Повелитель морей - Поселягин Владимир Геннадьевич
Я ясно выражаюсь? Где я старший, там есть всё, остальное – трава не расти. Меня так воспитали в дивизионе. Нет, когда я на принцип иду, меня не сдвинуть. Сейчас я простой красноармеец, отвечаю только за себя, для себя я достану всё. Нужен тебе танк КВ – без проблем, через час на нём подкачу, но воевать на нём буду сам и никому не отдам. Попробуют отобрать – сожгу к чёрту. Понял, в чём суть? И вверх по карьерной лестнице я не пойду, мне это просто не нужно, только бы дожить до конца войны. Пусть лапу сосут. И стыдить меня тоже не стоит, я уничтожил почти тысячу немцев, пусть кто-нибудь повторит. Даже если я завтра погибну, то погибну со спокойной душой. Если бы каждый боец Красной армии убил по одному немцу, война бы давно закончилась, а я давно перевыполнил этот план.
– Ну и каша у тебя в голове, – даже с некоторым восхищением покачал головой Бестужев.
– Сам горжусь. Ты пойми, если я начну доставать что-то, то буду выполнять работу старшин или снабженцев тех подразделений, что получат внештатную технику или вооружение. А я за них работать не собираюсь. Если они свои жопы оторвать от стула не хотят, мне-то это на хрена надо?! Бойцы на передовой без всего? Нет, совесть меня не мучает, и не будет мучить. Пинайте своих снабженцев, это их работа, пусть побегают, растрясут жирок. Если тебе нужно дополнительное вооружение, подавай заявку старшине, интендантам: если для меня нет проблем достать всё, что нужно, то для них тем более. Только не хотят, тут ведь стараться нужно, работать, обменивать то, что нужно, на то, что есть у них. А терять это они не хотят, им проще канючить «ничего нет, склады пусты» и ныть, что они не железные, чтобы так пахать. Пинать их надо, пинать и пинать. В тяжёлых случаях грозить трибуналом: может, тогда шевелиться начнут? Я не говорю, что все снабженцы такие, разных повидал, смотри сам по ситуации. Ну а что касается меня, назначь заряжающим в расчёт орудия, что при штабе полка будет, а дальше я сам буду искать позиции, ставить пулемёт и вести стрельбу.
– А люди? Оружие же тяжёлое?
– Справлюсь.
– Хорошо. Расчёт сержанта Хрумова. Вон он, идём, познакомлю. Я скажу, что ты только приписан, командовать тобой он не может.
– Слушай, Андрюха, а ты умный парень, с тобой приятно иметь дело. Если что нужно, в виде исключения, без проблем достану. Только не наглей. Автомат там трофейный или пистолет – это легко. Ну, в крайнем случае, мотоцикл, и то неофициально, на остальное рот не разевай. У тебя старшина есть, это его работа – всё добывать, точнее снабженца, а старшина его пинать должен, подавая заявку.
– Разберёмся.
Бестужев познакомил меня с командиром расчёта и бойцами. Сказал, что числиться я за ним буду, но сам по себе, командовать мной не нужно, если только в крайнем случае. На довольствие у повара я уже встал, жаль, обед пропустил. Познакомившись с расчётом, я отошёл к той телеге, где мы с Бестужевым общались с глазу на глаз, кинул охапку соломы под телегу, накрыв плащ-палаткой, лёг и стал подрёмывать в полглаза.
И тут мне стало не до сна: с помощью Взора, работавшего уже на две тысячи восемьсот метров, я прислушался к разговору в палатке комдива. Он делил её с начальником штаба, но сейчас там были двое – Бестужев и полковник. И вот что я услышал:
– Товарищ полковник, ваш приказ выполнен. Поговорил с Тумановым. Вы правы, он очень странный. Говорит, может достать всё, даже танк КВ обещал. Хочет принести зенитный ДШК и быть его расчётом в одном лице.
– Давай подробнее, слово в слово.
Бестужев, демонстрируя, к моему удивлению, отличную память, практически дословно наш разговор передал.
Комдив обдумал услышанное и сказал:
– Любопытные слухи ходят об этом Туманове. Поговаривают, что он действительно всё как будто из воздуха делает. Раз – и есть. Недавно заметка была со списком награждённых высшей наградой нашей Родины, там о старшине Туманове. У меня знакомые есть в Генштабе. Я выяснил, это не наш Туманов оказался, там наградили пограничника, старшину Туманова, погибшего на заставе в первый день войны. Посмертная награда. Однако, что странно, есть ещё один наградной лист, и тоже на старшину Туманова, бойца десятой армии. Это уже о нашем парне. Я попросил проверить, но приказ пока изучается и ещё не подписан.
