Дин Кунц - Покровитель
– Там настоящий сумасшедший дом, – сказал Крис.
– Тебя кто-нибудь спрашивал?
– Никто, сэр.
Серые глазки Джека были глубоко вдавлены в пухлое лицо. Он перевел их на Лауру и сказал:
– Вы видели мою новую неоновую рекламу?
– Вы имеете в виду клоуна?
– Да. Разве он не прекрасен? Я сам разработал его, изготовил и установил ночью так, что на следующее утро уже было поздно предъявлять мне претензии. Чертовы городские власти любят покаркать.
Толстяк Джек уже давно был в ссоре с городскими властями Анахима. Властям не нравилась его яркая неоновая реклама, которая затмевала сам Диснейленд. Толстяк Джек потратил десятки, если не сотни тысяч долларов на судебные разбирательства и штрафы, он даже провел какое-то время за решеткой за пререкания с судом. Он не был анархистом, но не терпел посягательств на свои права свободно думающей личности.
Он занимался незаконной торговлей оружием по той же самой причине, по которой устанавливал неоновые рекламы. Это был своего рода вызов властям, посягающим на свободу личности. Он мог часами говорить о дьявольском правительстве, каковым являлось, по его мнению, любое правительство, и на этот раз не о модифицированных «узи» говорил, а Лауре и Крису приходилось выслушивать бесконечные объяснения того, почему правительство не имеет права даже издавать законы, преследующие убийства.
Лаура не питала большой любви к правительству, ни к правому, ни к левому, но она не питала особых симпатий и к Толстяку Джеку. Он никогда не признавал законности какой-либо власти.
Теперь, после того как она протянула Толстяку Джеку свой список, узнала цену и отсчитала деньги, он повел ее и Криса сквозь потайную дверь в задней стенке шкафа в его кабинете, по узкой лестнице, ведущей к его подпольному складу нелегального оружия. Хотя его ресторан и был сумасшедшим домом, в его арсенале царил почти идеальный порядок: коробки с различного вида оружием были расставлены по металлическим полкам, в соответствии с калибром и стоимостью; здесь было по меньшей мере тысяча единиц разного оружия. Он мог предложить ей два модифицированных автомата «узи».
– Чрезвычайно популярные автоматы, со времени попытки покушения на Рейгана, – сказал он. Предложил «чиф спешиал» тридцать восьмого калибра. Стефану нужен был кольт «Коммандор» девятимиллиметровый парабеллум с девятизарядным магазином и глушителем.
– У меня его нет, – сказал Толстяк Джек, – но я могу предложить вам кольт «Коммандор Марк IV» тридцать восьмой супер с девятизарядным магазином и парой глушителей к нему. У меня есть еще глушители к нему, если нужно.
Она уже знала, что он не может предложить нужную ей амуницию, но когда он дожевал «Марс», то объяснил:
– У меня нет амуниции и взрывчатки. Послушайте, я не верю властям, но я не настолько безответственный. У меня целый ресторан орущих детей, и я не могу рисковать, разорвав их на кусочки, даже если от этого станет спокойнее на земле. Кроме того, я дорожу своей неоновой рекламой.
– Хорошо, – сказала Лаура, обнимая одной рукой плечо Криса. – Что насчет газа?
– Вы уверены, что вам нужен не слезоточивый газ?
– Уверена. Мне нужен вексон.
Стефан дал ей название газа. Он сказал, что это было одно из химических оружий, которое институт надеялся перенести в 1944 год, чтобы включить его в германский военный арсенал. Теперь его можно было использовать против нацистов.
– Нам нужно то, что быстро убивает. Толстяк Джек навалился задом на металлический стол, стоящий посреди склада, на который он выложил «узи», револьверы, пистолет и глушители. Стол чудовищно заскрипел.
– Этот газ стоит на вооружении армии и строго контролируется.
– Вы можете его достать?
– О, конечно, я могу достать вам вексон, – сказал Толстяк Джек.
Он отошел от стола, который на этот раз облегченно заскрипел, подошел к металлическим полкам и достал из одной из коробок пару шоколадок «Херши». Он не предложил одну Крису, а положил ее в карман своих штанов и начал жевать другую.
– Здесь у меня его нет, его также опасно хранить, как и взрывчатку. Но я могу достать вам его завтра, если это удобно.
– Отлично.
– Это будет немало стоить.
– Я знаю.
Толстяк Джек ухмыльнулся. Куски шоколада застряли между его зубами.
– У меня не часто спрашивали такой газ, и меньше всего я ожидал услышать это от вас. Мне даже стало интересно, зачем он вам. Я, конечно, не жду, что вы скажете мне. Но обычно его спрашивают покупатели из Южной Америки или Среднего Востока, которым нужны нервно-паралитические газы. Их часто использовали последние годы Иран и Ирак.
– А какая разница между газами?
