Виктор Глумов - Дети сектора
На том берегу фигурки людей прыгали и махали автоматами. Значит, живы. И Бистро тоже жив. А вот лодки унесло течением. Ничего страшного, тесаки есть, надо будет построить плот. Подождать, пока все успокоятся, и начать, чтобы поскорее вернуться в Питер. Яна, наверное, волнуется. Странно, что в такие минуты мысли – о ней.
Росс глянул на рыжеволосую девушку в странных доспехах. Она не разделяла всеобщей радости, лежала ничком и всхлипывала. Мальчишка с бледной до синевы кожей гладил ее по волосам.
* * *Миллиарды людей во всем мире вспоминали себя. Вздрагивали, сбрасывая чужую волю, как страшный сон, и задирали головы к небу, переливающемуся всеми цветами радуги.
Эпилог
Тамила очнулась в больничном коридоре. Покачнулась, хватаясь за стену. Было светло, но по-странному. Приоткрыв занавески, Тамила выглянула в окно и отшатнулась: яркое московское сияние на все небо! Случилось что-то страшное! Она позвала дежурную медсестру, но никто не откликнулся. В комнате, где сидят врачи, тоже никого не оказалось.
Где они все? На совещании?
Тамиле было страшно, она заглянула в соседнюю палату: никого. Все люди куда-то пропали. На улице кричали и ругались, но почему здесь пусто? Тамила вернулась в палату и села на кровать. Ей нельзя к людям, даже если очень хочется. Ей вообще запрещено покидать палату – она может заболеть и умереть.
Который час? День? Похоже, ночь. Сейчас сияние погаснет, и станет совсем темно. Тамила посмотрела на зеленоватые блики, проникающие сквозь плохо закрытые занавески, укрылась одеялом с головой и свернулась калачиком. Взрослым девочкам стыдно бояться одиночества!
Она помнила, что ей было совсем плохо. Она лежала под капельницей, в груди болело. Подошла медсестра Наташа, сказала, что все будет хорошо… А потом кто-то словно переключил программу, и Тамила потеряла сознание. Был день. Сейчас – ночь. Ничего не болит. Нет температуры. Тамила давно уже не чувствовала себя так хорошо. В животе урчало от голода. Вспомнились мамины слова: «Если проснулся аппетит, значит, выздоравливаешь».
Но было так страшно, что девочка почти не думала об этом, только дрожала, прислушиваясь к тишине и редким голосам на улице. Почему не ездят машины? Что случилось?
Вспомнился папа. Он обещал вылечить Тамилу и забрать отсюда навсегда. Здесь ей не нравилось.
Заскрипела дверь отделения, кто-то прошлепал по коридору. Тамила вскочила, выглянула в сумеречный коридор: девушка из первой палаты вернулась, закрылась у себя.
Когда рассвело, начали возвращаться пациенты, отделение наполнилось жизнью. Тамила, хотя и чувствовала себя здоровой, палату не покидала, ждала, когда придут врачи, но они все не возвращались. Успокоившись, что жизнь стала прежней, Тамила высунула голову из-под одеяла, закрыла глаза и сама не заметила, как уснула.
Ей снился папа, что они с мамой опять живут вместе и не ссорятся, как было три года назад, когда Тамила только пошла в школу.
Во сне Тамила играла с огромной собакой и Мишкой. Мишка ее любил и даже писал записки, а один раз подарил гвоздику на длинном лысом стебле. Темнело, и папа звал ее с балкона. Она пыталась отозваться, но будто онемела. Знала, что ей очень нужно отозваться, от этого многое зависит, – и не могла.
От обиды она проснулась, встала в кровати и услышала папин голос – наяву.
– Я здесь! – крикнула она и распахнула дверь в палату.
В коридоре, и правда, стоял папа – грязный, худой и заросший, одетый в военное. Папа улыбнулся и, увидев Тамилу, словно помолодел.
Тамила хотела броситься к нему, но он выставил руку вперед и сказал:
– Не трогай меня, на мне микробы, ты заболеешь.
– Я выздоровела, как ты и говорил! – воскликнула Тамила, подбежала и обняла его.
Алан Мансуров погладил ее по лысой голове и отдернул руку, коснувшись жесткой русой щетины. После облучения у Тамилы выпали волосы, теперь же они начали расти снова. Шейх потрогал лоб дочери – он был холодным. Тогда он обнял ее, поднял и понес к выходу. Девочка приникла к нему, положила голову на его плечо и посмотрела на пациентов, вышедших из палат.
Она помнила их бледными, изможденными. Сейчас все они выглядели здоровыми, их глаза блестели, а на щеки розовели румянцем.
