Бен Каунтер - Алые Слезы
Сквозь вопли пробился грохот гусениц «Гибельного клинка».
— Пора, — сказал Ксарий.
— Верно, — ответил Трельнан, переключая вокс на общий канал связи. — Всем отойти к вышке! Быстро! Вышка, обеспечьте прикрытие огнем! «Химеры» — отойти и закрыть нас!
Тридцать секунд истекали. Трельнан, Ксарий и окружавшие их бойцы сорвались на бег, отстреливаясь практически вслепую. Те селевкийцы, кто еще мог, поступили так же, полностью сдав позиции. Демоны, пробегавшие сквозь дома, проникали за укрепления даже незамеченными.
— Император — мой ориентир! — прокричал кто-то. — Трон — мой свет путеводный!
Оглянувшись, Ксарий увидел, что это их доморощенный капеллан Картель, стоящий на коленях над ранеными с лазерным пистолетом в каждой руке. Он пытался в одиночку отогнать приближающихся к ним демонов.
Медики вместе со всеми остальными уже бежали к вышке.
Раздался крик, когти демона разорвали грудь человека, следовавшего сразу за Ксарием, подбросив истекающее кровью тело в воздух, будто жарящуюся рыбу, случайный лазерный выстрел унес еще чью-то жизнь. На Ксария неожиданно обрушились все прожитые годы, вес многих десятилетий прижал его к земле, но руки остальных гвардейцев потянули лорд-генерала вперед.
Трельнан выстрелил снова, превратив в пар грудную клетку демона. Умирающий гвардеец упал на землю. Никто даже не попытался ему помочь. Как и все раненые и сошедшие с ума, он был всего лишь в одном шаге от того, чтобы стать полноценным покойником.
Над бегущими уже нависали массивные серые стены вышки, испещренные попаданиями из лазганов и кровавыми брызгами. Селевкийцы рвались в открытые двери, разве что не наступая друг другу на головы. Некоторые укрывались позади прохода и, стиснув зубы и переведя винтовки в автоматический режим, стреляли во все, что не походило на человека. Если бы хоть один демон проник внутрь, бойня стала бы еще кошмарнее.
Приближались «Химеры», готовые заблокировать двери, как только достаточное число солдат окажется внутри. Всем гвардейцам было известно, что они не настолько важны, чтобы дожидаться отставших. Как только двери закроются, ничего уже не изменишь.
Вновь прозвучал выстрел Трельнана, и жар чуть не заставил Ксария зарыться лицом в землю.
Лорд-генерал понял, что гусеницы «Гибельного клинка» перестали скрипеть. Это было единственное предупреждение, полученное отступающими.
Мегаорудие, установленное на танке, являлось мощнейшим во всем Грейвенхолде, если не считать последний «Смертельный удар». Грохот взрыва был настолько громким, что казался вовсе не звуком, а стеной, налетевшей на Ксария и пронесшей его до самой башни. Ударная волна закрутила одну из «Химер», ударив ее о вышку. Люди попадали на землю. О косяк двери разбилось тело демона, расплескав вокруг мерцающий ихор. Затем налетел жар, опаливший форму и волосы, обугливший краску, прокатившийся ревущей волной. Из-за поднявшихся туч пыли и дыма казалось, что гвардейцы угодили в песчаную бурю.
Превозмогая боль, Ксарий перевернулся, чувствуя себя так, словно в каждый его сустав запихали слиток чистых мучений. Он лежал возле самого входа. Как только зрение восстановилось, лорд-генерал увидел огромный кратер на том месте, где еще недавно находились разрушенные дома. Теперь там была лишь широкая чаша, заполненная обломками и древесными щепками. Остатки оболочки снаряда жарко пылали посреди рокрита. Повсюду валялись трупы и ошметки тел — просто продолжение руин.
По оценке Ксария, половина демонов погибла, испарившись во взрыве.
Главнокомандующего подхватили чьи-то руки, потащив за последними гвардейцами, покрытыми пеплом и кровью. «Химеры» вышли из строя, но «Гибельный клинок» еще действовал и, не сводя орудий с врагов, задним ходом сдавал к дверям, чтобы перекрыть их.
— Трельнан! — прокричал Ксарий, едва расслышав собственные слова. — Полковник!
Но полковник Трельнан, командовавший Четвертой селевкийской дивизией, лежал лицом вниз. Из спины его торчал осколок снаряда. Из-под тела растекалась кровь, и в широкой ране Ксарий видел постепенно затихающие легкие.
— Закрывайте, — едва дыша, приказал лорд-генерал. Двери закрылись, и «Гибельный клинок», подойдя ближе, запечатал их. Ксарий видел, что снаружи все еще оставались люди, ослепшие и искалеченные, пытающиеся выбраться из-под обломков. Один гвардеец вывалился из переднего люка поврежденной «Химеры» и пополз к закрытым дверям башни.
