Владислав Выставной - Тварь
Монах проводил Буку взглядом, переломил дробовик, заново взводя курки, и, направив стволы в землю, не глядя выстрелил. Дважды грохнуло. Монах хмуро выкинул из стволов дымящиеся гильзы, вогнал пару новых патронов и отправился следом.
Он не собирался сдаваться.
Впрочем, ему так и не удалось догнать Буку. Не успел он пройти и сотни шагов в лабиринте из ржавого хлама, как путь ему преградили двое — рослых, крепких, в скрывающих лица черных противогазных масках. Одинаковые штурмовые винтовки германского производства, отличная экипировка, а также характерная, уверенная манера двигаться выдавали в них военных сталкеров.
— Стоять, — негромко сказал один из них. — Брось ствол! Руки за голову. Спиной ко мне!
Монах хмуро посмотрел на незнакомцев, подумал. И бросил дробовик под ноги. На этот раз он счел нужным подчиниться. Не стоило гневить бога.
По мере приближения к Периметру Бука все больше ощущал нетерпение и жажду прорваться туда, вовне, все яснее и четче складывались цели, манящие с «той стороны». Ему предстоял повторный переход в «Большой мир» — только теперь в совершенно иной роли.
Он больше не был беглецом, эмигрантом из своего привычного мира. Он шел на острие мощной силы, чувствуя себя несравненно увереннее, чем прежде. Из дичи, на которую охотились все кому не лень, он сам превращался в опасного охотника. И это начинало ему нравиться. Теперь он вполне определенно знал: даже перейдя эту условную границу, он не покинет Зону. В том-то и была задача, будто сама собой возникшая где-то в глубине сознания — тянуть вслед за собой невидимые энергетические линии, по которым Зона перекинется на свежие земли. Это осознание собственной важности, незаменимости для породившей его Зоны придавало еще больше сил, заставляло чаще биться сердце, оттесняло все прочие мысли и сомнения. Краем сознания Бука понимал, что с ним что-то не так, что никогда прежде он не поступил бы так-то и так-то, реагировал бы иначе на какие-то события, испытывал бы другие чувства. Но сила была слишком велика и приятна, чтобы отвлекаться на все эти мелочи. И когда впереди показалась обозначенная колючей проволокой граница владений Зоны, его охватила сладкая дрожь предчувствия.
Сейчас все начнется. Самое главное — то, ради чего он жил все эти годы, для чего Зона сделала его не таким, как все остальные люди. Наступал момент истины.
Он видел изогнувшуюся по рельефу местности контрольно-следовую полосу, жестяные таблички с угрожающими надписями, расстрелянный и сгнивший УАЗ-«буханку» чуть в стороне. Над головой с тревожным карканьем кружили вороны — для них нет границ, им плевать на предупреждающие плакаты.
Теперь и ему плевать на границы. Он — сила.
Его уже ждали. Трудно сказать — сообщили ли о его перемещении выжившие в том кровавом замесе военные, сбежавшие бандиты или хорошо развитая разведка и средства наблюдения. Только обострившееся зрение и новые, не имеющие названия чувства подсказали: там, за холмом, тщательно замаскированная, приготовилась к нанесению удара мобильная батарея установок залпового огня «Град», и сейчас он как раз входил в сектор обстрела. Чуть поодаль, вторым эшелоном приготовились танки в сопровождении пехотинцев. Наверняка это была лишь вершина айсберга и стоит ожидать других неприятных сюрпризов.
Становилось очевидно: военные не испытывают иллюзий по поводу этого одиноко идущего, беззащитного с виду человека. Им не нужны научные выкладки, доказательства, обоснования для того, чтобы очертить себе масштабы угрозы. Уже не одна спецоперация провалилась из-за самонадеянности и чрезмерной уверенности в силе оружия и подготовленности бойцов. И сейчас было решено ударить по врагу с упреждением и «запасом». Они знали: на них движется не просто мутант, даже не монстр в обличье человека.
На них надвигается Зона.
Бука с удовлетворением ощутил волну злобы вперемешку с неуверенностью и страхом, нахлестывающие с той стороны Периметра. Это было хорошо: удобно ощущать столь эмоционального врага. Такой не спрячется ни в бетонном бункере, ни за танковой броней. И он же будет биться яростно, стараясь не дать этой твари из Зоны ни малейшего шанса. Со всей ясностью Бука ощутил холод смерти. Это лишь прибавило желания броситься вперед, схлестнуться с теми, кто держит его в этом тесном гетто, не давая дышать, мешая жить по собственным законам.
