Александр Шапочкин - Хроники игрока. Ортен
Прошло всего несколько секунд с того момента, как я вырвался из-под кинжалов убийцы, но покрытый замороженной кровавой кашицей ассасин уже избавился от замедляющих его молний и обрёл полный контроль над своим телом.
Тормозящий его эффект «Внезапной Вспышки», в сочетании с магией холода низкоуровневой эльфийки, дававший, как оказалось, полную неподвижность, пропал, навешивая на персонажа временный иммунитет к контролирующей магии. Вырвавшись из комбинированного контроля, стелсер сразу же использовал своё классовое умение «Исчезнуть».
В два прыжка я оказался на том месте, где только что стоял ассасин, сходу сделав двуручником круговой удар вокруг своей оси, надеясь зацепить «провалившегося», но Кенсея там уже не было. Понимая, что сейчас ему ничего не стоит добить меня, просто пару раз ткнув наугад кинжалом, я использовал последние крохи маны, влил в себя «Боевое Исцеление».
Способностью восстанавливать этот жизненно необходимый ресурс я пока не обладал. Стартовая абилка, преобразующая часть «Демонического спокойствия» в синюю шкалу, необходимую для паладинской ворожбы, требовала посещения классового тренера для изменения своего функционала. Так что это излечение было для меня последним в обозримом будущем.
Творя заклинание, я успел мельком оглядеться по сторонам. Если честно, то я недоумевал, почему в нашу скоротечную схватку с Альбертом и Кенсеем до сих пор не вмешались остальные представители их клана, ограничившись единственным исцелением воина. И сверхвидение паладина-терминатора быстро дало ответ на этот вопрос.
На площади, как оказалось, кипело самое настоящее сражение между разрозненными игроками: группой «Ока Орды», деревенскими жителями, охранниками в зипунах и немногочисленными Тайными Стражами. Рейнхолда с его оперативниками до сих пор не было видно, а дела тем временем складывались далеко не лучшим образом.
Несмотря на значительный перевес в численности, низкоуровневые игроки и даже шестидесятиуровневые неписи почти ничего не могли противопоставить ордынцам, которые очень слаженно, действуя в команде, пробивались сейчас к выходу из деревни. А единственным игроком их гильдии, отправившимся странствовать по подложке мира, был мой Альберт, возомнивший себя Великим. То ли на этого героя им было наплевать, то ли это были приемлемые для их рейд-лидера потери, либо он просто не успел ещё сориентироваться в ситуации. Но на нас с магичкой не обращали внимания, вполне возможно полностью полагаясь на своего довольно подкованного в PvP ассасина.
А вокруг площади полыхали дома. Задание старосты на тушение таверны было провалено, что, видимо, системно подстегнуло пожар, да и выдавать новые квесты оказалось уже попросту некому. Старик, над телом которого стенала, заламывая руки, пожилая женщина, окруженная детишками, лежал на земле в луже крови, со стрелой, торчащей из его тщедушной груди.
А через несколько минут, скорее всего, не останется и тех, кто мог бы принимать эти самые задания. «Провалившиеся» игроки и примкнувшие к ним НПС уже дрогнули, и многие из них спасались бегством. Оставались, конечно, и те, которые стойко держались до последнего, принимая неравный бой, вот только сделать что-либо с ордынцами было выше их скромных возможностей. Одних стражей же не хватало, чтобы изменить ход схватки. К тому же все они уже были в той или иной мере ранены. А огонь тем временем распространялся уже вглубь деревни – подбирался к частоколу, быстро перекидываясь с крыши на крышу, и то, что многие из них были покрыты подсохшей на солнце соломой, только увеличивало масштаб трагедии.
Лёгкий удар – почти поглаживание по голове, и в ушах вновь зазвенело. Картинка опять поплыла, а мир опять превратился в набор из размытых нечётких пятен и контуров. Положительный эффект от «Боевого исцеления» срезал болевые ощущения, да и пятьдесят единиц повреждений были каплей в море моих жизней, вылеченных одним-единственным заклинанием. Слишком высокие у меня характеристики для столь низкого уровня, вот заложенные в игровую механику уравнения и выдавали странный на первый взгляд эффект от лечения, которое должно было бы восстановить от силы процентов пятнадцать очков здоровья.
И в этот момент магичка совершила ошибку, присущую всем новичкам, редко участвующим в групповых сражениях с другими игроками. Видя, что меня снова взяли в «контроль», она тут же, на автомате, набросила на меня «Щит Вьюги», не убедившись даже, что стелсер действительно намерен раскрыться на той цели, которую только что оглушил.
