Юрий Уленгов - Метро 2033. Грань человечности
Девятиэтажка, в которой обустроили свое логово таинственные «они», которых так боялась Юля, стояла практически у перекрестка. На крыше здания еще остались следы от огромных неоновых букв. Правда, понять, что именно означала надпись, не представлялось возможным – от букв уцелели только фрагменты нижних частей. Впрочем, образцы рекламы ушедшей эпохи Захара интересовали мало. Куда сильнее его тревожил рык двигателя, который периодически доносил ветер, бросающий в лицо мелкую снежную крупу.
Они шли медленно, стараясь издавать как можно меньше звуков. Получалось плохо. Без снегоступов они то и дело проваливались в снег, который поскрипывал на морозе под их весом. Выбираться в колею, оставленную в снегу бронетранспортером не хотелось – она шла по самому центру дороги, и стоит броневику вырулить из-за поворота – они окажутся как на ладони. На обочине же оставались шансы нырнуть в сугроб или залечь за одной из заржавленных машин, стоящих на краю дороги.
Захар обратил внимание на то, что в отличие от него, высматривающего затаившийся БТР, Юля практически неотрывно вглядывается в провалы окон девятиэтажки. Туда же смотрел и ствол ее автомата. Кто там может жить? Про чье логово говорила девушка? Но времени на расспросы не было. В любую секунду на дороге мог появиться поисковый отряд, жаждущий крови Захара, и тогда останется только молиться.
Где-то в здании раздался шум – будто кто-то пнул деревянный ящик. Захар увидел, как Юля прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, и вскинула оружие, направляя его в оконные проемы первого этажа. Он покрепче перехватил обрез. Захар видел, как ствол автомата ходит ходуном в руках девчонки, совсем недавно хладнокровно и уверенно расстреливавшей преследователей в подземном гараже, и ему самому понемногу становилось страшно. Что же там такое, если даже эта амазонка едва не кричит от страха?
Шум раздался еще раз, ближе. Кто-то передвигался по внутренним помещениям дома, приближаясь к ним. Невольно они ускорили шаг, но шли теперь боком, сконцентрировав все внимание на окнах, не прикрытых ни стеклами, ни досками. Юля поскользнулась, едва не упала – они совсем не смотрели под ноги, и Захар подхватил ее под локоть, помогая вновь обрести равновесие. Девушка даже не кивнула. Раскрасневшееся было на морозе лицо побледнело. Губы слегка дрожали. Захар едва слышно скрипнул зубами. Напряжение девчонки передалось и ему, и все, что теперь хотелось леснику, – как можно быстрее уйти отсюда.
С каждым шагом перекресток становился ближе. Вот серая тусклая громада девятиэтажки проплыла мимо, потянулся покореженный временем, морозом и еще чем-то забор из профнастила. Наконец закончился и он. Слева открылся вид на мост, а перед ними раскинулось пятьдесят метров открытого пространства, пересечь которое нужно было как можно быстрее. Где-то справа зарычал двигатель броневика.
– Быстро! – шепнула ему девушка и, забросив автомат за спину, метнулась через дорогу.
Захар рванул вслед за ней. Глубоко провалился в снег, качнулся, рухнул, пробуксовал на четвереньках и с низкого старта, отплевываясь от попавшего в рот снега, ринулся дальше. Едва он перевалился через сугроб, который намело у обочины, как из переулка выскочил БТР. Захар застыл в ужасе: следы их броска через дорогу были видны ясно и отчетливо в свете фары-«искателя». Особенно там, где он падал.
– Вперед! – Девушка рванула его за рукав, сильно толкнула, и он, потеряв равновесие, ухнул вниз.
Захар скользил под уклон. Насколько он успел рассмотреть – они летели в котлован, оставшийся от тех времен, когда воды Ангары, сдерживаемой плотиной, были гораздо выше. Сейчас же река вернулась в свое историческое русло, лед ее тускло поблескивал в свете звезд где-то внизу.
Обледенелые стены котлована были, словно бобслейная трасса. Снарядом, выпущенным из пушки, Захар летел вниз, все набирая скорость. Все, что удалось сделать леснику, – перевернуться на спину, приподнять голову надо льдом и изо всех сил сжать зубы. Он крепко прижимал обрез к груди и надеялся только на то, что из земли не будет торчать камень, способный раздробить ему позвоночник, или штырь, который на такой скорости просто распорет его паха до макушки.
Где-то за ним вскрикнула девчонка. Масса ее худого тела не позволяла ей разогнаться до Захаровой скорости, но и имеющейся хватало с избытком. Захара полет по льду начал уже просто пугать своей нереальной скоростью, и он опустил подошвы на склон, пытаясь затормозить. Его крутануло и едва не перевернуло на живот. Он выругался сквозь зубы и попробовал еще раз. С тем же результатом.
Сверху послышались осмысленные слова:
– Лед! Нельзя на лед! На реку нельзя!
Захар не стал выяснять, почему на реку нельзя. Потому что до этой самой реки оставались считанные десятки метров, которые они пролетят за несколько секунд. Лесник потянулся и рванул притороченный к рюкзаку топор, извернулся всем телом, переворачиваясь на живот, а потом со всего маха вбил лезвие в лед.
