Владимир Царицын - Попаданцы
Зайдя в крохотную кухню, Андрей уселся на табурет, стоящий у окна.
- Чай? Кофе? - предложила хозяйка.
- Нет, спасибо... А почему вы решили, что я из ФСБ? - спросил он и подумал: "Лишь бы дамочка не потребовала от меня предъявить удостоверение".
- Не знаю... Я почему-то подумала: может, Лёша... может, вы работаете вместе?..
- Где, в ФСБ? Значит, Алексей сказал вам, что работает в Федеральной Службе Безопасности?
- Нет, он прямо не говорил, ему нельзя было, но я так поняла. А где же ещё, если такая секретность?.. Я ошиблась, да?
- Ваш муж вообще что-нибудь рассказывал вам о своей работе?
- Никогда. Сказал только, что работа опасная и что мы долгое время не увидимся. Чтобы я ждала и верила. Ещё он обещал, что всё будет хорошо. Деньги присылал два раза в месяц, звонил. Но ничего не рассказывал... Нет, раньше, когда он был спортсменом, я всё знала о нём: где он, что с ним, как он. Лёша уезжал на сборы, на соревнования всякие, звонил постоянно. И я ему звонила. Всё началось позже. Когда он пропал в первый раз, примерно через месяц позвонил и сказал: Света... - Симагина вдруг замолчала и закрыла рот ладонью, испугавшись, что по глупости наговорила лишнего - того, о чём ей было велено молчать.
- Продолжайте, - спокойно произнёс Андрей. - Мне вы можете рассказывать всё. Мы с Алексеем Михайловичем действительно работали в одном учреждении, правда, в разных подразделениях...
- Работали? Вы сказали: работали?! А теперь... он... Лёши больше нет?.. - Светлана побледнела и пошатнулась.
Иванов вскочил с табурета и подхватил женщину за талию, когда та уже падала. Потом усадил на свое место, так как второй табурет был задвинут под стол.
- Не волнуйтесь, Светлана, ваш муж жив и здоров, - поспешил он её успокоить. - Ну... то есть, не то чтобы совершенно здоров...
- Где он?! Что с ним? Лёша ранен?!!
- Нет, Алексей не ранен. С ним кое-что произошло, у него... амнезия. Надеюсь, временная.
- Амнезия, - как эхо прошептала Светлана и вдруг улыбнулась.
- Да, потеря памяти. Видите ли...
- Причём здесь память! Что такое память, зачем она? Да бог с ней, с памятью. Лёша жив! А память... это совсем не важно!
- Видите ли, Светлана, Алексей может не узнать вас. И дочь он может не узнать. Амнезия - это такая штука...
- Не говорите ерунды... Как вас?..
- Андрей Николаевич. Можете называть Андреем.
- Не говорите ерунды, Андрей! Чтобы Лёша да не узнал меня! А Ленку он естественно не узнает, он же её только годовалой видел... - Светлана вдруг заплакала.
Иванов подошёл к мойке, взял из сушилки стакан, налил холодной воды из крана. Светлана сделала несколько глотков и стала понемногу успокаиваться. Утерев слёзы кухонным полотенцем, услужливо протянутым Андреем (о своем носовом платке он почему-то не подумал), в упор посмотрела на ночного визитера, принёсшего ей такую радостную весть:
- Где Алексей? Он в больнице? Отвечайте, я должна его увидеть. Сейчас же! Я не могу больше... Леша в психиатрической?
- Да нет, - Иванов озадаченно почесал затылок, - в общем-то, он не в больнице...
- Ну и где этот разведчик хренов! - тихо выругался Илья.
- Что вы сказали?
- Да так, ничего... Слушай, давай на ты, а? Не знаю, сколько тебе лет, но скорей всего ты старше меня, а выкаешь. Как-то это... - Репин пожал плечами.
- Хорошо, как скажешь, - согласился Симагин.
Илью буквально подмывало рассказать ему обо всём, но он сдерживал себя. А что если действительно жена лишённого памяти экорейнджера нашла ему замену. Что тогда делать? Пусть Симагин и дальше продолжает скитаться по городским кварталам от помойки до помойки, собирать всякий хлам, который никому, кроме бомжей не нужен? Пусть будет постоянно голодным, грязным и часто битым? Пусть остаётся в неведении?.. Это жестоко. А что делать - мир жесток. И его не переделать, не улучшить, не сделать людей добрее, не раздобыть столько денег, чтобы хватило на всех.
Илья взглянул на Симагина - тот, сдвинув панамку на затылок, пялился на освещённые окна.
- Алексей, а ты случайно не узнаёшь этот дом, улицу? - спросил Репин. - Вон детская площадка - качели-карусели. Ничего тебе это не напоминает? Хотя... всё тут по единому стандарту сделано.
- Значит, меня Алексеем зовут, - кивнул самому себе Симагин. - Буду знать... А фамилию не подскажешь?
- Симагин твоя фамилия. Алексей Михайлович Симагин. Ты на вопрос не ответил.
- А... нет, это не наш район, мы с Изей на юго-западе, во фрунзенском промышляли. На чужую территорию конкуренты не пускают, если что - зашибить могут. Да и бритоголовые в каждом районе свои. Мы-то знаем, где фрунзенские в основном тусуются, по каким маршрутам ходят, обходим стороной.
- Не всегда, видимо.
- Ну да, сегодня промашка вышла. Не заметили, спрятаться не успели... А знаешь, Илья, я когда смотрел, как вы деретесь, подумал: а ведь и я так могу. Сам не знаю, почему так решил. Изя, тот глаза от страха закрыл, а я смотрел. И всё видел, каждый удар отмечал. Знал, кто куда ударит, как удар блокировать, даже подсказать хотелось.
- А помочь не хотелось?
- Хотелось. Но не решился. Не знаю, может, если бы вас побили и за нас принялись, я бы тогда тоже драться стал. А может, и не стал бы. Сидит во мне что-то, тормоз какой-то...
Неожиданно и противно пропищал сигнал открываемой двери, и из крайнего подъезда на освещенное крыльцо вышли двое - мужчина и женщина. Мужчину Алексей узнал сразу - это был тот второй, который сидел за рулём "Форда" и который позвал Илью покурить, а потом куда-то ушёл. А вот женщина была ему совершенно незнакома.
- Лёша! - вдруг вскрикнула она и сломя голову побежала к нему.
- Кто это? - недоумённо спросил Симагин.
- Думаю, твоя жена, - пожал плечами Илья.
Не добежав нескольких метров до мужа, Светлана остановилась; по её лицу текли слёзы радости.
- Лёша, - тихо повторила она его имя.
- Вы - моя жена? - спросил Симагин растерянно. - Мне сказали... я склонен верить этим господам, но я... извините... - он непроизвольно попятился, но упёрся спиной в борт "Форда".
- Лёша... - видимо Светлане нравилось повторять имя мужа. - Лёша, Лёша... Отрастил бороду и думаешь, я тебя не узнаю? А я узнала, я помню, а ты помнишь, Лёша? Мы с тобой познакомились в походе, у тебя тогда тоже была борода.
Симагин молчал - хлопал глазами и молчал, - совершенно не представляя, что ответить этой женщине. Сказать: не помню, значило - обидеть. Наврать? Нет, это было исключено. Женщина говорила так ласково, а глаза её сияли таким счастьем, что он сразу и безоговорочно поверил в её искренность и в то, что она его жена.