– Одни газы действуют через дыхательные пути; они убивают через секунды, как только попадают в легкие и проникают в кровь. От них защищают противогазы. Другие газы убивают еще быстрее, одним попаданием на кожу – как вексон. В этом случае не обязательно иметь противогаз или защитную одежду, достаточно принять пару таблеток перед его использованием, которые действуют как противоядие.
– Такие таблетки мне тоже понадобятся, – сказала Лаура.
– Вексон – это самый простой в использовании газ. Вы знающий покупатель, – сказал Толстый Джек.
Его внешность стала еще более примечательной с тех пор, как Лаура и Крис вошли в его кабинет полчаса назад. Она поняла, что стремление Толстяка Джека к политической анархии отражалось не только в атмосфере, окружавшей его пиццерию, но и в состоянии его тела, распухание которого нельзя было обуздать ни общественным, ни медицинским вниманием. Он, казалось, наслаждался своими размерами и с презрением отталкивал окружающий мир своим животом. Наверное, он готов был жиреть и громоздить свои неоновые вывески до тех пор, пока крыша не рухнет под тяжестью неоновых ламп, а его самого не разорвет на части.
– Газ будет завтра к пяти часам, – сказал он, складывая «узи», тридцать восемь «чиф спешиал», кольт «Коммандор» и глушители в красочную коробку, которая скорее предназначалась для бумажных шляпок или хлопушек для ресторана. Он накрыл коробку крышкой и протянул ее Лауре, так как Толстяк Джек среди остальных вещей не верил и в галантность.
Когда Крис открыл дверь кабинета Толстяка Джека, пропуская мать в вестибюль, снова стали слышны дикие детские вопли. Лауре нравился этот шум, так как он был единственным нормальным звуком, который она услышала за прошедшие полчаса.
– Только послушайте этих маленьких кретинов, – сказал Толстяк Джек за спиной. – Это не дети, а какие-то обритые обезьяны. – Он захлопнул толстую дверь своего кабинета за Крисом и Лаурой.
В машине Крис сказал: – Когда все это кончится… что ты собираешься делать с Толстяком Джеком?
– Сдать его задницу полиции, – сказала Лаура. – Анонимно.
– Правильно. Он гадкий тип.
– Хуже, малыш. Он фанатик.
– А кто такой фанатик?
Она задумалась на секунду и потом сказала:
– Фанатик – это ублюдок, который во что-то верит.
ГЛАВА 5
Лейтенант Эрих Клитманн, СС, смотрел на секундную стрелку часов на программной панели, и когда она приблизилась к двенадцати, он повернулся и посмотрел на машину времени. Внутри цилиндра с шипением проявились силуэты четырех человек, стоящих один за другим. Исследовательская команда вышла из цилиндра в главную лабораторию, где ее встретили трое ученых, проверяющих программную панель.
Они вернулись из февраля 1989 года улыбаясь, что заставило сердце Клитманна забиться сильнее, потому что они вряд ли улыбались бы, если бы не обнаружили Кригера, женщину и мальчика. Первые две группы убийц, которые были посланы в будущее – те, что атаковали дом в Бич Би и Сан-Бернардино, – состояли из офицеров гестапо. Их провал заставил фюрера настоять на том, чтобы третья группа состояла из эсэсовцев, и теперь Эрих был доволен улыбками исследователей, которые значили, что у его команды есть шанс доказать, что СС состоит из лучших людей, чем гестапо.
Провал двух предыдущих групп был не единственным темным пятном, легшим на гестапо. Генрих Кокошка, глава службы безопасности института, был офицером гестапо, который, очевидно, оказался предателем. Это подтверждало его путешествие в будущее 16 марта.
Вечером 16 марта Кокошка один отправился в горы Сан-Бернардино с намерением убить Стефана Кригера в будущем до того, как Кригер вернулся в 1944 год и убил Псиловски и других разработчиков проекта, что поставило под угрозу сам проект. Но Кокошка так и не вернулся. Некоторые утверждали, что Кокошка был убит в 1988 году Кригером – но это не объясняло того, что случилось с пятью другими работниками института тем же вечером: с двумя агентами гестапо, ожидавшими возвращения Кокошки, и тремя учеными, следившими за приборами программной панели. Все исчезли, а из лаборатории пропали пять поясов, что указывало на существование внутри института группы предателей, которые, очевидно, решили, что Гитлер проиграет войну даже с тем фантастическим оружием, принесенным из будущего, и которые предпочли отправиться в другое время, чем оставаться в обреченном Берлине. Но Берлин не был обречен. Клитманн даже не думал о такой возможности. Берлин был новым Римом: Третий рейх будет существовать тысячи лет. Теперь, когда СС получила шанс найти и убить Кригера, мечта фюрера будет воплощена. Как только они уничтожат Кригера, который является главной угрозой машине времени, они займутся Кокошкой и остальными предателями. Куда бы они ни скрылись, в каком бы веке или месте ни нашли убежище, Клитманн и его команда эсэсовцев найдут их и покарают с большим удовольствием.