Я вздохнул с облегчением: так и думал, не меня награждают, монетка не могла подвести. А вот то, что Бестужев меня странным называет, мне не понравилось, но возразить нечего. Вон, смотрели фильм «Девчата», и когда я героиню воровкой назвал – а что, по чужим тумбочкам шарится как по своим, еду забирает – сёстры с возмущением накинулись на меня. Для них было нормально, что всё общее. Ну единоличник и собственник я, и что? Для семьи – да, всё общее, но только для семьи.
– Так что, мне попросить его усилить нашу батарею пулемётом?
– Дурак ты, Бестужев. Пулемёт, конечно, нужен, но танк, особенно тяжёлый, нужнее. Насколько я понял Туманова, для себя он всё достанет. Вот пусть и воюет на танке. Танкистов найдём. Проблема в том, что отдавать он его не хочет – что достал, на том и воюю, принципиальный он наш, – но если танкисты узнают, что у нас есть танк, то потребуют отдать. Приказ принесут, вынуждены будем подчиниться, а Туманов не отдаст: или сожжёт или спрячет. А виноваты мы будем… Приведи его сюда, я сам с ним поговорю.
– Есть, – козырнул лейтенант и вышел из палатки.
Бестужев – парень опытный и в армии уже обтёрся, сам бегать не стал, поймал ближайшего свободного бойца и послал за мной, объяснив, где меня найти. Боец нашёл меня минут через десять. Отряхнувшись от соломы, я забрал все свои вещи: тут оставишь – потом ничего не найдёшь. Взором я уже двух таких мелких воришек вычислил, сообщил старшине при штабе полка, он ими займётся. Ну и заспешил за бойцом до штаба дивизии.
Там меня перехватил Бестужев, куривший в тени деревьев, и сопроводил вглубь леса: полковник находился у лесного озера, в котором где с шумом купались две роты. Стоял в стороне, наблюдая, видать сам хотел охладиться.
– А, Туманов, – повернулся он ко мне. – Бестужев мне доложил о предложении по танку. Так что, не возьмёшь своё слово назад?
– «Единицу» или «двойку»?
– Что? А, тип машины? «Двойку» желательно.
– Есть у моих знакомых «двойка» с зенитным ДШК на башне, позаимствую эту машину. Экипаж не нужен, идёт с танком, я там только место командира займу, оно свободно. Танк будут выделяться в любое время, с полными баками и боекомплектом. А пока я без него буду.
– Ты мне его хоть покажи.
– Надеюсь, по бумагам он проходить не будет?
– Пока думаю насчёт этого.
– Могут попробовать отобрать.
– Потому и думаю, а не сразу решил. Когда ждать бронемашину?
– Через час будет у штаба дивизии.
– Жду. Свободен.
Пока я бежал через лес (слежки не было, что приятно меня удивило), подслушал дальнейшую беседу полковника с Бестужевым.
– Через час ясно будет, кто этот Туманов: брехло или действительно может найти и достать всё что нужно. Если танк будет, подумаю его в штат снабженцев ввести.
– Туманов поклялся, что войну красноармейцем закончит.
– Туманов – красноармеец и обязан выполнять приказы. Прикажу – будет выполнять. Иначе трибунал.
– Как-то два раза его это не остановило.
– Хм, действительно. Ничего, решим вопрос.
На этом оба командира разошлись. Полковник действительно решил искупаться. Видимо, у него было свободное время.
Я же добежал до той опушки, где совершал посадку на У-2, тут был ровный луг, и в глубине опушки достал КВ-2. Грунт тут твёрдый, засесть не должен. Открыв кормовой люк, я забрался в танк, сложил свои вещи на кресле командира танка, винтовку прислонил в углу, чтобы не упала. Потом закрылся внутри бронемашины, устроился на месте механика-водителя и, проведя все необходимые процедуры для запуска двигателя, стронул бронемашину с места. А тяжело машина идёт, вдавливая грунт и оставляя глубокие колеи.
Выехал на опушку. Дороги тут нет, она чуть дальше, к ней и направился. Заметно портя полевую дорогу, вившуюся вдоль опушки, где как раз дивизия и расположилась (как я понял, она в резерве командования), проехал мимо наших частей. Бойцы и командиры выходили и глазели на моего бронированного монстра, многие такой впервые видели.
