Владимир Поселягин - Зверолов
Из-за заборов и ворот выглядывали те жители, что были дома. Двое пацанов стояли у открытых ворот дома напротив и, открыв рот, наблюдали за пожаром и стрельбой. Тут же из ворот выскользнула старушка и, схватив в охапку детей, метнулась обратно. Хлопнули ворота, и заскрежетал брус. Через секунду над забором показалась голова старушки в знакомом платке, стрельнула туда-сюда глазами и спряталась обратно.
Пострадавший продолжал лежать. Парень в шинели, успевший укрыться, покрутил головой и внезапно метнулся к нему и, не забыв подхватить оружие напарника, за шиворот потащил его к себе в укрытие.
Это сказало мне о многом. Только наши будут под пулями вытаскивать своих товарищей из-под огня. Будьте уверены, я это точно знаю.
Прикинув, где они укрылись, я метнулся к дворовым постройкам, пробежал через открытую калитку в сад и через другую калитку — на участок соседей.
— Тьфу ты, Игорь. Напугал, — вздрогнул сосед, когда я отвел вилы в сторону. — Ты чего?
— Там у тебя, дядь Богдан, где поленница, двое. Один ранен. Нужно его затащить сюда и оказать помощь.
— А они не эти?
— Вроде наши. Оружие табельное, — с деланой уверенностью ответил я. — Да и проверим, документы-то должны быть.
— Это да, — согласился сосед. — Пошли, у меня там ворота к поленнице ведут.
Ворота действительно были. Причем снаружи не заметные. Сосед просто выпилил части забора и повесил их на петли. А так как забор был из досок да цельный, без щелей, то мы смогли подойти близко и прислушаться.
Кто-то едва слышно бормотал:
— Сейчас, братуха. Подожди немного, их задавят, и помощь придет. А там больница и врачи, всё будет в порядке.
В голосе отчетливо слышалось отчаянье. Значит, ранение серьезнее, чем мне казалось.
Услышав голос и о чем говорит «шинель», мы с соседом переглянулись. Точно наши.
— Эй, кто такие? — спросил я.
— Лейтенант Головачев. Управление КГБ, — ответили с небольшой заминкой.
— Сейчас ворота откроем и поможем вам. Только документы на всякий случай приготовь, — велел я и кивнул соседу. Тот стал возиться с запором, а я держал наготове наган.
Сосед распахнул одну створку, и я увидел «шинель», только вот документов у него в руках не было. Да и понятно, почему. Все руки были в крови.
— Ладно, скидывай шинель, сейчас переложим на нее твоего напарника и понесем в дом дядьки Богдана. Ко мне нельзя. Там дети. Потом я сбегаю за помощью. У меня мама медсестра, лекарства и бинты есть, — стал командовать я. Я это умел, поэтому все сразу зашевелились.
— Хорошо, — кивнул лейтенант и стал снимать шинель. Мы, пригибаясь, подошли ближе (стрельба продолжалась) и помогли перекатить раненого, отчего тот застонал, на шинель. После чего ухватились за края и волоком затащили раненого на участок дядьки Богдана, и там уже взяв нормально, понесли в дом.
— Глафира, стол готовь! — когда мы ввалились в сени, крикнул сосед жене. Эта семейная пара жила одиноко, сыновья уже повзрослели и свили свои гнезда, поэтому я не предполагал, что у них в доме могут находиться дети. Поэтому вздрогнул, когда увидел двух белобрысых мальчишек четырех лет, жмущихся к печи.
— Вы укладывайте его на стол, — велел я. — А я к родителем побегу и отведу детей к ним. Там подвал глубокий, пуля не достанет. Кстати, кто это?
— Внуки, — коротко ответил сосед с напряжением в голосе, помогая лейтенанту снять часть одежды с лежащего на полу раненого, пока его жена, квохча, вытирала стол тряпкой.
— Ясно.
Подхватив под мышки пацанов, я выскочил на улицу и, не обращая внимания на то, что они в одной домашней одежде, то есть в колготках и рубашках, понёсся к дому родителей. Мальчишки от неожиданности расплакались, да и холодно было для них на улице, но мы вихрем пронеслись по саду-двору и, заскочив на крыльцо, попали в сени, потом в гостиную, и по лестнице спустились в подвал.
— Бабуль, присмотри за ними, — велел я, передавая ей мальчишек. — Это внуки Хмельницких. Мам, там у них тяжелораненый. Давай свой чемоданчик с лекарствами. Нужно помочь.
— Он стоит в прихожей в шкафу, — быстро ответила мама, подхватывая одного из мальчишек. Того, что был помладше на вид.
— Понял, — я подбежал к лестнице и, остановившись, велел отцу: — Ты тут проследи, хорошо?
— Конечно, — ответил батя, покачивая на сгибе руки ружье.
— Вот и хорошо.
Подхватив чемодан, я выбежал во двор, не забыв прикрыть двери, и побежал обратно к соседям, неся в руках довольно увесистый кожаный кофр-портфель. Навстречу мне попалась тетка Глафира, направлявшаяся к родителям. Видимо, побоялась оставлять внуков одних, или муж отослал в безопасное место.
— Как тут у вас? — спросил я, забегая к соседям.
Раненый, уже раздетый до пояса, лежал на столе, а вот лейтенант и хозяин дома на вид чистыми, но уже окровавленными тряпками закрывали раны. Судя по всему, их было две. В грудь и живот.
— Вот черт, — пробормотал я.
Лезть в живот и грудь я не могу, навыков, как ни печально, не хватает. Знания есть, опыта нет операций при огнестрельных ранениях. Одно дело смотреть, другое — оперировать самому. Без опытного помощника я в раны не полезу. Так что единственный выход — это плотно и хорошо перевязать. Главное — остановить кровь и отправить в больницу. Открыв кофр, я стал доставать всё необходимое: перекись, бинты и мази.
Найдя шприцы и сыворотку от столбняка, я только покачал головой. Вот что значит старшая медсестра. Сделав укол, я начал перевязку, одновременно расспрашивая стоявшего рядом лейтенанта:
— Что у вас там произошло?
— Не знаю. Нас как примелькавшихся убрали на соседнюю улицу, отслеживать, чтобы к вам по огородам не подобрались. Когда началась стрельба, мы по проходу перебежали на эту улицу и поспешили на помощь. Да вот подранили командира моего.
— Раны тяжёлые, до окончания перестрелки может не дожить. Его немедленно надо эвакуировать. К тому же, лейтенант, я не видел ваши документы.
— Да, конечно, — вытерев руки о чистую тряпицу, парень достал красные корочки и предъявил их мне. Мельком глянув, я убедился, что парень действительно свой, из местного управления.
— Кто там старший на связи у вас в управлении? — задал я вопрос.
— Капитан Сидихин.
— А Андреев куда делся? — удивился я.
— Перевели.
Сидихин был замом Андреева, так что перестановке я особо не удивился.
— А-а-а… Кстати, почему оставили пост без приказа?
— Старший приказал, я исполнил, — тут же отвертелся тот от неудобного вопроса. Хотя может, так и было.
— Значит, так. Пулевое в плечо я перевязал, но похоже, легкое задето, вот на губах кровь, и дышит он с хрипами. Дальше живот. Тут тяжелее ранение, крови мало, а это значит, у него внутреннее кровотечение. Если за полчаса не доставим его на операционный стол, твой напарник не долго проживет, лейтенант. Раны сквозные, из автомата его срезали. Поспешить надо.
