Вадим Панов - Мистерия мести (антология)
— Почему? — спросил отец.
— Понимаешь, папа, мне надо не просто видеть то, что я рисую, мне надо захотеть это увидеть. А дома я не хочу.
— Очень странный подход, — сказал отец. — Ну ладно, тебе виднее.
Зимой, во время каникул, отец снова вернулся к тому разговору. Он спросил, что мне нужно, чтобы захотеть увидеть мои будущие рисунки, и я ответил, что, наверное, простор. На следующий день мы поехали кататься на тройке. Отец остановил сани посреди дороги, и я осмотрелся. Видения накрыли меня с головой. Сосновый бор, виднеющийся тёмной кромкой справа от дороги, рванулся мне навстречу. Я мог разглядеть любую ветку, я видел серых белок, прыгающих по снегу и собирающих шишки. Посмотрев в другую сторону, я увидел людей, идущих с вёдрами к полынье. Люди были далеко и одновременно рядом, буквально в двух шагах. Если бы я умел читать по губам, я бы узнал, о чём они говорят.
— Да, папа… — только и смог сказать я.
— У тебя так горят глаза, — сказал отец. — Ты действительно видишь.
Он не спрашивал, он утверждал.
Тогда утверждал, а сейчас опять спросил.
— А почему ты спрашиваешь?
— Понимаешь ли, сынок, твоими работами заинтересовался один человек, а я не знаю, хорошо это или плохо. Ладно, собирайся, поедем домой.
В Москву мы вернулись засветло, а вечером пришёл человек, о котором говорил отец.
Их разговор я не слышал, они сразу закрылись в кабинете. Мне было жутко интересно — и просто немного жутко. Часы в гостиной пробили девять вечера, в дверь моей комнаты постучались, и наша горничная, не входя, сказала:
— Отец просит вас зайти к нему.
С замершим сердцем я подошёл к кабинету отца.
— Сын, познакомься, это мой старый знакомый, профессор… — Человек чуть заметно мотнул головой, и отец осёкся. — Он хочет поговорить с тобой.
— Добрый вечер, — голос профессора был негромкий и очень спокойный. — Меня интересует одарённая молодёжь, а твой отец рассказал мне о том, что ты рисуешь необычные вещи. Ты разрешишь мне посмотреть твои рисунки?
Мы вернулись в мою комнату, я достал из шкафа толстую пачку листов и протянул профессору.
Он бегло просмотрел несколько рисунков и коротко кивнул. Отец вздохнул и развёл руками.
— Будем что-нибудь официально оформлять? — спросил он обречённо.
— Я думаю, пока рано, пусть пообщается с ребятами. — Обернувшись ко мне, профессор добавил: — Завтра, часа в три пополудни, подойди, пожалуйста, по этому адресу.
Я взял протянутый листок и кивнул. За всё время я не произнёс ни слова. В горле стоял ком.
В большой светлой комнате было девять человек, включая профессора. В основном молодые люди, может, года на три старше меня. Трое, правда, выглядели лет на тридцать, но всё равно смотрелись как ровесники. Все, кроме меня, сидели за столами. На столах были мои работы. Нас представили друг другу, и все снова начали рассматривать рисунки.
— Очень интересное решение крепления ферм, — сказал назвавшийся Михаилом, рассматривая рисунок одного из мостов.
— А мне нравится вот этот замок, — сказал один из двух близнецов, не знаю, Матвей или Андрей, я их сразу перепутал. — Есть в нём что-то не наше.
— Да тут вообще нашего мало, — ответил ему второй близнец.
— Юноша, — прервал обмен мнениями пригласивший меня человек, который был здесь, безусловно, самым главным. — Расскажи нам о своих видениях.
Я собрался с духом и начал:
— Ну, когда я смотрю на какую-нибудь простую вещь, она вдруг начинает казаться мне другой. Или, например, предмет находится далеко, а я его вижу вблизи. Так близко, что могу рассмотреть мельчайшие подробности.
Все переглянулись.
— А ты любой предмет можешь увидеть близко? — спросил человек, которого все звали Фома.
— Наверное, любой, — ответил я. — Просто мне нужно захотеть увидеть, а это у меня не всегда получается.
— А на небо ты часто смотришь? — я не понял, кто задал этот вопрос.
— Часто.
— Ты смог бы его нарисовать? — спросил один из близнецов, и мне показалось, что тишина стала ещё явственней.
Я опустил глаза и отрицательно покачал головой.
Я не видел, как погасли взгляды сидящих напротив людей. Как в их глазах потухла… Что? Надежда? Надежда на что?
Тишина стала гнетущей. Я не отрываясь смотрел в пол.
— Подождите, — это другой из близнецов. Он подошёл ко мне и обнял за плечи.
— Аристарх, ты не можешь нарисовать небо, потому что ничего там не видишь?