* * *Яна проснулась от громкого, дружного «ура». Крик сокрушал тишину ревом водопада и лился отовсюду: с плаца, из коридоров, с верхних этажей. Яна спала одетой и вылетела в коридор, до конца не понимая, что происходит. Всеобщее ликование увлекло ее, словно песчинку, закружило и понесло.
Победа! Освобождение!
Следом за ней выскочил Димка, тоже заорал «Ура!», сгреб ее в медвежьи объятия. На улице было светло, но не солнечные блики плясали на стенах – странные бледно-зеленые сполохи. Улыбаясь, Яна выглянула в окно. Такого яркого Московского сияния она еще не видела. Казалось, будто сама земля радуется освобождению и устраивает праздничный салют.
Громкоговоритель грянул:
– Дорогие земляне, ура! Силами наших героев удалось взорвать вражеский корабль. Все люди мира обрели себя. Но многие из тех, кто ушел в Сектор, не вернутся. Их имена будут увековечены в истории. Вечная память героям!
Тот, кто вещал, говорил сумбурно, его голос звучал торжественно. Яна покосилась на бледного Димку: его глаза светились, на губах играла улыбка, а ей становилось все горше и горше. «Вечная память героям». Неужели никто не вернется? И Росс – тоже?
Она побрела к выходу, не обращая внимания на ликующих военных. Отворила дверь и, поеживаясь, направилась к воротам. Димка семенил следом и басил:
– Ян, ты чего? Все ж зашибись! Янка! Ты куда?
Сообразив, что делает глупости, Яна вернулась в «спальню» и уставилась в потолок. Если выжившие и вернутся, то вечером, и, скорее всего, в свои семьи, а не сюда. Интересно, у Росса есть семья? Есть ли смысл его ждать?
На спальнике рядом вытянулся Димка и предложил:
– Можно домой валить. Интересно, как там предки?
– Сейчас ночь, – Яна легла и закрыла глаза. – Поговорим об этом утром. Хорошо?
Сейчас заснуть бы и продрыхнуть до вечера, чтоб не мучиться ожиданием. Яна сомкнула веки, но сон не шел. В голове роились мысли. Что с Россом? Живой ли? Если да, приедет ли сюда? И – рефреном – мысль о том, что он помчался к молоденькой женушке, о которой умолчал. Как Юрка – к Арине. Так она проворочалась до утра. Едва рассвело, выбежала на улицу и принялась мерить шагами плац, отмахиваясь от назойливого Димки.
В обед поступила информация, что колонна выживших покинула Сектор и движется сюда. Яна попыталась узнать подробности, но к офицерам протолкаться не смогла. Ей сказали только, что уцелело около тридцати человек, все поименно неизвестны, им навстречу отправлен вертолет.
Значит, через полчаса-час они будут здесь.
Яна бродила по плацу, качала пресс и лупила забытую на улице грушу. Минуты текли неторопливо, а в уме крутилась единственная мысль: «Господи, пусть он будет жив! Ушло больше тысячи, осталось тридцать человек – немного шансов, что Росс среди них. Но все же он заслужил право на жизнь, и если есть высшая справедливость…»
Яна все время смотрела в небо, силясь разглядеть точки приближающихся вертолетов. Солнце слепило, у нее разболелись глаза, и она не сразу заметила их, а когда увидела, спрыгнула с турника и вытянула шею.
Из административного здания, из казарм, от автостоянок начали сбегаться военные.
А точки в небе все увеличивались. Вот уже слышен рокот моторов, видны вращающиеся лопасти. Описав круг над воинской частью, четыре железные стрекозы пошли на снижение – они приземлялись на площадку возле турников, поднимая ветер. Яна прикрыла глаза ладонью, чтоб не попала пыль, и устремилась вперед, расталкивая военных. Грохота она не слышала – кровь в висках колотилась громче.
Вертолеты сели. Лопасти стали вращаться медленнее. Опустились трапы. Яна сложила руки на груди. Бросило в жар, щеки запылали.
Спустился первый человек. Второй, третий… Все незнакомые. Взгляд метался от одного трапа к другому. Вот он, Росс! Нет, не он, просто похожий парень. Неужели он погиб?! Нет. Еще не все вышли!
Трое военных помогали спуститься раненому. Его поддерживал… да, он! Теперь – точно он! Росс ступил на землю и уставился в толпу.
Забыв о приличиях, Яна побежала ему навстречу. Заметив ее, Росс широко улыбнулся и распахнул объятья.
Примечания
1
Общее обозначение для охотничьих ружей и карабинов, выпущенных Тульским оружейным заводом.
2
В тексте ипользованы фрагменты стихотворения Натальи Душиной «Весь этот бой».
3
В тексте использован фрагмент песни В. Высоцкого «Спасите наши души».
4
МТ-ЛБ (Многоцелевой тягач легкобронированный) – советский плавающий бронетранспортер.
5
Идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
