Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник
Снова раздался шорох. Звуки шагов. Кто-то вошел на мостик.
Ее указательный палец надавил на курок.
На нее уставился Шолто Ануэрт.
– Привет, – произнес он.
Кыс резко опустила пистолет, и пуля ударила в пол.
– Прости, прости меня! – запричитала она.
Он ошеломленно заморгал, вздрогнув от неожиданного выстрела. Пэйшенс отбросила пистолет и устремилась к нему, сжав капитана в крепких объятиях и поцеловав его.
– Как я рада тебя видеть! – воскликнула она.
Шолто посмотрел на нее, приоткрыв от изумления рот.
Она отпустила его, смущенно закашлявшись, и стала разглаживать его куртку, словно извиняясь за то, что измяла ее.
– Здравствуйте, капитан Ануэрт.
– Здравствуй, Пэйшенс.
– Я действительно очень рада видеть вас снова. Мне уже было показалось, что я тут совсем одна.
– Ты поцеловала меня, – нахмурился он.
– Да, действительно. Поцеловала. Извини.
– Не будь апоплексичной. Это... было очень неожиданостно.
– Что ж, прошу прощения. Просто это так здорово – увидеть лицо друга.
– Тоже рад, – произнес он, улыбнувшись.
Ануэрт вздрогнул, когда пожарный топор упал из-под потолка и рухнул на палубу. Она совсем про него забыла.
– Что могло бы это такое быть?
– Это так, на всякий случай, – улыбнулась она. – Ты один?
– Несомненно нет, – сказал Ануэрт, сделав знак людям, стоявшим позади.
На свет вышел Файфланк, сопровождаемый главным поваром Онофрио и Сайнтаутом, третьим рулевым.
– Нас осталось только четверо, – сказал Ануэрт. – Всему виной начавшийся мятеж.
Файфланк сердито зарычал.
– Мятеж? – спросила Кыс.
– Мятеж, несомненно, – сказал Шолто. – Мой экипаж настигла мутационная одержимость. Прям сразу как мы сюда прибыли, а господин Тониус забрал их вниз.
– Кого?
– Мадам Плайтон и господ Бэллака с Белкнапом. Ну и самого себя.
– Вниз?
– В посадочном модуле номер один, на поверхность.
– И что здесь произошло, Шолто? – спросила Кыс.
– Крики и стенания, – пожал он плечами.
– И завывания, – добавил стоящий позади него Сайн-таут.
– Да, еще и это. Мой бедный корабль совсем обезумел. Ох, эти кричания и завывания! Ох, вся эта беспокойственность! Богуин начал мятеж...
– Он мне никогда не нравился, – встрял Онофрио.
– Мне тоже, – поддержал Сайнтаут.
– Это все Богуин, – сказал Ануэрт. – Он был распуган. Когда начали выть, подмял под себя экипаж со всей сильнейшестью. Они вооружены. Высадились на втором модуле.
– Потому что Тониус уже улетел на первом? – кивнула Кыс. – Шолто, а откуда раздавались эти завывания?
Ануэрт пожал плечами.
– А где Фраука? Где Заэль?
– Понятия не имею, – робко и встревоженно ответил капитан.
– Шолто, у нас проблемы, – произнесла Кыс.
Файфланк толкнул Ануэрта. Маленький капитан подбежал к командной консоли и покрутил ручки настройки. Замерцали сигнальные огни.
– Что там? – спросила Кыс, вставая у него за плечом.
– Что-то выдвигается, – сказал Шолто.
– Выдвигается?
– Корабль, – сказал Ануэрт. – Несется на нас.
Кыс взглянула на мерцающий экран. Он оказался полон сложных графиков, в которых трудно было что-то разобрать.
– Уверен? – спросила Пэйшенс – Это может быть просто зрительный эффект.
Ануэрт покрутил ручки настройки, и экран немного расчистился. Теперь все стало очевидным. На графике траекторий отображались сравнительная скорость, пространственное положение и размеры. Приближающееся судно сбрасывало скорость, выйдя из Имматериума в девяти астрономических единицах от них. Судя по полученным сведениям, оно в два раза превосходило размерами «Аретузу».
– Пикт-поток? – спросила Кыс. - Можем мы получить видеоряд с кормовых датчиков?
Капитан пробежался пальцами по пульту управления. На вторичном смотровом экране возник призрачный образ, скрытый зеленоватым и янтарным туманом. Пока приборы настраивались и фокусировались, картинка прыгала и дрожала.
Наконец они увидели. Корабль был еще далеко и казался маленьким, но Пэйшенс Кыс знала, что не может ошибаться.
– О Трон! – на выдохе произнесла она. – Это же «Потаенный свет».
На вокс-системе, стоящей позади Ануэрта, зажглись лампы.
– Сигнал вызова, – произнес он. – Пикт и звук моделируются.
– Принимай, – сказала Кыс.