Я поднял голову и встретился с ним взглядом.
— Наоборот, — мой голос упал до шёпота. — Там такая красота, что я просто не решаюсь. Надо быть безумцем, чтобы поднять руку на такую красоту, и гением, чтобы это воспроизвести. А я так, начинающий. Но я это вижу. Там, там.
Я задохнулся от восторга.
Мне показалось, что я ослеп от вспыхнувших глаз. Все вскочили и бросились ко мне. Я оказался в центре круга, составленного из людей, обнявшихся за плечи.
И когда шум восторженных возгласов стих, профессор Мельников торжественно произнёс:
— Добро пожаловать на Кафедру Странников, Навигатор!
Екатерина Курушина
КРОВЬ КАРТАЗОНА
Голова немилосердно раскалывалась. К горлу подступил комок чего-то омерзительно неприятного. Ужасно хотелось пить. Полцарства за кружку воды! Да что там, за один глоток.
Для определения источника влаги необходимо было идентифицировать месторасположение своего тела. Стас попробовал приоткрыть глаза. Получилось с трудом. Мозг пронзила внезапная боль от пробившегося неизвестно откуда слабого лучика света. Надо же. Несмотря на непрекращающийся дождь, есть ещё слабая надежда увидеть солнце! Да он везунчик!
Стас поморщился, словно от зубной боли, и попытался встать. Старый продавленный диван пронзительно заскрипел. Голова закружилась. К горлу подступила тошнота. Ударно же он провёл вечер. Сказывалось долгое отсутствие опыта.
Он с трудом, руководствуясь слабыми проблесками памяти, добрёл до раковины, стоящей в углу маленькой подсобки. Из крана, сопровождаясь противным скрежетом, потекла мутная струйка воды. Живительная влага. Вода отдавала металлом и на вкус была противнее, чем на вид. Но в мозгу заметно прояснилось.
В висевшее над раковиной облупленное зеркало на Стаса, щуря красные, воспалённые глаза, смотрел замученный жизнью живой труп. Докатился. Если бы ещё год назад кто-нибудь заявил, что он будет лакать противную водопроводную воду, словно элитный коньяк, набил бы морду не задумываясь. Однако жизнь любит преподносить сюрпризы. Стас хмыкнул и сунул голову под кран. Холодная вода заставила мозг работать, возвращая способность трезво и адекватно мыслить. И, кроме того, возвращая память о том, что хотелось забыть. То, от чего он всю ночь пытался найти спасение на дне стакана.
Всё обрушилось с наступлением осени, удачно совпавши с увяданием природы. Он молодой специалист, подающий надежды программист. Ему удалось зацепиться в жизни, вырваться из забытой богом коммуналки на окраине провинциального городка, подальше от вечно пьяных соседей, измотанной тяжёлой работой матери. Стараясь уйти от «прелестей» дворовой жизни, Стас окунулся в мир начавших набирать популярность компьютерных клубов. Пропадая там все дни напролёт, он смог достаточно быстро освоить компьютерную азбуку и обратить на себя внимание руководства клуба. Карьера началась с незначительной должности помощника администратора, проще говоря, мальчика на побегушках. Стас ухмыльнулся. Но это дало возможность в полной мере окунуться в мир компьютера. Сообразительного, шустрого паренька быстро заметили. Появились первые учителя. Началась настоящая, взрослая жизнь с новыми возможностями, с новыми обязанностями и, что немаловажно, с неплохими доходами. Он с упоением выполнял заказы, создавал программы, кодировал, проверял, чинил. Да мало ли ещё! Он не работал, он творил. Он жил этим. Наслаждаясь каждым мгновением.
А потом… Потом его заметили люди повыше статусом и пригласили в столицу. Он не задумываясь бросил всё и кинулся навстречу новому. Стас помнил убитую, кишащую тараканами комнатку на окраине города. Быстрые перекусы слипшимися серыми пельменями, китайской лапшой и килькой в томате. И бессонные ночи за компьютером. Было трудно, непередаваемо трудно. Но он смог. Он выстоял. На него обратили внимание. И предложили работу, от которой он не смог отказаться. Работу в небольшой компании, являющейся второстепенным филиалом «Тиградком» — мощного, известного на всю страну интернет-провайдера. Разгребая навалившуюся рутину, Стас смог доказать, что способен решать и более сложные задачи, щёлкать головоломки, находя порой нетривиальные способы решения там, где их просто не подразумевалось. Через несколько лет работы на износ его вызвали к руководству компании. И там развеяли последние нити, связывающие с реальностью. Его посчитали нужным ввести в Тайный Город, поручить выполнение заказов для потомков древних рас, нашедших свое прибежище на территории современной Москвы. А это покруче любой Матрицы.
![Василь Быков - «Подвиг», 1989 № 05 [Антология]](/uploads/posts/books/147491/147491.jpg)