Будь он в перчатках – фокус бы не удался. Он бы просто не удержался. Но голая ладонь надежно зафиксировалась на прорезиненной ручке. Сильный рывок едва не выдернул ему руку из плечевого сустава, однако своей цели лесник добился: скольжение остановилось. А в следующую секунду он протянул свободную левую и схватил Юльку за капюшон. Та взвизгнула от неожиданности, но быстро сообразила, в чем дело, и замолчала.
– Ну и что дальше? – поинтересовался Захар, вставая и отряхиваясь.
После остановки лед не был таким уж скользким, и если не придавать телу ускорение, с разгона прыгая вниз, как это сделали они минутой раньше, то на нем вполне можно было стоять. Только аккуратно.
Пока они летели вниз, броневик проскочил куда-то в сторону, даже не притормозив. Кажется, Захар переоценил зоркость водителя. Это не могло не радовать, ибо сверху их сейчас могли расстрелять, особо не напрягаясь.
Стараясь наступать на небольшие снежные островки, то тут, то там виднеющиеся на льду, он спустились ниже, туда, где склон выравнивался, и берега бывшего водохранилища переходили в его дно, которое теперь, когда Ангара вернулась в свое русло, стало берегом. Здесь оказалось ровно, и худо-бедно можно было удерживать равновесие. Хотя все равно скользко, что и доказала Юля, растянувшись на льду.
– Какой план? – Он нагнулся и помог подняться девчонке. – Что дальше делать будем?
– Дальше мы спрячемся под мостом, дождемся, пока эти на броневике не перестанут кататься туда-сюда, поднимемся и перейдем на ту сторону. А там до дома уже рукой подать.
– Дом – это хорошо, – проговорил Захар, решив отложить выяснение вопроса, что это за дом, и как девушка вообще попала на релейный завод, если она не местная, до того момента, как они окажутся в более безопасном месте. – Звучит неплохо. Вот только чем мы тем временем будем заниматься, чтобы не околеть от холода?
Девчонка резко вскинула голову. Глаза ее сощурились, губы плотно сжались. Захар пару секунд смотрел на эту метаморфозу, недоумевая, что вызвало ее, а потом в сердцах сплюнул на лед.
– Тьфу ты, дурочка. Я без всяких задних мыслей. То есть, не хотел ни на что намекать. – Видя недоверчивое выражение у нее на лице, он махнул рукой. – Короче. Каждый додумывает в меру своей распущенности. Поняла?
Теперь смутилась Юля. Девушка не нашлась что ответить и сочла за правильное решение промолчать.
– Ладно, Сусанин-герой, хватит театр в лицах тут устраивать. Давай, веди, куда там нам надо. Неохота на видном месте стоять.
Захар поправил ремни мешка, достал изо льда топор, но снова прикручивать его к рюкзаку не стал, сунул за ремень, как раньше носил.
Юля выглядела расстроенной.
– Чего нос повесила? – спросил Захар.
– Я автомат потеряла… – выдавила девчонка.
– Ай-я-яй. Три расстрела вне очереди, по завершении – пять суток гауптической вахты, – попытался пошутить Захар.
Девушка глянула на него, как на идиота, и он замолчал. Посмотрел на склон: автомата видно не было. Значит, он валялся где-то на самом верху.
– Знаешь, что? Да и хрен с ним, с этим автоматом. Мы тебе еще лучше найдем. Чесслово. – Нет, шутить нужно было завязывать. Не его это. Да и вообще, какого хрена? Раньше подобной разговорчивости за ним замечено не было. Или это пятнадцать… черт, да, пятнадцать лет, пятнадцать лет чертова воздержания дают о себе знать?
Сбоку, стараясь проделать это как можно незаметнее, Захар оценивающе оглядел девчонку. Хоть он совсем и не имел в виду тот способ не замерзнуть, о котором подумала девушка, однако ее реакция заставила включиться какой-то забытый и практически уже атрофировавшийся участок мозга. Этот участок сейчас словно прикидывал, годится ли девушка на главную роль в пикантных мыслефильмах, которые он уже начал крутить Захару.
Роста девушка была среднего – ее макушка доставала Захару до груди. Лицо приятное, но из-за худобы выглядит слегка вытянутым. Из-за худобы же большие зеленые глаза кажутся еще больше, как у персонажа одного из тех японских мультфильмов, что были популярны перед самой Сранью. Из-под шапочки и капюшона выбивается прядь каштановых волос. Фигуру оценить сложно, несмотря на ушитый бушлат, но выглядит она аккуратной и пропорциональной. В общем, девушка была симпатичной, и Захар внезапно почувствовал что-то, чего не чувствовал очень-очень давно. Он даже головой помотал, стараясь прогнать наваждение. Нет, нельзя мужику все же без бабы. Совсем нельзя. Особенно – так долго. Вот он уже и на девчонку, которая чуть ли не в дочки ему годится, загляделся. Тьфу!