Наказание последовало мгновенно. Срединная эльфочка вскрикнула, когда Кенсей появился у неё за спиной в облаке клубящегося мрака. Весь покрытый кровавой ледяной коркой и с омерзительной улыбкой на промороженной роже. Последнее – услужливо дорисовало моё художественное воображение, потому как по размытым пятнам, лишь отдалённо напоминавшим человеческие фигуры, угадывалась только общая картина происходящего.
«Что же делать?»
Омерзительное ощущение – стоять и бессильно смотреть, как какой-то подонок на твоих глазах сейчас будет убивать более слабого противника. Пусть девушка воскреснет через несколько часов, ибо смерть в этом мире для нас обратима, но обжигающая боль от вонзающегося в плоть оружия – никуда не денется. Каким же моральным уродом нужно быть, чтобы вот так вот, запросто, резать «провалившихся», зная о причиняемых им страданиях…
Впрочем, похоже, все члены клана или гильдии – не знаю, что уж там у них, под названием «Ока Орды», не отличались особой разборчивостью или склонностью к гуманизму. Множество из «провалившихся» в этот мир игроков, и на свою беду оказавшихся сегодня на этой площади, приняли от их рук свою первую в этой жизни смерть. И ничто не остановило ордынцев от того, чтобы устроить кровавую баню. Причём, судя по крикам, полным боли и отчаяния, эти герои, похоже, не просто убивали людей и НПС, а делали это самым изуверским образом.
Эх! Был бы в моём распоряжении сейчас хоть какой-нибудь антиконтроль! И он ведь точно есть, среди общих абилок класса «Паладин», выдаваемых то ли на восьмом, то ли на девятом уровне. А у меня пока взяты умения и способности вплоть до шестого включительно…
Да я даже таланты не открыл! Это же полная несправедливость – заставлять человека в таком состоянии участвовать в битвах с другими игроками. Вот и закономерный итог: сейчас ассасин расправится с девчонкой, а затем просто прирежет Вальдера, как обычного барана.
«Эх! Добраться бы до него…»
Издав протяжный стон, пробившийся сквозь навязчивое гудение в моей голове, голубоватое размытое пятнышко, бывшее эльфийской магичкой, медленно осело на землю. Переступив через него, тёмное пятно поползло в мою сторону, постепенно приобретая человеческие очертания, обрастая деталями и красками.
Ассасин не спешил. Перед ним был хоть и странный, но низкоуровневый персонаж, к тому же находящийся полностью в его власти. Сердце неприятно ёкнуло, когда солнечный луч, пронзивший дым пожарищ, сверкнул на покрытом кровью клинке, зажатом в руке хладнокровного убийцы.
Вот оружие оттянулось чуть назад, готовое нанести один-единственный укол в почти незащищённый бронёй подбородок. Я даже помнил, как называлось это умение, позволяющее стелсерам гарантированно произвести критический удар с мультиуроном по находящемуся долгое время в состоянии оглушения противнику.
«Мизерикордия» – шутка от разработчиков. Абилка, общая для всех классов убийц. Названная в честь одноимённого рыцарского кинжала – предназначенного в первую очередь для быстрого избавления поверженного противника от смертельных мук и агонии.
От меня до Кенсея оставалось всего несколько шагов, когда противник вдруг резко отпрыгнул в сторону. Мимо головы пронеслось что-то белое, обдав щёку холодом, а затем почти сразу исчезла и мутная пелена.
«На вас наложено заклинание: «Освобождение тела и разума». С вас сняты все эффекты контроля».
Срединная эльфа – израненная, но ещё живая, с парой оставшихся процентов здоровья, тревожно мигающих в опустошённой полоске жизни, безвольно уронила ладонь с волшебной палочкой на утоптанную, покрытую пеплом и углями землю. Грязно выругавшись сквозь зубы, ассасин, сделав резкое движение рукой, исчез в тёмной вспышке, но в этот раз я был быстрее.
Мощный удар кованой перчаткой, пришедшийся невидимому Кенсею в скулу, выбросил его из стелса. Не удержавшись на ногах, мужчина покатился по земле, выронив один из своих кинжалов. Он ещё только пытался подняться, когда я оказался рядом и с рычанием вышиб мыском сапога его второе оружие.
Удар был достоин победного гола в чемпионате мира по футболу. Убийца заорал, схватившись за раздроблённую кисть, а его лезвие, бешено вращаясь в воздухе, улетело куда-то в сторону недостроенной ратуши. Бросив бесполезный сейчас двуручник, я всем телом рухнул на бьющегося на земле парня и пару раз от души вмазал ему по лицу, имевшему, кстати сказать, очень мерзкие, крысиные черты. Перевернув обмякшее тело на живот, я заломил ему руки и придавил коленом поясницу, отчего наколенник с изображённым на нём оскаленным черепом болезненно врезался ему в позвоночник.
