Александр Зорич - Пилот вне закона
Короче, с Масс Грейвом спорить не рекомендовалось, да я и не собирался, зачем?
— Значит, так, — продолжал Боб, вычерчивая план веточкой на земле. — Завтра с орбиты сообщат, где ближайший объект. Заходим, проводим рекогносцировку и действуем по испытанной схеме. Возле деревьев привязываем «козла», рядом маскируем багги. Когда халкозавр выберется из леса, багги открывает по нему огонь из автомата, зверюга бросается в атаку, а багги от него улепетывает в направлении засады. Там мы его валим. Пакуем, вызываем флуггер — и домой. Вопросы есть? Предложения? Нет? Очень хорошо, тогда всем спокойной ночи, первым дежурит Нуньо. Румянцев, не вздумай свалить на прогулку, а то я тебя знаю! Вокруг лагеря, напомню, разложена защитная сеть «Арахна», да и вообще настоятельно рекомендую выспаться — завтра тяжелый день.
Я решил было обидеться на такое к моей персоне предвзятое отношение, но раздумал, а вместо этого поинтересовался: кто поедет в багги, кто работает в засаде и что за «козел» такой? Публика подобралась сплошь бывалая, и я закономерно ощущал себя балластом, не понимая половины слов, терминов, недомолвок и полунамеков.
Не самые приятные ощущения по контрасту с вечной компетентностью квалифицированного пилота, к которой я успел привыкнуть.
Боб, успевший подняться со складного стульчика, сел обратно, наградил меня высокомерным взглядом бывалого охотника и ответом, который не очень обрадовал.
— Гражданин Румянцев, ты хороший пилот, но здесь толку от тебя никакого, поэтому ты… — в этом месте речи я невольно испугался, что меня назначат «козлом», тем более что Кейн выдержал театральную паузу после «ты», — поэтому ты поедешь стрелком в багги. Будешь злить халкозавра, да смотри не покалечь!
— А «козел»?
— Что «козел»? — не понял Боб.
— Это я спрашиваю: что за «козел» такой?
— Твою мать, Румянцев, ты меня доведешь своими вопросами! «Козел» — это любое животное, приманка, понимаешь? Завтра с утра, пока «Лазарев» ищет подходящего монстра, изловим кого-нибудь… скорее всего, это будет протогиппиус, их тут стада. Привяжем возле джунглей, пустим кровь, халкозавр его обязательно учует. Все понял? Со всем согласен?
Вот теперь все стало прозрачно. Обида слегка покусывала, не без этого, а с другой стороны… Багги я водить не умею а открытый экзоскелет с прыжковым ранцем, с которым будут работать в засаде, видел только на картинках. Так что альтернатива небогатая: или скучать в лагере, или стрелком на багги.
— Круто, Боб! Конечно, согласен! — В самом деле, прохлаждаться в лагере — это не наш метод, так можно было и на орбите отдохнуть.
— Тогда последний раз: всем спокойной ночи! Отбой, негодяи!
Я немного переживал по поводу ночевки. Ночь под открытым небом, палатки, спальники и жесткая земля — ваш Андрей так давно всего этого не пробовал, что испугался вовсе неиллюзорного шанса не выспаться и попасть на охоту снулым и разбитым.
Пустые страхи!
После месяцев и месяцев, когда я гонял по легким регенерированный воздух, безвкусный, как промокашка, и стерильный, как шприц в упаковке… Ветер саванны, пахнущий сухими травами и жаркой землей, ворвался в меня, нашел мозг и выключил в пять секунд! А сверчки и прочая насекомая мелочь спели мне свои колыбельные.
Последнее, что я помню: шаги Нуньо и назойливый шорох в соседней палатке, где Масс Грейв ворочался ночной, неустроенной птицей. Ближе к полуночи, когда взошли две луны и рассекли лагерь серебристыми дорожками, я только разлепил глаза, перевернулся на бок, чтобы вновь покинуть реальный мир.
Мне как самому молодому и бесполезному досталось последнее утреннее дежурство. К тому времени я совершенно выспался, безропотно вылез из палатки, повесил на шею автомат и зашагал вокруг периметра, во все горло поглощая невозможно сочный воздух.
Вокруг лежала саванна без конца и края.
Обреченный протогиппиус страдальчески мемекал, наматывая корд вокруг титанового колышка, к коему был намертво пристегнут. Метрах в двухстах зеленела стена джунглей, где бродил наш вожделенный и вечно голодный приз.
«Лазарев» в шесть утра доложил, что засек халкозавра, причем совсем недалеко — тридцать пять километров на юго-восток. Кейн пообщался с орбитой, убедился, что ближе ничего полезного нет, и приказал грузиться на вездеход.
Сказано — сделано.
