"Фантастика 2025-46". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Кас Маркус

— Господин Игорь! — кричит она радостно.

Тут же из столовой орёт дед:

— Иди-ка сюда, внучок!

Поборов желание сделать вид, что не слышал этого крика, доносящегося до самого императорского дворца, иду на его зов. Глава рода сидит за столом, разливая янтарную жидкость из пузатого графина. Рядом с ним мужчина, уже порозовевший.

Лет пятидесяти, загорелое почти до черноты лицо, с глубокими морщинами вокруг глаз, выделяющимися светлыми полосами. Будто он целыми днями щурится на солнце.

Короткая тёмная борода и длинные взлохмаченные волосы. Слишком волосатый для военного, которым явно и является. Даже расслабившись, он сидит слишком уж прямо. Да и в плечах широк и мощен.

— Вот, познакомься, — хлопает его по плечу дед. — Внук мой, Игорь. Не смотри, что молодой такой. Сам видишь, крепкий парень. И шустрый, ух.

— Добрый день, — здороваюсь, не сводя глаз с мужика.

Его цепкий изучающий взгляд мне не нравится. Чувствую опасность и вызов в этих серых глазах. Улыбается искренне, а глаза холодные, как у змеи.

— Федот Афанасьев, — представляется он.

Ни титулов, ни рода, ни должности.

— Учитель твой, — довольно хмыкает дед. — Мало у нас времени, а подготовить тебя к пустыне надо. Федот у нас один из лучших спецов по огневой подготовке.

— Огневой? — позволяю себе уточнить.

— Ну конечно. Ты же не думал, что ты в пустыне будешь одной силой демонов валить?

Да я вообще не думал, что я их буду валить. Ладно, огневая так огневая. Это даже и хорошо, значит шансов будет больше. С другой стороны — не одни же одарённые там находятся.

А оружие я в руках и не держал толком. Пару раз только из стрелял со стены по тварям, что ошиваются поближе к людям. Ружьё было старое, охотничье и отдавало в плечо так, что чуть меня не снесло. Ну и стоял я тогда неправильно…

Если меня натаскают немного, я не против. Только дед слишком уж доволен, резво взялся за моё обучение. Стоило всего лишь устроить локальный прорыв хаоса.

— Прекрасно. Благодарю, — киваю я Афанасьеву. — Я бы хотел приступить как можно быстрее, но сначала мне нужно в храм Хака.

— Что случилось? — вмиг серьёзнеет дед и даже встает.

— Надеюсь, пока ничего достаточно серьёзного. Повредил ногу, её наскоро залатали. В общем, сказали, что нужно к Верховной обратиться.

— Да чтоб тебя. Ты чего сразу-то не сказал? — глава рода ответа не ждёт, прикрывает глаза и что-то беззвучно бормочет.

Он то хмурится, то улыбается, шевеля губами. Выглядит это забавно, но я сдерживаю смешок под неотрывным взглядом Федота. Словно мерку с меня снимает.

Наконец дед заканчивает ментальное общение и открывает глаза:

— Договорился. Зоряна полютовала, но согласилась. Ты уж её поблагодари как следует. Силы она немалой, но после этой ночи вымотана. Многих пришлось… — он замолкает, бросив быстрый взгляд на Афанасьева.

Было бы неплохо узнать официальную версию произошедшего. Ну а пока просто молча киваю. С сожалением смотрю на графин. Придётся подождать годик, а там, гляди, и вообще отпустит.

— И как вам, молодой человек, не стыдно так издеваться над телом? — возмущённо вопрошает Верховная жрица Хака, пока я нагло её разглядываю.

В храм я добрался очень быстро, всего-то нужно было пересечь мост и тут же оказаться перед белоснежным зданием. Буквально в километре от императорского дворца, окружённое шикарным парком, оно высилось, ярко выделяясь среди зелени.

В главный зал, к статуе бога, держащего у груди двух змей, меня отводят измождённые женщины. Больше похожие на поминальных служителей, чем исцеляющих. Возможно, жертв всё же было немало.

И там, у подножия монолита, меня и встречает уставшая, но прекрасная Зоряна.

Слышать «молодой человек» от этой женщины очень странно. Уж не знаю, как так получилось, но жрица очень молода для Верховной. На вид тридцать, не больше. Видимо, и правда силы огромной.

