Василий Головачёв - Диверсанты во времени (сборник)
– Сначала посылаются зонды, – ответил ИсКр (губами Марьяны) с фамильярной важностью; он почувствовал свою необходимость и значимость. – Потом там возводится хронотранслятор.
– Понял, – кивнул Морев. – Надеюсь, мы попадём куда надо. Размещаемся.
Расположились в тесной камере, прижавшись друг к другу. ИсКр вёл себя спокойно, уверенно, не придавая никакого значения тому обстоятельству, что он пленник, и эта его уверенность передалась остальным десантникам.
Ренат, считая, что никто не видит, тихонько сжал пальцы Марьяны, стоявшей вплотную, лицом к нему, и почувствовал ответное пожатие. Сказал почти неслышно, касаясь губами уха девушки:
– Не бойся… мы это уже проходили.
– Успокоитель, – фыркнула она. – Побрился бы лучше, как все, – колешься.
Он и в самом деле решил оставить кольцевую бородку в отличие от Артёма, и по его мнению, бородка ему шла.
– Хорошо, как только вернёмся.
– Внимание! – раздался откуда-то сверху, из скрытых динамиков, голос Эдуарда. – Начинаю отсчёт.
Свет в камере медленно померк, стало темно, однако голос оператора был слышен хорошо:
– Пять, четыре, три, два, один…
Ренат почувствовал, что пол под ним проваливается, ахнула Марьяна, и сознание погасло, как пламя свечи от дуновения ветра.
Возвращение памяти и способности мыслить длилось чередой вспышечных ощущений: невесомость – бездна под ногами – удар по всему телу мягкой «тигриной» лапы – огонь в лицо – шипение пара – и затихающий гул крови в голове.
Рената шатнуло, но он устоял.
Удержались на ногах и десантники; всего в камере находились десять человек и один воррихо – ИсКр, который перенёс хронобросок совершенно спокойно.
В тесном пирамидальном склепе было по-прежнему темно, и Морев спросил:
– Что дальше? Как нам выйти?
– Должна сработать автоматика, – неуверенно ответила Марьяна после общения с пленником.
– Приготовились! – скомандовал капитан.
И тотчас же в ребристой стенке камеры протаяло отверстие, голубоватое сияние ударило в глаза десантников, размывая детали помещения, в котором они оказались.
Это был другой терминал, причём знакомый по очертаниям гнутых стен, рядам отверстий, решёток и выступов. И принадлежал он…
– Транслятор! – догадался лейтенант.
– Круговая! – бросил Морев.
Бойцы метнулись к стенам терминала, готовые открыть стрельбу в случае нападения, но вокруг царила тишина, никто не прорывался в камеру хроноперехода, никто не угрожал пассажирам и не диктовал им условия сдачи в плен.
Махлин оглянулся на ИсКра.
– Где мы?
Пленник вышел из камеры, свернул шлем на затылок, поднял голову.
– Ми шицхе ЭйЭй, кохорт текан, открыватя машанг!
– Занятный язык, – удивился Дылда.
Марьяна, запинаясь, перевела:
– Я эмиссар… какого-то ВВ… группа спецназначения… открывай!
Зашипело, в стене между выпуклыми щитами возникла быстро расширяющаяся щель. Она ещё не успела превратиться в проём двери, как в неё один за другим шмыгнули сержант Репин и Сомов. Затем то же самое проделали остальные бойцы. Последними помещение терминала с камерой хронопередачи покинули Морев, Дылда с ИсКром и Ренат с Марьяной.
Камера была окольцована коридором, освещённым синеватыми квадратиками в потолке. Стены коридора справа щетинились множеством лючков, створок, решёток и выступов, стены слева были шершавыми на вид и пустыми, без единой щёлочки или выпуклости. По сути, это была стена самого хронотранслятора, защищавшая его от внешней среды.
– Не похоже, чтобы это была машина хроносдвига, – сказал Махлин, оглядываясь.
– Нет, это не машина, – ответила Марьяна, – один из обычных трансляторов.
– Куда же мы вышли?
– Он не знает, надо пройти к терминалу управления.
– На каком этаже?
– Выше.
– Вперёд! – сказал Морев.
Бойцы метнулись по коридору влево и вправо, ища лестничный пролёт. В одной из ниш заметили лестницу.
– Сюда, товарищ капитан.
– Двое наверх!
Махлин и Репин бесшумно поднялись по винтовой лестнице, исчезли из виду. Через минуту спустился лейтенант.
– Там такой же коридор и двери.
Морев жестом послал отряд наверх.
Последними поднялись Ренат, Марьяна и он сам.
Их ждали.