Ануэрт кивнул Сайнтауту, тут же устремившемуся к пульту коммуникатора, чтобы включить вокс. Главный экран пару раз моргнул и заработал.
Проступил размытый образ женского лица.
– Прием! «Аретуза»! Прием! – сквозь треск помех донесся до них голос.
Кыс взяла в руки микрофон вокса, подключенный к системе тяжелым кабелем:
– Прием, «Потаенный свет». Здравствуйте, госпожа Цинния, это вы?
Нечеткое лицо вроде как нахмурилось.
– Связь подтверждаю. С кем я говорю? Это ты, Кара?
Снова раздалось шипение помех.
– Нет, это я! – прокричала в микрофон Кыс. – Пэйшенс!
– Это Пэйшенс. – Размытый образ обернулся к кому-то стоящему рядом. Снова треск и шипение. – Халстром, во имя Трона, наладь наконец связь!
Изображение стало четче. Кыс увидела неулыбчивое, озабоченное лицо Циннии Прист, капитана «Потаенного света».
– Вы доставили нам неожиданную радость своим появлением, – произнесла Кыс, надеясь, что слезы, проступившие в уголках ее глаз, не слишком заметны.
– Думаю, вы не ожидали увидеть меня здесь, – прозвучал в динамиках голос Прист. – Но поверьте, ваше удивление в подметки не годится тому, что я испытала неделю назад.
– Что? – спросила Кыс.
Изображение лица Прист дернулось и поплыло. Она обернулась к кому-то, кого не было видно на экране, а затем отошла в сторону. Ее место занял другой человек, с ухмылкой уставившийся в пиктер.
Гарлон Нейл.
Глава вторая
Приближалась гроза.
Лейла Слейд слышала усиливавшиеся раскаты грома, доносившиеся с горбатых спин темных скал над Эльмингардом. Молнии постоянно рассекали небо, воздух наэлектризовался, и от этого Лейла становилась капризной и раздражительной.
День близился к вечеру. Она стояла на вымощенной камнем верхней террасе и смотрела на утесы внизу. Эльмингард устроился на вершине черной скалы, в тысяче метров над долиной, раскинувшейся внизу. Там, в каком-то километре отсюда, лежали солнечные и плодородные земли, невысокие холмы, поросшие лесом, свежескошенные поля, устланные сухой соломой, деревушки Южного Сарра, истоки бурных вод Пеллитора – пасторальная картина, свойственная любому старому агрикультурному миру Империума.
Впрочем, чем ближе к подножию отвесных скал Келла вы подходили, тем более дикими и суровыми становились места. Угрюмые западные родственницы Атенатового хребта, господствовавшего над континентом, они были не такими высокими, и то, что они выпирали из прекрасных обжитых холмов Сарра, казалось ошибкой природы. Над ними круглый год гремели грозы, словно все проходившие мимо тучи цеплялись за их острые пики и подолгу не могли высвободиться. Бездонные пропасти и крутые ущелья постоянно были наполнены густыми, точно овечья шерсть, туманами. Часто случалось так, что какое-нибудь облако спускалось слишком низко, и тогда вся скальная гряда скрывалась из виду. Можно было стоять на поле в каких-нибудь десяти километрах отсюда и даже не подозревать о существовании этих гор.
Лейла Слейд не могла бы назвать эти места самыми любимыми в Галактике. Эльмингард был возведен семнадцать веков назад в качестве убежища для монахов. Это было время чумы и раскольнических войн, оставивших глубокий шрам в истории Гудрун. Впоследствии монастырь оказался заброшен и послужил пристанищем для нелюдимого астронома. Еще много лет спустя он превратился в неуютное загородное обиталище саррских виноградарей, чьи владения простирались в мирной долине внизу.
Люди умирали или уходили, побежденные одинокой вершиной, и Эльмингард снова приходил в запустение и постепенно разрушался под действием стихии.
Орфео Куллин приобрел его через цепочку безликих посредников двадцать лет тому назад. Он вложил много труда в реставрацию и приведение в порядок огромного здания, но Лейла до сих пор не испытывала к этому месту особой любви. Слишком часто менялось предназначение Эльмингарда за время его безрадостного существования, в результате чего здание стало казаться шизофреническим нагромождением объемов. Оно было слишком большим, слишком запутанным, слишком непонятным. Узкие, аскетичные кельи, оставшиеся в наследство от монахов, были сырыми и промозглыми, серая черепица их крыш напоминала змеиную кожу. Вклад виноградарей заключался в создании конструкций из грязно-белого камня, встроенных между крыльями монастыря. Их коридоры переплетались и имели слишком много дверей и прилегающих хранилищ. Астроном, в приступе характерного для него чудачества, возвел над северным уступом неказистую башню из черного камня, служившую ему, наверное, обсерваторией. Несмотря на то, что никакой архитектурной ценности башня собой не представляла и к тому же давно уже превратилась в руины, сносить ее не стали. Куллин полагал, что она добавляет Эльмингарду «алхимический шарм».
