Михаил Михеев - Заморский вояж
Правый двигатель американского истребителя разлетелся на куски. Удивительно, но крыло при этом не отвалилось, и пожар не начался, хотя густой дождь бензиновых капель потянулся за быстро теряющим высоту самолетом. Еще через несколько секунд от него отделился маленький комок – и повис на стропах под разом вспухшим белым куполом. Пилот «Лайтнинга» предпочел не бороться в практически безнадежной ситуации за жизнь машины, а выпрыгнул.
Ну что же, не мы это начали. Тимур развернулся, короткой очередью прошил американца, проводил взглядом камнем падающий вниз труп. Действие это ему, откровенно говоря, претило, но и иначе было нельзя. В первые дни войны советские летчики пытались вести себя по-рыцарски, но американцы расстреливали сбитых в воздухе сразу же. Обидно… С тех пор и им жалости не было, а учитывая, что летчики Альянса побеждали все же чаще, имелась надежда, что до янки дойдет, какие правила нарушать не следует.
Набирая высоту, Тимур еще раз окинул взглядом окрестности и в целом остался доволен. Бой стихал, уцелевшие американские самолеты тянули на юг, судя по дымному хвосту, кто-то из них горел. Яки, тоже потерявшие две машины, к счастью, над своей территорией, не преследовали их, выполняя свою основную задачу – охрану штурмовиков. Будь здесь немцы, было бы хуже – те, хотя германские военные и славятся дисциплиной, слишком уж увлечены пополнением личного боевого счета и часто в азарте забывают обо всем, в том числе и о выполнении поставленной задачи. Советские же летчики, не уступая немцам в мастерстве, куда лучше чувствуют и ответственность, и плечо друг друга. Именно поэтому даже пилоты немецких бомбардировщиков часто просят, чтобы им в прикрытие давали хоть одно-два звена советских машин. С ними, мол, они чувствуют себя в воздухе намного увереннее. Приятно, конечно, хотя и создает лишний геморрой.
Вот и сейчас справедливость мнения немцев лишний раз нашла свое подтверждение. Ни один Ил-2 не был сбит, и даже заметных повреждений на них Тимур не увидел. Все такой же ровный строй, самолеты неспешно приближаются к цели. И пять минут спустя перемешивают ее с землей. Около десятка танков, рота солдат, какая-то мелочь вроде батареи орудий непонятного с такой высоты калибра. Немного, но там укус, там пинок – и помаленьку враг слабеет, а там и вовсе упадет. Не слишком изящно, зато действенно. Американцы, кстати, действовали таким же образом, разве что вместо штурмовиков применяли истребители-бомбардировщики. К счастью, было их немного, зенитной артиллерии, и своей, и трофейной у Альянса хватало, так что особого ущерба они не наносили. Не столько потому, что были плохи, сколько из-за неотработанной пока тактики.
У американцев с противовоздушной обороной дело обстояло совсем погано. Когда не было самолетов прикрытия (а такое случалось в последнее время все чаще), они мало что могли противопоставить летящей с высоты смерти. Вот и сейчас с земли ударила только пара пулеметов, установленных, видимо, на башнях танков и моментально накрытых бомбовым ковром, да слева заработало что-то посолиднее. Скорее всего, тридцатисемимиллиметровая спарка, изрядно попортившая кровь советским летчикам. Два Яка тут же повернули в ее сторону и выпустили из-под крыльев эрэсы. Полыхнуло знатно, и зенитка, что характерно, моментально заткнулась. То ли попали, то ли расчет счел более полезным для здоровья разбежаться по укрытиям.
Закончив свою грязную, кровавую, но крайне необходимую на войне работу, Илы развернулись и пошли домой. Истребители барражировали над ними, прикрывая от нежелательного внимания американцев, но тех поблизости не наблюдалось. Да и вообще, сопротивление ЮСАФ[7] заметно ослабело, у Тимура создавалось впечатление, что им банально не хватает самолетов. Во всяком случае, в атаке сегодня участвовали и «Киттихоуки», и «Аэрокобры», и «Лайтнинги», и устаревшие «Хоуки», и даже пара совсем дряхлых Р-26. Этот антиквариат, напоминающий внешним видом отечественные И-16, только с неубирающимися шасси, американцы вообще непонятно где откопали – их, помнится, и произведено было всего ничего. Естественно, что об эффективном взаимодействии между столь отличающимися по характеристикам самолетами речь даже не шла, и атака получившейся сборной солянки вышла сумбурной и малоэффективной. К тому же американцы явно испытывали нужду в хороших пилотах. Если несколько месяцев назад, в начале войны дрались серьезные профессионалы, то сейчас все чаще попадались новички, пилотирующие не то чтобы плохо, а, скорее, шаблонно. Валить их оказалось не так и сложно, хотя, конечно, тут уж на кого нарвешься, заранее не угадаешь.
До аэродрома дошли без проблем. Ну, почти – на последних километрах один из Илов начал валиться на крыло и, теряя скорость, снижаться, но все же дотянул. Позже выяснилось, что начал с перебоями работать поврежденный двигатель, однако детище советских заводов оказалось на редкость прочным и пускай с трудом, все же дотянуло до полосы.
Тимур, как и положено командиру, садился последним. Як пробежал по грунтовке, подпрыгивая на неровностях и вызывая у него опасения за целость позвоночника, и ловко зарулил на стоянку. Будто из-под земли выскочил механик, оценивающим взглядом посмотрел на самолет, остался, судя по хитрющей физиономии, доволен и ловко принял у Тимура парашют.
– Звездочки малевать будем, Тимур Михалыч?
– Да.
– Сколько?
– Одну. Остальные разбежались…
Механик хохотнул немудреной шутке и по-хозяйски присмотрелся к фюзеляжу, на котором уже красовались пятнадцать звезд. Сегодняшняя станет шестнадцатой, лихой комэск – самый результативный летчик полка, хотя, конечно, еще у двоих по четырнадцать личных побед. Один хороший бой – и счет может сравняться.
Над головой, надрывно завывая, прошли четыре мессершмитта. За одним тянулся дымный след, но в воздухе самолет держался уверенно и падать не собирался. Если шасси не поломает, что у мессеров обычное дело, сядет. Немцы базировались здесь же, даже питались в одной столовой, разве что казармы были разными. От одного такого Тимур даже фингал успел заработать, третьего дня подрались. Немец с русским, оба лейтенанты, не поделили официантку из местных. Девочка, кстати, была вполне ничего, мордашка смазливая, и глазками стреляла – закачаешься! Впрочем, здесь таких хватало, неудивительно, что многие лейтенанты ночами мотались в самоволки. Командование метало громы и молнии, и неудивительно – мало ли, на кого нарвешься на завоеванной территории. Вроде бы тихо-мирно все, никто пока не пропал, но черт их, местных, знает. И в результате не один, не два офицера получали взыскания, но положение все равно не исправлялось.
