Федор Березин - Война 2030. Пожар Метрополии
Еще у тебя восемьдесят четыре человека личного состава. Смотрят косо. Они тебя еще не знают. Зато разочарованы в своем старом командире. Неделю назад он пропал вместе с трехмесячным денежным довольствием роты, а также джипом и водителем. К сожалению, пересчитанные по пальцам одной руки спутники слежения не задействуются по столь мизерному поводу. Единичная перестройка их траекторий переплюнет не только зарплату роты, но и всю их совместную будущую пенсию. Позже старого командира найдут. Правда, частично. Его засушенная голова будет красоваться насаженной на деревянную пику в отстоящем за восемьдесят километров селении. Для здешних мест это не расстояние, но ведь тут и измерение времени другого ракурса. Пару дней пути по взгорьям и долинам. Ведь восемьдесят км — это по прямой, но люди не птицы, а вертолет в двадцать первом веке — штука дорогостоящая. Вполне допустимо, что старый командир подразделения ничего не крал. Но теперь ищутся виновные по другому поводу. За неимением, забьют палицами местного старосту. Солдатские палицы — не есть признак регресса. Как раз наоборот — это есть возрождение древних национальных традиций, нечто сходное с рельефным орнаментом древнеперуанских городов. Возможно, через такой ход удастся возродить и находящуюся в кризисе медицину, ведь во времена инков страна была впереди планеты всей по трепанации черепов.
Приданный подразделению американский инструктор наблюдает за признаками национальной самобытности со скукой. Приелось. А вот прибывший из Америки транзитом через Лиму Гроот Анисето — в некотором замешательстве. Но если ты поклонник культуры бога Солнца, то должен уважать колорит собственной древности. Как альтернативу, ты можешь поддерживать общение с представителем самой передовой цивилизации Земли нынешнего времени. Однако номинальный сородич Писарро, даже несмотря на изрядную практику Анисето в английском, интересуется только делом. Он честно отрабатывает свои «новые» доллары, выделяемые из каких-то тайных фондов ЦРУ.
— Надрезы вот здесь и здесь, — говорит он на корявом испанском. Но понимать не особо надо, все и так наглядно, доступно и пронимает до мозжечка. Идет обучение культуре снятия скальпов. Похоже, возрождение колорита процветает не только в Южной, но и Северной Америке.
Между фазами обучения рота ловит партизан. У особо отличившихся воинов — скальпы на поясе, в районе десяти штук.
Однако сепаратистов в горах по-прежнему видимо-невидимо. Один из их отрядов носит название «Чаркас». Перемешивается большой тигель истории. Ведь это тоже колорит, когда-то здесь жили индейцы с таким прозвищем. Ну что же, в свое время Великий Инка Тупак Юпанки покорил их между делом, совершая знаменитый военный поход на юг, в Чили. При нем площадь империи превысила миллион километров. Ладно, у Гроот Анисето более скромные цели. Он просто выполняет приказы, ловит сепаратистов и продолжает обучаться древней американской премудрости.
Взаимопроникновение культур — как это мило!
А столица Лима пока подождет. Так же, как и жалованье. Не стоит ради него рисковать головой, в прямом и переносном смысле одновременно.
117. Дополнительная плата
И снова не получается отдыхать. Даже сейчас, после тяжелой, в сумасшедшем темпе, работы под проливным дождем. Ибо мало того что по-прежнему нет обещанных джипов, так нет еще и никакой связи. И вместо того чтобы дремать под шуршание шин, преобразовывающих в движение последние капли выдавленной из земли нефти, требуется чапать по лужам своими собственными ногами. Надо уходить от этого места, поскольку именно здесь поблизости врыты в мокрую землю похищенные намедни заряды. Кто знает, может, враг сумеет запросто найти их и так? Вдруг без кевларо-свинцовой защиты спецхранилища они прямо-таки горят звездами на экране усовершенствованного «Авакса», а то и центра космического наблюдения? Однако если нет, то негоже попадать в плен и быть могильщиками собственной, смазанной потом, а главное большой кровью, работенки. Надо уходить как можно быстрее, ибо всем и каждому ясно, что просто так, для развлекухи, никто крылатыми ракетами не стреляется. Тем более со специальной, противоинженерной начинкой. И надо вообще-то не просто уходить, спотыкаясь и падая в грязи, а бежать спринтерами. Сложившимся обстоятельствам нет до вашей усталости и желания спать абсолютно никакого дела. И даже перекусить некогда, хотя где-то за спиной значится плитка шоколада. Только глотнуть, запив дождевой водичкой, взбадривающие таблетки — чудеса биохимии, умеющие раззадоривать нервы и вытряхивать в реальную действительность скрытые в организме резервы.
