Евгений Прошкин - Смертники
Выходивший боец вернулся и осмотрел подоконник со стопками книг, затем повозил ногой по полу гильзы. Катаясь по окаменевшему линолеуму, они звенели, как на асфальте.
— Кто отсюда стрелял? — спросил он.
— Тот, кто сбежал, — признался Олег. — Когда его поймаете — казните, как собаку. Он убил одного из ваших. Возможно, двоих.
— А остальные? — процедил Кабан. — Твоих рук дело?
— Это все от нервов. Когда я начинаю бояться, я перестаю себя контролировать. Так что не пугайте меня, пожалуйста.
— А сейчас уже не боишься, что ли?
— Стараюсь сдерживаться.
Кабан вздохнул и сел на табуретку, но, услышав, как скрипнули под ним ножки, с досадой поднялся.
— Что же ты упустил-то его? — проговорил он. — Командира своего, друга-недруга, или кем он там тебе был.
Олег помедлил, подбирая слова.
— Я на вас отвлекся. Слишком много народу, я столько удержать не могу.
В квартиру забежали еще двое наемников.
— Чисто, — доложили они.
— Вы хорошо проверили?
— Обошли весь дом.
— Смотался твой приятель, — сказал Кабан Гарину, хотя необходимости в этом не было. — И нам тоже пора идти. Как тебя звать-то, кстати?
— Олег.
— Это имя? А кличка есть?
— С первых дней не обзавелся, а теперь уже вроде и поздно.
— Это точно, сынок. — Он хлопнул Гарина по спине, подталкивая к выходу. — И вот что, кудесник. Твои навыки я уже видел, доказывать мне ничего не надо. Но… — Он остановился и легонько взял Олега пальцами за шею. — Если ты сейчас, по пути, опять выкинешь какой-нибудь фокус… если у меня возникнет хотя бы тень сомнения…
— Я понимаю. — Гарин кивнул, с усилием высвобождаясь из захвата. — Все будет нормально. А фокусы я и сам не люблю.
— Ну конечно! А то я как будто не понял, зачем вы в прошлый раз к нам на базу приходили.
— И зачем же? — осведомился Олег.
— Не знаю! — раздраженно бросил Кабан. — Но ясное дело, не просто так. Учти, гипнотизер долбаный, я тебя предупредил.
Из подъезда Гарина вывели, как опасного рецидивиста: наемники, остававшиеся на улице, по-прежнему прятались за деревьями, а те, кто сопровождал его на лестнице, шли следом на полусогнутых, постоянно целясь Олегу в спину.
— «Лунный свет» у всех есть? — спросил Кабан, оглядывая бойцов. — Стройся коробкой, арестованного в центр. Без суеты, не дергаемся. Двинули помалу. И Скрипача заберите кто-нибудь, помогите ему. Он идти-то может? Слышь, Олег… Паренек наш, которого ты с лестницы пуганул, Скрипач. Его когда-нибудь отпустит, или все, крест на человеке ставить? Может, антишок ему вколоть?
— Не надо никакой химии. Дайте ему водки побольше и уложите спать. Завтра должен оклематься.
Двое бойцов подхватили Скрипача под локти и бережно повели за отрядом. Не то чтобы пострадавший совсем не мог идти или был невменяем, но после пережитого испуга он впал в такой ступор, что перестал обращать внимание на команды. Хотя, как понял Гарин, наемники имели при себе «лунный свет», ослабляющий пси-воздействие. И возможно, не по одной штуке. Но дополнительного сопротивления Олег даже не почувствовал.
Вряд ли сила «венца» выросла со времени первого использования артефакта. Гарин надеялся, что его способности тоже не изменились, и после всех контактов с «венцом» он по-прежнему оставался обычным человеком. Однако их взаимодействие — человека и артефакта — становилось все более эффективным, их общая мощь постепенно росла, и отрицать это было невозможно.
Размышляя об этом, Олег невольно подумал о взаимопонимании. Да, это было самым точным названием тому, что происходило между ним и «венцом». Их взаимопонимание улучшалось с каждым разом: то ли артефакт подстраивался под носителя, то ли все-таки сам Гарин превращался в подобие контролера. Второй вариант Олег рассматривал как катастрофу и гибель собственной личности, но убедить в нем окружающих удалось довольно легко: наемники, шагавшие позади, до сих пор не убрали оружие и, видимо, не собирались.