Он вышел на открытое пространство, отделявшее его от колючей проволоки. До нее оставалось не более пары сотен метров, когда воздух наполнился истошным визгом — из-за далекого холма в его сторону потянулись тонкие длинные полосы. Изо всех сил Бука бросился вперед, стремясь покинуть заранее обозначенное на военных картах место его смерти. Он еще не покинул сектор, а за спиной уже принялись разрастаться кроваво-дымные волдыри. Взрывная волна настигла его, сбила с ног, швырнула на твердую как асфальт землю.
Главное, успеть добраться до «колючки»: она слишком близко расположена к затаившемуся врагу — ведь не станет он накрывать огнем свои собственные силы! Уже бросаясь вперед, под колючую проволоку, услышал прямо над головой отчаянный визг падающих ракет. Тихо рассмеялся, отплевываясь от пыли с едким химическим привкусом: и здесь Зона не оставила его, не дав последним ракетам взорваться. Слишком поздно там нажали на «пуск», слишком поздно.
Тут же над головой хлестко засвистели пули. Он полз — стремительно, как змея, вжимаясь в складки местности и еще глубже вдавливая страх. Краем взгляда видел, как трассирующие очереди расчерчивают небо над его головой, как рвутся за его спиной заряды из скорострельных гранатометов. До сих пор незримые покровители хранили его от смерти, но теперь начинало казаться, что лимит удачи исчерпан. Но надо было напрячь все силы — и, сжав зубы, ползти дальше, вырывая свой первый плацдарм на этой чужой земле.
Всем своим существом он ощущал, как звонко напряглись тонкие энергетические потоки, пуповиной связывавшие его с оставшейся за спиной Зоной. Теперь он потянет за собой ЕЕ, надо лишь расчистить дорогу. Первое, что он сделает, — очистит эти места от военных и ученых, привыкших считать себя обладателями Зоны. Пусть знают: у Зоны свои хозяева, и жить она будет по собственным законам, а не тем, что принимаются в комитетах начальников штабов или в прогнившем, разъеденном коррупцией правительстве…
Но это после. А сейчас впереди ждали прикопанные, покрытые маскировочной сеткой танки, судорожно крутящие плоскими грибовидными башнями, тщательно обнюхивающие местность стволами орудий. В промежутках между боевыми машинами наводчики суетливо крутили поворотные механизмы полевых орудий, готовых превратить землю вокруг него в дымящееся, жирное от измельченной плоти месиво. Даже кожей он ощущал лучи дальномеров и лазерную подсветку притаившихся в стороне корректировщиков огня. Все здесь было враждебным, все было направлено на то, чтобы обратить гостя из-за Периметра в мокрое место.
Его боялись — панически, бессмысленно, на уровне инстинкта, как боятся змей, пауков и заразных болезней. И готовы были бросить против него любые средства — как давят паука крепким ударом ботинка, способным раздавить разом тысячу ему подобных.
А он был один — как крохотное насекомое против армии голодных воробьев. Правда, был у него союзник, единственный, зато такой, что стоил армии.
Зона. Она незаметно для людей и их техники наползала на этих солдат, танки, орудия. Теперь все происходило гораздо быстрее, чем в ту, первую его попытку выбраться за эту удушливую границу. Сейчас тонкие ростки темной энергии наползали на людей и технику, незаметно меняя соотношение сил в свою пользу. Медленно, очень медленно для скоротечного боя, но все же земля под ногами становилась землей Зоны.
Впрочем, у людей все еще было преимущество. И они не замедлили им воспользоваться, обрушив всю огневую мощь на дерзкого нарушителя Периметра. Земля вперемешку с обломками кустов и деревьев взлетала в воздух, грозя засыпать и похоронить заживо. Вжавшись в грязную траву, оглушенный, потерявший всякую ориентацию в пространстве Бука в какой-то момент решил, что ему пришел конец, что хранившие его силы вдруг трусливо отпрянули, бросив его на произвол судьбы. Наверное, эти сомнения стали лишь следствием того, что он находился теперь за пределами Зоны, не успевшей пока закрепиться на новой территории. Каким-то чудом шальной снаряд не разнес его в клочья.
…Бука скатился в свежую, еще дымящуюся воронку и теперь лежал, уставившись в серое небо, по-рыбьи хватая ртом воздух. Низко над землей с ревом прошла «двойка» штурмовиков. По обе стороны от спасительной воронки пролегли полосы разрывов, над головой мерзко засвистели осколки, в лицо ударило волной раскаленного воздуха. Это было похоже на конец — потому что невозможно было представить, что удастся выбраться живым из этого ада. Можно было не сомневаться: они его все-таки добьют, вколотят в землю всей мощью смертоносной техники. Ненавистные, злобные твари эти люди, им нет равных в упорстве убивать…