Уходим, совсем не так, как планировалось в идеале. Свои собственные, утопающие в грязище ноги — это вовсе не то, что неистощимые металлические голени: имеется значительная разница в ощущениях. И хочется вообще-то помочь ногам хоть чем-то. И если покуда куда-то подевалась бравая решительность увеличить власть энтропии, произведя преобразование раненых в мертвых, что в принципе предусмотрено арифметикой любого серьезного десанта, ибо именно этим действием жадная старуха энтропия подкупается: тогда можно показывать ей кукиш и увеличивать скорость; то неужели нельзя сбросить к черту остатки кевларовой защиты? Ведь что от нее толку, когда только первым блюдом против вас электромагнитные удары по местности? Однако и этого нельзя, ибо еще одно из общеизвестных правил десантника: если уж попался — продай себя подороже. И значит, уходим, не бросая ни легкую броню одежды, ни тем более родные плазменные винтовки. Их аккумуляторы еще не совсем пусты: великое счастье, что явившаяся с неба боеголовка не способна вмешиваться в химию и рвать короткие цепи плазменных разрядников.
А вот шлемы все-таки приходится снять. Ощущение непривычное, и голова ныне является твоей ахиллесовой пятой. Однако теперь отсутствует дополнительное лазерное зрение, ушные локаторы и прочие премудрости. И значит, в удобном защитном коконе шлема ты обречен на предательскую, вполне возможно, убийственную тишину. В бою у необеспеченных электроникой органы восприятия должны быть открыты миру. А голова обязана вертеться как радиолокатор.
И вот уходим, прислушиваясь к внешнему, затаившемуся за деревьями миру. Разумеется, если против тебя нормально экипированная армия, ты можешь ничего не обнаружить до последнего мгновения. Даже тогда, когда назначенная тебе очередь разорвет воздух, ибо современное оружие в своем большинстве снабжено хорошими сбалансированными глушителями. Это почти обязаловка.
Идем, раздвигаем листья. Нам нет никакого дела до капающей с них воды. Мы уже и так мокры от пота и дождя гораздо более, чем в период путешествия по Панамскому каналу от воды переселяющегося в океан озера Гатун.
118. Новая морская формация
Сегодня на собрании экипажа кэптену в очередной раз был задан вопрос: «Кто такой капитан Немо, в честь которого назван лодочный фонтан? И не есть ли он первый во флоте…» Дальше пошла нецензурщина (несмотря на полную победу демократии, некоторые слова под запрет все-таки попали), оскорбительная для представителей «новой морской формации».
«Всем и вся удовлетворенные, а потому спокойные и выдержанные», представители «новой формации» кинулись в драку. Кэптену Хеллеру пришлось разнимать.
В общей сутолоке кто-то присветил ему повыше глаза, кто-то нежно приобнял за талию, а еще кто-то облапал.
Безобразие удалось прекратить только после того, как третий помощник — лейтенант-коммандер Чаритас применил собственное недемократическое изобретение — приспособленный под самодельные резиновые пули «кольт випер», когда-то изначально тридцать восьмого калибра, но в настоящее время в три раза большего. Похоже, в период между вахтами он не терял время даром и тренировался в меткости. Если бы Лоджи Хеллер не знал доподлинно, что Чаритас не является представителем «новой морской формации», то сейчас его можно было бы в этом заподозрить, ибо каждая его пуля попадала точно в выбранную цель. Целью же являлись «мягкие места» личного состава атомохода.
Через час после инцидента кэптен Хеллер потребовал лейтенанта-коммандера к себе, точнее в кают-компанию. С некоторых пор приглашать офицеров, а тем более нижние чины, для общения в собственную каюту стало не принято. Да некоторые могли бы и вообще не явиться, ибо мало ли какие слухи пошли бы среди команды после такого посещения? Более того, по прибытии на базу они бы имели полную свободу маневра в написании жалобы на командира корабля, который якобы делал завуалированную попытку их совращения. Возможно, при наличии капеллана все было бы проще и командная цепочка действовала бы эффективнее. Просто кэптену требовалось бы таскать его с собой везде и всюду в качестве бесстрастного, образцового свидетеля. Однако капеллана на судне давненько не водилось — приходилось выкручиваться самим. Так что, в редкое время безлюдная, кают-компания являлась идеальным местом для «задушевных» бесед.
