Елена Долгова - Отступник
Стрелки часов, подаренных когда-то Ингой, показывали одиннадцать тридцать утра. Я пробыл в Лиманске менее двух суток, и он меня все равно укатал.
Было ясно и тихо, ни выстрелов, ни ругани в эфире — то ли «Монолит» и ренегаты в очередной раз «помножили друг друга на ноль», то ли просто устроили передышку во взаимном истреблении. Снайперы по ту сторону ворот могли работать до сих пор, поэтому я двинулся к выходу, стараясь держаться за деревьями или статуями.
Чуть позже стало заметно, что возле ворот на массивном фундаменте кирпичной ограды сидит раненый человек. Он был в броне, но без шлема, и разместился ко мне вполоборота, привалившись плечом к решетке ограды. Ствола у него не оказалось, поза походила на позу раненого, на рукаве имелась нашивка наемника.
К этому парню я подбирался осторожно, но он не двигался, не пытался ни уходить, ни нападать и шевельнулся только тогда, когда я очутился поближе и без церемоний навел на него ствол.
— Ты кто? — спросил я скорее по инерции, чем по необходимости. Спрашивать было глупо, бежать — слишком поздно, оставалось только стрелять: человек обернулся, и я увидел хорошо знакомое мне лицо Бархана.
— А, это ты… — внезапно сказал он. — Как я и думал, приперся, сука. Зачем под ногами вертишься?
Он заговорил со мною впервые, голос у Бархана низкий, глухой и невыразительный. Я не стал задумываться насчет скорости регенерации уникальных мутантов и вместо дурацкой фразы «да, это я» ответил врагу очередью. Не знаю, где делали его броню, но эта выдерживала автоматные пули, выпущенные с близкого расстояния, хотя сам Бархан дернулся назад и привалился к ограде.
Мне уже нечего был терять, я стрелял до тех пор, пока не кончились патроны в магазине, потом вставил запасной рожок и потратил его заодно. АКМ замолчал. Часть пуль ушла мимо цели, часть без толку попала в бронежилет, часть — зацепила конечности, но единственным признаком этого оказалась пара капель крови на песке. Попасть противнику в голову я не смог — то ли сказалась усталость, в глаза будто насыпали песка, то ли перемещался Бархан теперь нечеловечески быстро — он, превратившись на миг в смазанный силуэт, уже укрылся за деревом и теперь собирался выйти оттуда и продолжить разборку.
Тут пригодился бы «Чейзер» или, что еще лучше, снятый с танка пулемет, но даже «Чейзера» у меня не было. В отличие от Факира неубиваемый наемник садистом не был, сдаваться не предлагал, а собирался меня убрать так же, как убирают надоедливый мусор.
Он вытащил нож. Я тоже вытащил нож, хотя после схватки на крыше понимал, что против Бархана у меня шансов мало. Блокировать, порезать или ушибить его предплечья, спрятанные в рукавах тяжелой брони, было слишком сложно. Дотянуться до горла мешало его преимущество в росте и длине рук. Полезным фактором оставалось лишь то, что Бархан считал меня слабаком.
В следующую секунду он попер на меня будто танк, я отскочил в сторону и пнул противника в голень, пытаясь вывести из равновесия. Он действительно чуть пошатнулся, но только едва-едва, развернулся и достал меня, нацелив удар в печень, и почти добился своего, но помешал ему длинный бронежилет «Севы», отремонтированный Лесником. Я попытался ответить режущим в шею, но вместо этого только царапнул по броне, оставив на ней незначительный след, зато получил от Бархана удар кулаком левой руки в лицо. Пришлось по мне больше вскользь, но этого скользящего удара хватило, чтобы половина лица у меня тут же отекла.
После этого я отскочил на более-менее безопасное расстояние, но он снова лез на меня как бешеный.
Постоянно уклоняясь, бой не выиграть. Соревноваться с Барханом в умении «держать удар» я тоже не собирался за очевидной глупостью такой затеи, как не собирался устраивать с ним и честный (но дурацкий) «бой на равных». Поэтому я рванул в сторону ограды, опередив его на пару секунд, переложил нож в правую руку, а левой подобрал валявшийся там длинный металлический прут, которым изо всех сил врезал по непокрытой голове Бархана.
Врезал, но не попал. Он опять уклонился, прут повредил Бархану ухо и стукнулся о плечо, я не стал ждать последствий, чуть подался назад и обратным движением врезал наемнику заодно по рукам и пальцам, намереваясь выбить нож. Нож он действительно уронил, но повторно ударить себя по голове не позволил, а нырнул под удар и прижал меня всем бронированным корпусом к ограде. Прут на такой дистанции оказался бесполезен, мою руку с ножом Бархан тут же заблокировал. Возможно, я сумел бы пробить его защиту сильным колющим ударом, но вместо этого только корчился, пытаясь высвободить вывернутое запястье…
…Однако для разнообразия я при этом заехал противнику коленом в пах, в ответ он ткнул меня бронированным локтем в шею и попал, наверное, в блуждающий нерв, потому что я практически мгновенно вырубился.
