Александр Конторович - Оруженосец в серой шинели
– Я не подведу.
Отец Варшани удивленно вскинул свои глаза на девушку.
– С чего ты решила, что я что-то тебя попрошу сделать?
– А зачем тогда еще вы меня позвали? Отчего одну, а не всех вместе? Святой отец, я знаю, что такое благодарность, вы можете на меня рассчитывать.
Священник пожевал губами и вздохнул.
– Хорошо. Катарина, у миледи могут быть враги!
Девушка вздрогнула при этих словах.
Священник заколебался, но отступать уже было поздно.
– И даже вы можете с ними встретиться. Не так страшны обычные разбойники или даже наемники – с ними справится охрана миледи… – отец Варшани замялся.
– Есть кто-то пострашнее? – почти шепотом осведомилась Катарина, заметно побледнев.
– Да… – не совсем уверенно произнес священник. Он уже почти жалел, что решился на этот разговор.
– Что я должна сделать? – напряженно спросила девушка, затаив дыхание. В ее глазах отец Варшани уловил решимость и упрямство, несмотря на то, что Катарина совершенно очевидно боялась услышать продолжение.
– Я дам тебе кольцо. Оно обычное. И для разбойников никакой ценности не представляет. Конечно, было бы сподручнее попросить твоего брата, например. Но у меня есть только совсем маленький размер. Впору будет только такой славной девушке с изящными музыкальными пальчиками, – ободряюще улыбнулся отец Варшани. – Просто носи его на руке. И если почувствуешь что-то необычное, например, кольцо начнет нагреваться, постарайся, не подавая виду, как можно скорее добраться до замка и сообщить об этом мне или кому-то из доверенных лиц миледи.
– И это все? – с явным облегчением произнесла Катарина.
– Этого больше, чем достаточно, дочь моя, – с таким же облегчением, улыбаясь, произнес отец Варшани. – И я надеюсь, кольцо тебе не пригодится.
В этот день ярмарка была в самом разгаре. Огромное поле до самого горизонта было заполнено ярко разряженной, веселой толпой. Ремесленники со своими товарами, возы с крестьянами, праздные зеваки, деловые военные и важные горожане – все перемешались в одну пеструю, бурлящую толпу. То и дело в разных уголках поля возникали стихийные выступления бродячих музыкантов, циркачей или лицедеев. Тотчас же выступающих обступала плотным кольцом толпа зевак и с азартом принималась глазеть на очередное представление, щедро одаривая медяками, а то и серебряной монетой, за наиболее приглянувшиеся номера.
На этот раз удача благоволила молодой труппе музыкантов, играющих на странных, невиданных инструментах. Звуки, извлекаемые из каких-то подозрительных мешков, трубок, удивительного вида барабанов и бубнов оказывались поистине чарующими, азартными и так и влекли в пляс. Уже который час труппа наигрывала в разных концах поля свои удивительные мелодии, собирая пригоршни монет после каждого выступления. Под ноги музыкантам летели медяки, попадалось иногда даже и серебро, шелковые ленты, красивые бусины и прочие знаки одобрения. Да, молодые музыканты сегодня, вне сомнения, были фаворитами на этой ярмарке. Плотное кольцо зрителей с жадностью вслушивалось в музыку, притоптывая и приплясывая от удовольствия. Вот вступила волынка Катарины и мриданга ее брата, Генри. Темп увеличивается, это коронный номер Катарины – она месяцами оттачивала свое мастерство, чтобы быть уверенной в результате, не ошибиться на публике. Генри с удивлением оглянулся на сестру. Что это? Катарина нервничает? Или устала? Ее игра стала нервной, ему даже показалось, что девушка сфальшивила. Левая рука Катарины опять судорожно дернулась. На миг музыка прервалась, но тут рокот большого бубна и сопение свирели вовремя вступили в круг, и мелодия полилась с новой силой. До самого конца песни Катарина продолжала сбиваться, дергалась и вела себя странно. С трудом раскланявшись рукоплещущей публике, не дожидаясь, пока стихнут аплодисменты, Катарина опрометью бросилась на постоялый двор. Генри обнаружил ее, торопливо седлающей одну из лошадей.
Под утро в замке поднялась суета – стража на стене заметила всадника, который изо всех сил подгонял уставшую лошадь. По-видимому, из-за недостатка опыта, получалось это у него плохо – лошадь еле переставляла ноги. Седоусый Имир, замещающий Лексли во время отсутствия, самолично снял с седла обессилевшую и совершенно замученную Катарину, лошадь которой под уздцы ввели во двор через замковые ворота, поднятые в срочном порядке, как только стало видно, кто является всадником. Всю ночь над графством нещадно лил дождь и завывал ветер, а девушка была совсем легко одета. Она насквозь промокла, и от её одежды валил пар. Говорить Катарина не могла: совершенно вымотанная долгой скачкой, она с трудом передвигала натертые ноги и была не способна связать даже двух слов. На шум и возню прибежал Логен и, не раздумывая долго, насильно влил ей в рот отменного крепкого полугара, предварительно слегка ткнув её в солнечное сплетение. Когда девушка раскрыла рот, Логен опрокинул туда бутылку, и Катарина задохнулась от обжигающего напитка, продирающегося по горлу к ее окаменевшему от страха и усталости желудку. Закашлялась, согнулась пополам. Возмущенно всхлипнула и зашлась оглушительным криком:
– Позовите святого отца, это срочно!!
На ее вопли прибежал заспанный отец Варшани. Стремительно войдя в комнату, он увидел дрожащую фигурку Катарины, заботливо завернутую в теплую овечью шкуру. Девушка сидела на скамье и тряслась, как больной цыпленок, у камина хлопотал Логен. Отец Варшани бросил вопросительный взгляд на Катарину, и та ответила коротким кивком. Священник тяжело опустился на скамью и обхватил руками голову.
– Логен, вызови сюда Имира. Принеси мне перья и бумагу. Голубей.
– Что-то еще, святой отец?
– Да. Приготовься к самому худшему….
«По словам свидетельницы, кольцо разогрелось до такой степени, что она едва удержалась от того, чтобы не выдать себя случайным вскриком. На пальце под кольцом остался заметный красный след, как от небольшого ожога. Наша свидетельница отбыла в замок одна. Остальная труппа, в составе которой она приехала на ярмарку в город Нерт, продолжила выступление, чтобы не вызывать подозрения у окружающих своим спешным отъездом. Мы надеемся, что Молчащие братья до сих пор не подозревают о том, что они обнаружены».
Где-то далеко…
Мне снова удалось их обмануть.
Применив уже привычный для погони прием – уход по воде, на этот раз я не стал двигаться вверх по ручью. Понятно, что обнаружив исчезновение следа у воды, они попросту разделятся и пойдут с собаками по обоим берегам. Рано или поздно, а убегающий на берег все же выйдет – там его собаки и учуют.
