Игорь Ревва - Марсианский патруль
— Интересно, ребята, — пробормотал Изя, впихивая мешок со скорбной ношей в лифт, — это мы сейчас не сами себя таскаем?..
Тур вздрогнул и выпустил мешок, глухо шлепнувшийся на пол.
— Тьфу на тебя! — в сердцах сказал он.
— Изя, правда, заткнись ненадолго, а? — мрачно посоветовал Фил.
— Да я так просто… — пожал плечами Изя, скрываясь в лифте.
— Не себя, не себя, не волнуйся, — успокоил его вслед Гусь. — Себя… в смысле — нас… нас нашли позже… и совершенно другие люди…
— И на тебя — тьфу! — ответил ему Тур.
Когда мешки со скорбной ношей были спущены в реактор, все вернулись обратно в рубку.
— Значит, так, — тоном учителя произнес Гусь. — Здесь должно быть все просто… ну, не для меня — для вас. Я всего лишь историк… ну и по совместительству врач немножко… Изя. Садись вот сюда. Тур — давай вот в это кресло.
— Ты уверен, что я разберусь? — осторожно поинтересовался Изя, скользя взглядом по рядам клавиш с непонятными надписями. — А это что такое? — он ткнул пальцем в лежавшую на пульте груду перчаток — пары четыре, не меньше, черные, блестящие, словно бы в смазке, по всей поверхности ярким пунктиром идут серебристые прожилки.
— Сейчас и это объясню, — пообещал Гусь. — Тут все просто…
— Ты уверен? — издевательским тоном спросил Тур. — Где рычаги управления? Где экраны? Клавиатура где? Есть здесь хотя бы самая обычная клавиатура?..
— Конечно, — кивнул Гусь. — Вот, смотри, что здесь написано…
— Тут ничего не написано, — ядовито заявил Тур. — Тут только нарисовано — червячки какие-то, черточки-царапины…
— Нет, — Изя уставился на клавиши, и глаза его расширились. — Это не царапины, это слова… я знаю… Вот это значит: «Обзор»… да?
— Ну, не совсем так, — ответил Гусь, — но значение ты уловил точно.
— А вот это — «движение»… двигатель?.. Двигатели?.. — продолжал Изя.
— Ты что?! — удивился Тур.
— Это японский, — ответил Изя. — Во всяком случае, очень похож на японский язык… это называется иероглифами…
— На основе японского, — согласился Гусь. — Но тут еще есть некоторые нюансы…
Изя, не слушая Гуся, словно во сне ткнул пальцем в клавишу, вдавил ее; послышался хрустальный звон, и воздух над пультом управления осветился; тонкие разноцветные лучики соткали некое подобие многоячеистого куба, заполненного различными символами.
— Твою мать… — растерянно пробормотал по-русски Тур. — Это что за хрень?!
— Гусь… это… как ее… — Изя растерянно улыбался. — Как этой штукой управлять, а?
— Перчатки, — коротко ответил Гусь.
— Ага, понял! — обрадовался Изя.
Он схватил лежавшие на пульте перчатки, натянул их и коснулся рукой висящего над пультом изображения. Изя шевельнул кистью, словно бы пытался сдвинуть с места переплетение световых лучей. И это ему удалось — куб развернулся, наклонился…
— Здорово! — выдохнул Изя. — Это у нас, значит, будет экран радара… это — внешний обзор… это — передатчик… нет, не так… передатчик пусть будет здесь, а радар — здесь…
Все обалдело разглядывали Изю, запустившего руки в светящийся куб. Изя шевелил пальцами, что-то переставлял, что-то сдвигал, сжимал, крутил… и в воздухе возникали объемные цветные сферы, в которых отчетливо было видно и Нью-Рим (затянутые дымом улицы, бегущих людей, отсветы пожаров), и пространство (черная мгла, заполненная ослепительно яркими звездами, и Золотой Треугольник, каким он бывает виден с орбиты).
— Здорово! — восторженно повторил Изя. — Все понятно! Ребята, обалдеть можно, насколько здесь все просто!
— Ага, просто! — мрачно кивнул Тур. — Я ж японского не знаю!
— А вот тут, смотри… — Изя что-то поковырял в сияющем кубе, и второе, почти такое же, изображение повисло над пультом напротив Тура.
— И что? — скривился Тур. — Что тут ты мне хочешь… Блин! Ого!..
Иероглифы сменились привычными Туру латинскими символами.
— Как это ты сделал?! — восторженно заорал Тур. — Чего ты там нажал? Нет, нет! Давай обратно, — торопливо добавил он, — я по-русски надписи хуже разбираю… Во! Теперь все в порядке! Гусь! Перчатки мне! Быстрее! Та-а-ак! Это у нас двигатель — основной, да? Это — антиграв! Это —… Крыска! Где тебя носит?! Иди, запоминай! Ты второй пилот или куда?
— Здесь я, здесь, — Крыска уже стояла за спиной Тура, пожирая взглядом переливающееся изображение. — А это что такое? Вот это — гипердвигатель, да? Он для чего?
— Сейча-а-ас! — Тур вывел на отдельный, только что возникший экран вереницу параметров, и присвистнул. — Представляешь?! — он повернулся и с восторгом посмотрел на Крыску.