Коридор практически ничем не отличался от нижнего, лишь наружные его стены имели тридцатиградусный наклон. С такой геометрией бойцы Морева уже сталкивались во время первого знакомства с воррихо-архитектурой и никакого интереса к ней не испытывали.
Но без стрельбы не обошлось.
ИсКр долго препирался с операторами комплекса, у которых возникли сомнения в его полномочиях, и Морев дал знак Махлину подключить другие аргументы.
Двух выстрелов из нарукавных излучателей оказалось недостаточно, чтобы выбить дверь в помещение за ней, и Махлин выстрелил в дверь из гранатомёта, сделав из неё пузырь. После чего выбить этот пузырь выстрелами из бластеров оказалось просто.
В небольшой зал ворвались десантники и мгновенно уложили двух перепуганных операторов комплекса на пол. ИсКр занял место одного из них, пробежал пальцами по сложной двухуровневой клавиатуре пульта, пообщался с компьютером центра и внезапно застыл, вперив все три глаза в бегущие по вспыхивающим виртуальным экранчикам строки сообщений.
– Шерт!
– Что он сказал? – осведомился Морев.
– Не понимаю… – растерялась Марьяна.
– Наверно – чёрт, – предположил Махлин.
Дылда нажал мощной дланью на шею пленника.
– В чём дело?
Видеостолб перед пультом управления разгорелся голубоватым сиянием и показал опушку леса, стеклянные башни над ним и струи облаков, уносящиеся к горизонту. Пейзаж был настолько привычным, земным, знакомым, что Дылда присвистнул.
– Мама родная! Это мезозой?!
Морев повернулся к переводчице.
Девушка быстро заговорила с оператором.
Сидевший в ступоре ИсКр опомнился, снова побежал длинными зеленоватыми пальцами по клавиатуре.
Пейзаж в глубине видеостолба изменился, камера как бы поднялась выше, стали видны массивы далёкого города, отдельные строения в виде куполов необычной формы, световые столбы, уходящие вертикально вверх и исчезающие в облаках, дороги… и ни одного летательного аппарата! Да и по дорогам, судя по всему, никто не ехал, хотя машины на них стояли, образуя непонятный хаотический рисунок, будто их пассажиры внезапно исчезли, и оставленные сами себе автомобили остановились в самых неожиданных сочетаниях.
ИсКр проговорил изумлённо: Ха! – и снова замер.
– Ты чего?! – грозно спросил Дылда, поднимая руку.
Махлин остановил его.
Оператор совсем по-человечески шмыгнул носом, облизнул губы, с прежним изумлением мотнул головой, находясь в трансе, потом что-то проговорил.
– Похоже, мы попали в карман, – перевела Марьяна.
– Какой ещё карман?!
– Он говорит – эффект хронопаузы…
– Точно, мы такое уже проходили, – сказал Махлин. – Помните, шатались по другим тысячелетиям?
– Мы же направлялись в мезозой…
– Значит, произошёл какой-то сбой.
– Причина? – коротко спросил Морев.
Марьяна заговорила с пленником.
– Он не знает… ему надо время на анализ.
– Но мы сможем вернуться обратно?
– Он не уверен.
Дылда всё-таки треснул пленника по затылку. Морев посмотрел на него сердито, и сержант пробурчал:
– А чего он лыбится?
ИсКр и в самом деле не чувствовал себя виноватым, хотя после подзатыльника немного потускнел.
– Он постарается, – перевела Марьяна его торопливую скороговорку.
– Нам необходимо попасть в его время, причём желательно – сразу в машину хроносдвига.
– Если хочет жить, – грозно добавил Дылда.
– Сержант! – одёрнул его Морев.
Дылда вытянулся, поедая командира преданными глазами.
– Прошу прощения, товарищ капитан.
– Следи за ним… молча.
– Слушаюсь!
– Почему не видно людей? – кивнул Морев на видеостолб. – Дома ведь не повреждены.
Короткие переговоры.
– Он не понимает, что произошло. Может быть, население этой эпохи тоже сброшено в прошлое.
– Каким образом? Сбросили же нас! Планета осталась пустой. Кого ещё можно сбросить? В какое вообще время мы попали?
Марьяна беспомощно пожала плечами.
– Не знаю.
– Пусть выясняет.
– Смотрите-ка, – вдруг заволновался Репин, показывая на видеостолб. – Кто-то бежит… человек!
Бойцы обступили пульт управления.
Прекрасно разбиравшийся в своей технике ИсКр кинул руку на пульт, камера комплекса, установленная скорее всего на мачте, повернулась, фигура бегущего человека стала видна лучше.