Светлое платье в пол, чуть менее строгое, чем у жриц Маат, облегает её пышные формы так плотно, что не оставляет места для фантазий. В гневе она машет руками, а её грудь колыхается прямо передо мной, завораживая, как маятник.

Я не могу с собой ничего поделать, а жрица, наконец заметив мой взгляд, затихает и отводит глаза. Ловлю на её лице лёгкую улыбку.

Ещё раз ругнувшись, уже незлобно, она велит мне ложиться прямо на пол, у статуи, и приступает к пытке. Лучше бы продолжала читать нотации, а я бы продолжил любоваться.

Без содрогания больше я на неё не взгляну. То, что делает со мной эта красотка, напрочь отбивает все желания. Кроме одного. Сдохнуть. Ладно, сначала прибить её, а потом уже сдохнуть.

Олег не шутил, говоря, что меня придётся вскрыть. Обезболивают меня ровно настолько, чтобы я не потерял сознание. Но я упрямый и справляюсь.

Но вырубиться, окружённым целителями, получается на секунду. Мне грозят, что начнут сначала и только это помогает держаться.

Упади на меня сотня домов и вцепись в меня сотня гончих, не было бы так больно. И если первые несколько минут я храбро молчу, стиснув зубы, то после хруста кости в руках Зоряны, погружённых в мою ногу, я ору.

Потом хриплю и ломаю зуб. Мне тут же всё вылечивают.

От совместной силы нескольких целительниц воздух в храме тяжелеет. И наполняется запахом крови, которая хлещет из меня, растекаясь по каменному полу. Я уже начинаю подозревать, что меня не лечат, а расчленяют, принося в жертву.

Позволяют вырубиться мне нескоро. Я успеваю охрипнуть несколько раз. И, кажется, покрыть матом всех. На мою ругань никто не обижается. Наверняка, привыкли и не к такому.

Но, высказав всё, что я думаю о современной медицине, мне легчает и я теряю сознание почти довольным.

Прихожу в себя я среди такого ослепительно белого пространства, что поначалу думаю, что попал в мифический рай. Приятно пахнет какими-то травами, кожу холодит лёгкий ветерок. А тело лежит на мягком. И ничего не болит.

— Добро пожаловать в тюрьму! — слышу я весёлый голос Богдана.

Мой боевой товарищ валяется на больничной койке прямо напротив такой же моей. Их тут около десятка, но кроме нас с Покровским, больше никого нет.

Потолок сверкает белизной где-то очень высоко. Белые стены, белый кафельный пол. И только зелень деревьев за высокими окнами выбивается из этой однообразной цветовой гаммы.

Как сообщает мне обрадованный моей компанией здоровяк, находимся мы в госпитале при храме. И валяться мне…

— Два дня, — сообщает Зоряна, лично явившись ко мне. — Вставать только по нужде. Знаю я вас, судна боитесь больше, чем оторванных ног.

Верховная по-прежнему прекрасна, но я, смотря на нежные пальчики, вижу только эти же руки, по локоть в моей крови. Кажется, её это немного разочаровывает.

— Будешь шляться просто так, повторим всё сначала, — грозит она, хмурясь. — Я серьёзно. Если не хочешь ещё раз пройти через это, лежи тихо. Посещения разрешены и компания у тебя есть, — жрица кивает в сторону притихшего Покровского.

Я соглашаюсь на всё и благодарю, как и настаивал дед. От души и долго. Так же как ругался во время процедуры, но сейчас словарный запас поменьше.

Вот удивительно, для ругани слов так много, для благодарности — спасибо и всё? Впрочем, Зоряна немного оттаивает и напоследок желает скорейшего выздоровления, погладив меня по руке.

Я оглядываю свою пижаму, конечно же тоже белую, и вижу содержимое карманов на тумбочке рядом с койкой. Кто меня отмывал и переодевал, знать не хочу. Но такими темпами мой гардероб очень быстро опустеет.

Связываюсь с братом и прошу принести одежду и книги. Раз уже наконец выдалась возможность лежать и никуда не бежать, пора усиленно умнеть.

Яр приносит всё перечисленное и много шума. Беззлобно подшучивает над двумя лбами, боящимися пошевелиться лишний раз.

— Да у вас тут просто дворец! — осматривается он, заглянув во все углы и даже под кровати. — Не сравнить с полевыми лазаретами. Ну ничего, скоро и сами сравните. Уж тогда порадуетесь такой роскоши.