К полудню мы с Нуньо уже сидели в багги, заваленном сверху свежесрезанными ветками и утыканном длинными перьями какого-то местного ковыля — машина, стало быть, изображала безобидный холмик. Час назад Боб сообщил, что вездеход по широкой дуге обогнул оазис, и выдал координаты точки в двадцати километрах западнее. После чего Нуньо изловил протогиппиуса, прострелив тому из автомата дырку в крупе.
Протогиппиусов было много. Стада паслись вокруг джунглей, поедая сочную траву, так что с приманкой номер один проблем не возникло.
С приманкой номер два — с нами — проблема возникла очень даже, из-за зверской жары: местное солнце в самом зените пахало, как термоядерная электростанция, а баранья туша в багажнике начала ужасно вонять.
— Слушай, Нуньо, — спросил я, промакивая пот, — отлично выспался, ничего вчера не пил, а ощущения будто с похмелья! В чем дело? Или это из-за вонищи?
Нуньо поерзал в кресле за моей спиной и недовольно ответил:
— Вонища ни при чем — 0,8 «же» на Пельте, вот в чем дело. Вроде не особо заметно, а голова побаливает. Скушай таблетку. — Мне на ладонь легла хрусткая упаковка каких-то пилюль.
Я убил на щеке летающего кровососа, который прорвался через облако репеллента, и зажевал сразу пару целебных шариков.
— Спасибо. На, держи.
— Оставь себе, у меня тут полная аптечка.
Воздух замер. На небе ни облачка, только огромное и безжалостное солнце. Мой внутренний термометр показывал градусов сорок пять по Цельсию, а на настоящий градусник я даже боялся поглядеть. Немного спасала одежда из волокна-термофага. Но только немного.
— Фу, мля, ну и жара… — констатировал Нуньо.
— Не говори! — отозвался я. — В Севастополе вырос, на море, к жаре привык вроде, но это что-то с чем-то!
— Ага! Я сам с Лючии, город Буэнос-Виста, южный курорт, мать его! А здесь таю, как эскимос! — Нуньо вполне соответствовал имени: смуглый, поджарый брюнет, дитя прерий. — Севастополь… Это где вообще?
— Земля, Черное море, полуостров Крым — райские места, — сказал я с гордостью, не забывая поглядывать на джунгли и приманку. Нас, конечно, должны предупредить с орбиты, если вдруг что, да и комбинированный сканер работал исправно, но своим глазам я как-то доверял больше.
— Из всех слов слышал только «Земля», — сообщил Нуньо. — И как у вас там? Жарко?
— У нас там хорошо! Море теплое, девчонки загорелые! Апельсины вот такие вымахивают без всякой гидропоники! — Я обернулся к чернявому затылку напарника и сложил два кулака, показывая, какие именно.
— Брешешь! — убежденно ответил Нуньо, рассмотрев размеры.
— Брешу, — легко согласился я. — Зато про девчонок все точно. Только, блин, я рыженьких люблю, а у нас сплошные брюнетки.
Я опять соврал, так как к масти красавиц абсолютно равнодушен, но для поддержания разговора такое замечание ценно. Нуньо, как всякий южанин, до женского полу должен быть весьма яровит. Я не ошибся.
— Нет в жизни счастья! — отозвался он живо, оборачиваясь ко мне с явной целью развить тему, однако нас перебили вызов рации и предупредительный писк сканера. Нуньо чертыхнулся.
— «Лазарев» на связи, — сказала рация. — Клиент вас учуял! Движется к вам, прогноз: три-пять минут.
— Cono! Hiho de puta![12] — ответил напарник. — Вас понял, ждем.
И обращаясь ко мне:
— Румянцев, приготовься! Пристегнись! Если снял перчатки, немедленно надень обратно!
— Я же не идиот! Конечно, не снял! — В самом деле, работать с автоматом голыми руками на такой жаре — верх идиотизма. Ладони вспотеют в две секунды. Перчатки же на филлериновой мембране проблему снимали. — Меня другое беспокоит, может, нам имело смысл надеть экзоскелеты? Ну, если машина вдруг перевернется!
Нуньо резко повернулся всем корпусом, ухватившись сгибом руки за спинку кресла.
— Камрад, если багги перевернется, тебя спасет только лично Господь Бог! Халкозавр разорвет любой скафандр! Бросай психовать и готовься!
Да! Я психовал! Пока не дошло до дела, сафари казалось занятным приключением, но теперь все предстало в истинном свете, и был тот свет — багрово-красным, пугающим. Ваш неумелый рассказчик никогда не был на охоте и никогда не видел халкозавра! А все услышанное очень уж внушало. Тем не менее я ответил сиплым шепотом:
— Я не психую!!! Что там сканер? Что показ…
— Заткнись!!! Вот он!!! — рыкнул Нуньо, а ему в ответ зарычал на холостом ходу двигатель багги.