Во всяком случае, я упал на тот самый кирпичный фундамент забора, на котором сам Бархан сидел всего несколько минут назад. Сознание у меня помутилось, но я понимал, что сейчас умру, причем умру по глупости — из-за привычки судить о человеке по нашивкам группировки и подходить к «союзным» или «нейтральным» сталкерам без опасения.
Потом я сполз по фундаменту на землю и теперь видел кусок октябрьского неба и часть голой кроны пирамидального тополя. Начинался очередной дождь. В абсолютной тишине, вызванной частичной отключкой, холодные капли стекали мне на разбитое лицо. Теперь Бархан имел возможность свернуть мне шею, но он почему-то не торопился. Чуть позже слух вернулся, и я услышал посторонние звуки — сначала окрик, потом еще какой-то шум.
Вставать мне не хотелось, страх ушел, но я заставил себя приподняться и досмотреть до конца.
Возле белого фонтана стоял Лунатик. Он не собирался прятаться, просто стоял и целился в Бархана из винтовки. Как он тут объявился, я сперва не понял и отложил эти размышления на потом. Бархан оставил меня в покое и невероятно быстро побежал, сокращая расстояние между собой и Лунатиком.
Однако двигался он, конечно, не быстрее пули. Потому что эту самую пулю тут же получил прямо в лоб.
Я, оцепенев, смотрел, как мутант с простреленной башкой двигается дальше, даже не запнувшись. Он лишь чуть дрогнул и едва заметно сбросил темп.
Раздался следующий выстрел. После этого патроны у Лунатика кончились, он даже не пытался перезаряжать, просто бросил винтовку.
Бархан продолжал двигаться, пули не производили на него особого впечатления. Такое могло легко случиться с псевдогигантом, но я впервые видел настолько неуязвимого человека.
Только разве человека?
— Не надо! — заорал я, уже понимая, что Лунатик все-таки собирается сделать.
Он мог кинуть гранату, пока Бархан находился еще далеко, прямо ему за спину, но тогда осколки неизбежно полетели бы в меня. Поэтому Лунатик выбрал «средний вариант» — выждал, когда противник подбежит поближе, и швырнул гранату ему почти под ноги.
Прогремел взрыв, я ощутил воздействие ударной волны, впрочем, на таком расстоянии не сильное. Бархан после этого упал и не шевелился. Осколки пошли веером, большая их часть пробила и рассекла экзоскелет моего врага, некоторая часть попала в моего напарника, в стволы и ветви тополей, в облицовку белого фонтана.
* * *Когда я, встав, кое-как к ним подошел (после удара до сих пор покачивало), Бархан был еще жив, хотя и сильно изуродован. Он видел меня и слышал, но размениваться на ругань не стал. Да и что мог сказать мне человек-нечеловек, который за три года жизни в Зоне отправил на тот свет или на опыты пару десятков якобы «дружественных» сталкеров, в том числе и своих же напарников?
Даже отдавая концы, Бархан считал нас хламом и пустым местом, но я спорить с ним не собирался, ведь проиграл-то он, а не я.
Добить мутанта пришлось ножом, на этот раз наверняка, хоть и без всякой эстетики. Была бы возможность, я бы сжег все, что от него осталось.
Лунатик, сильно раненный, но по крайней мере не мертвый, сидел, привалившись к фонтану.
— Как ты меня нашел? — спросил я.
— Вернулся к тому дому, где у нас с ним была перестрелка. Смотрю — пусто. Бархана нет. Пошел по следам, но немного опоздал. Вот и все.
Лунатик оставался в сознании, говорил тихо, но разборчиво, хотя по некоторым косвенным признакам я понял, что дела очень плохи, и своими силами, как это было раньше, ему уже не выкарабкаться.
— Зачем? — только и спросил я.
— Бархан — моя проблема.
— Ты же его боялся.
— Нельзя все время бояться. Надо… справиться самому.
— Он меня здесь поджидал, будто знал, что я приду.
— Это как раз не странно — он тебя запеленговал как-то по коммуникатору. Бархан свидетелей не оставляет.
— Не стоило соваться, я бы сам с ним разобрался.
— Нет…
* * *…Я никогда не верил по-настоящему, что Лунатик может умереть, с тех пор, наверное, как спас его из «концлагеря» на Свалке. Чтобы перевязать, мне пришлось вытащить напарника из брони, как я ни осторожничал, но все равно кричал при каждом движении и успокоился, только когда я использовал последнее противошоковое из аптечки. После перевязки кровь все равно не унималась. Лунатика еще можно было спасти, например, отнести к Болотному Доктору, который, по слухам, помогал даже безнадежным, однако расстояние до Доктора равнялось тому, которое мы прошли, чтобы попасть в Лиманск. Я никогда не видел легендарного врача и не представлял, как его отыскать. Я взял рацию и послал SOS, пытаясь вызвать не важно уже кого, хоть нейтралов, хоть «Долг», хоть «Свободу», но эфир забивал то забористый мат ренегатов, то праведно-заунывные возгласы боевиков «Монолита».