— Мгновенное перемещение… сверхсветовая скорость… — пролепетала Крыска. — А это что?
— А это и есть самое главное, — подал голос Гусь. — Эта штука управляет временем.
— Дата отправления… — бормотал Тур, — дата прибытия… что?! — он повернулся и обвел ошарашенным взглядом остальных. — Две тысячи сто пятидесятый год… — прошептал он.
— Апокалипсис, — сказала Стрелка и обхватила себя за плечи, словно бы ей неожиданно стало холодно.
— Не совсем, — поправил ее Гусь. — Примерно за полгода до Апокалипсиса… до Первого Апокалипсиса…
— Это что, специально так, да? — мрачно поинтересовался Фил.
— Не знаю, — помотал головой Гусь. — Может быть, случайно. Может быть, это приборы так… запомнили… не знаю.
— Ого! — подал голос Изя, до этого внимательно что-то изучавший на экранах. — Ребята, а тут скоро будут все наши. Глядите, почти все патрульные корабли заходят на посадку. И совсем недалеко отсюда. Кстати, они нас каким-то образом засекли… по работающему оборудованию, что ли?..
— Надо срочно взлетать, — Гусь явно занервничал. — Потом будет поздно. Тур, ты как, освоился? На орбиту выйти сумеешь или тебе помочь?
— Сумею, сумею, — проворчал Тур.
— Лейтенант, не забывайтесь, — голос Филиппа Кэссиди прозвучал как удар колокола.
Все вздрогнули и посмотрели на него.
— Что? — не понял Гусь.
— Во-первых, здесь есть старшие по званию офицеры, — сказал майор Кэссиди. — Во-вторых, этот корабль является собственностью генеральной прокуратуры Золотого Треугольника.
— Фил, не сходи с ума! — Голос Гуся сорвался.
— И в-третьих, лейтенант Густав Саневар, — майор Филипп Кэссиди медленно извлек пистолет и направил его на Гуся, — не забывайте о том, что вы все еще арестованы. И на вашем месте я беспокоился бы не о том, как бы завладеть этим кораблем, а о том, что следующие пятнадцать лет вам придется провести на каторге.
Все замолчали. В наступившей тишине было слышно лишь, как слабо попискивают какие-то приборы.
— Арестован?! — неожиданно спокойно улыбнулся Гусь. — Интересно, за что?
— Хотя бы за то, — отчеканил Кэссиди, — что вы изображали из себя полицейского!
— Пятнадцать лет! — расхохотался Гусь. — На каторге! С ума сойти! Пятнадцать лет! Это так много — пятнадцать лет! За то, что изображал из себя полицейского! Пятнадцать лет! Слушай, Фил, почему тебя не сажают, а?!
— Что?! — Рука майора Кэссиди, сжимавшая оружие, дрогнула.
— Ты изображаешь из себя полицейского всю жизнь, — пояснил Гусь, и улыбка его сделалась какой-то презрительной. — Ты всю жизнь стараешься показать, будто для тебя важнее не зажравшиеся прокуратурские генералы, а безопасность гражданского населения. Почему тебя до сих пор не посадили, а, Фил?
— Молчать, лейтенант! — рявкнул Кэссиди. — Прокуратура разберется, кто из нас преступник!
— Изя, — ровным и даже каким-то ледяным голосом произнес Гусь, — если не трудно, покажи мне последние распоряжения генеральной прокуратуры Золотого Треугольника.
Изя, словно бы догадавшись о чем-то, торопливо кивнул, запустил руки в светящийся куб чуть ли не по локоть, и над пультом возник белый прямоугольный экран с черными строчками текста.
— Принять к сведению всем постам, — громко начал читать Гусь, — что экипаж полицейского патрульного корабля номер ноль-пять… увеличь! На максимум!!! Обвиняется в убийстве полицейских, измене, дезертирстве!.. На максимум! — Гусь едва ли не кричал, срывая голос, но на сам текст он, кажется, даже и не смотрел, словно бы и так знал, что там будет написано. — Майор Филипп Кэссиди! Капитан Исана Кобо! Капитан Ирина Стрельцова! Лейтенант Густав Саневар!.. Видишь, Фил? — Гусь резко повернулся к Кэссиди. — Прокуратура разберется, кто из нас преступник?! Уже разобралась! Уже! Все преступники! Все мы! Вот тебе благодарность от генеральной прокуратуры! За все годы службы! За всю преданность! За всех твоих погибших друзей! Понял? Иди! Отдай им корабль! Исполни свой долг до конца! Сдай прокуратуре всех их! — Гусь широким жестом обвел рубку. — Всех тех, кто рисковал своей жизнью ради защиты Золотого Треугольника! И до конца своих дней, работая на каторге, и ты, и остальные сможете гордиться тем, что на совесть послужили своему правительству! Будешь гордиться этим, когда Золотой Треугольник начнет жечь города на Земле и Венере! Когда обратятся в пыль обитаемые астероиды! Когда будет развязана — наконец-то! — долгожданная и так обожаемая правительством Марса война! Давай, Фил! Давай, майор Кэссиди! Фил опустил оружие.