Наблюдательная вышка была слишком мала, чтобы разместить две сотни селевкийцев, поэтому и представляла собой только одну из частей их укреплений. Но сейчас осталось не более пятидесяти гвардейцев. Места, чтобы погибнуть, хватало для всех.
Ксарий попытался подняться на ноги, когда солдаты завалили дверь. Вокруг на холодном голом рокрите лежали раненые и умирающие. В безликом помещении выделялась только узкая лестница, уходящая наверх, к камерам заключенных. Один из селевкийцев помог лорд-генералу встать.
— Медик есть? — спросил Ксарий. Звон в ушах по-прежнему стоял такой, что он едва слышал собственный голос.
— Думаю, сэр, одному из них удалось прорваться, — ответил гвардеец.
— Хорошо. Хорошо, пусть даст этим беднягам обезболивающее. А потом и мне, если останется.
Сверху по-прежнему доносились звуки стрельбы. Также Ксарий слышал и безумные вопли демонов, пытающихся вскарабкаться по широким стенам. И со временем, как он понимал, твари преуспеют.
Он оглянулся на гвардейца, что помог ему, и увидел сержантские нашивки.
— Как твое имя?
— Сержант Габулус, сэр.
— Хорошо. Габулус, нам надо увести всех людей с этого этажа. Демоны могут пройти сквозь стены.
— Полагаю, что раненые слишком…
— Они пройдут сквозь стены, сержант. Мне это известно. Работа такая. Уводи людей. Всех. И выстави стрелков на лестнице.
Ксарий был слишком потрясен и ошеломлен, чтобы испытывать что-либо, кроме слабого раздражения от того факта, что все еще жив. Было не так уж и плохо погибнуть на баррикадах. Но теперь ему предстояло готовиться к очередной, последней схватке, к финальной, мерзкой пляске смерти, прежде чем все завершится.
Он с самого начала был неправ. Слишком многого просил у Императора. Смерть и в самом деле не будет быстрой.
Это было несравнимо с истреблением Янычар. Не было никакого сходства даже с охотой за эльдарами, каждый из которых и сам являлся опытным охотником. Евмен всеми фибрами души ощущал опасность — она пропитала это место, тихо стучала в его ушах, слабым металлическим привкусом отзывалась во рту. Все воспринималось ярче и острее. Трещины, открывшиеся в земле, тяжелые раны, оставленные взрывом ракеты «Смертельного удара», наполняли воздух запахами жара и разрушения. У Евмена было такое чувство, что над ним уже занесен нож, готовый в любую секунду опуститься.
Селеп двигался настолько бесшумно, что его можно было не видеть, даже глядя в упор. Евмену приходилось быть очень внимательным, чтобы не потерять этого скаута на изрытой воронками пустоши. Большая часть Греивенхолда лежала в руинах, но вокруг старого медицинского стационара царило настоящее запустение. Скауты прятались в воронках либо за земляными валами, воздвигнутыми вортексным взрывом. По приказу Багровых Кулаков территория подверглась дополнительному обстрелу, и на этот участок трущоб смерть навалилась куда большим грузом, чем на любой другой. Холодное сердце Греивенхолда лежало истерзанным и окровавленным под темным небом. От тел остались только неопознаваемые комки обугленной плоти. Брошенные танки превратились в груды оплавленного металла. Из трещин в земле, с глубинных уровней Греивенхолда, поднимался дым, и кое-где можно было увидеть несколько подземных слоев. Наконец город позволил любому желающему заглянуть в глубины своей сложной истории.
Впрочем, смотреть было особо некому. Подавляющее большинство солдат Имперской Гвардии оказались достаточно сообразительными, чтобы убраться отсюда ко всем чертям до того, как выстрелит «Смертельный удар». Зато погибло огромное количество грейвенхолдцев, чьи тела, отброшенные силой вортексного взрыва, лежали обгоревшими грудами. Сквозь запахи дыма и гари пробивался смрад горелого мяса.
Скауты направились к краю кратера. Евмена предупреждали, что зрелище будет пугающим, но он никогда бы не поверил, что на такое способна одна-единственная ракета. В радиусе двух кварталов от места взрыва ударная волна сровняла с землей все дома. Над воронкой по-прежнему висело густое облако пыли, в которое обратились остатки испепеленных хижин. Более надежные постройки стояли одинокими почерневшими остовами. Скауты шли вперед, и чем труднее было дышать, чем хуже становилась видимость, тем более свежими казались трупы — вначале грейвенхолдцы, а затем и воины-рабы, в чьих телах зияли огромные раны, оставленные крупнокалиберным оружием и клинками. Кровь, сочащаяся на землю, мешалась с сажей, превращаясь в серовато-красную грязь, скапливавшуюся под грудами мертвецов.