Гарин невольно начал фантазировать, смог бы он справиться с двумя десятками бойцов, если бы «венец» по-прежнему был при нем. Ответ выходил отрицательный: их было слишком много, чтобы взять под контроль всех сразу, одновременно. А глушить по очереди не имело смысла, поскольку у каждого были совершенно четкие инструкции на случай каких-либо странностей.
Строй прошел между прачечной и общежитием, Кабан выводил отряд к проспекту.
— Куда идем, если не секрет? — спросил Гарин, облизывая пересохшие губы.
— Ты же медиум, сам должен знать, — ответил командир.
— Да я знаю, что к речному порту. Просто поговорить хотелось.
— Считай, что поговорили.
Миновав газон, процессия вышла на середину проспекта и повернула к северо-востоку. Бойцы зашагали в ногу, и Олег подстроился под всех: в общем ритме идти было легче.
«Коробочку», как это назвал Кабан, построили хорошую, прочную. Трое наемников двигались впереди, по трое находилось слева и справа от Гарина, и еще две шеренги вышагивали сзади с автоматами наготове. Остальные произвольно рассредоточились вокруг этого прямоугольника и обеспечивали прикрытие.
У перевернутой квасной бочки, изнывая от нетерпения, готовилась к атаке большая группа снорков, и наемники еще издали открыли по ней огонь. Олег невольно начал мерить время шагами, это было удобно: левой, левой, раз… два… До счета «четыре» бойцы уже превратили снорков в огромный суповой набор. Когда с бочкой поравнялся основной строй, от мутантов остались лишь кровавые лоскуты, словно их накрыло одним большим взрывом. Синхронная перезарядка, и снова вперед, в ногу. Путь по проспекту Дружбы Народов, который Олег уже проходил, сейчас казался ему интересным и новым. И уж конечно, никогда раньше Гарин не чувствовал себя в такой безопасности. Слепые собаки, не успевшие скрыться, дырявыми шкурами висли на кустах. Тушканы визжащими клубками отлетали на тротуары. Дорогу зачищали так, что мутанты не могли задержать пеший эскорт ни на секунду.
У большого перекрестка в трехстах метрах от госпиталя снова показались собаки. Стая была огромной, не меньше двадцати особей. Чтобы не замедляться, наемники метнули в мутантов несколько гранат. Половину собак разметало по мостовой, остальные в панике разбежались.
— Я же просил тебя не чудить, — вполголоса произнес Кабан. Гарин не сразу сообразил, что командир обращается к нему.
— Ты думаешь, это я их сюда позвал? — сказал Олег, гадливо ступая по мокрому от крови асфальту.
— А кто же еще, — раздраженно бросил Кабан.
Гарин собирался возразить, но, поразмыслив, этого делать не стал. Он убил весь день на то, чтобы люди поверили в его пси-способности, так зачем же теперь душить эту песню? Олега лишь немного пугало, что если на дороге появится враг посерьезней, например, химера, то бойцы, в соответствии с обещанием, сначала могли прикончить его самого, а уж потом заняться мутантом. К счастью, идти оставалось уже не много.
Перед госпиталем отряд встретила небольшая группа наемников во главе с Капитаном. По левую руку от него стояли трое незнакомых мужчин, по правую — один Пельмень, отчего-то страшно довольный.
— Взяли голубчика? — начал он еще издали. — А где кандалы? Я думал, вы его закуете.
— Кузнец в отпуске, — отшутился Кабан. — Примите Скрипача, эта падла ему все мозги покорежила. Ну и посерьезней потери имеются…
— Вижу, — обронил Капитан, пересчитав отряд по головам. — А я-то в прошлый раз к ним, к уродам, всей душой… Надо наказать.
— Точно! — подержал Пельмень.
Они с Гариным встретились взглядами и после короткой задержки оба отвели глаза. — К стенке его! — потребовал Пельмень. — И хрен с ними, с «монолитовцами». Мы им другого отловим, еще краше.
— Ты соображай, что гонишь! — вскинулся на него Кабан. — Какого еще «другого»? Где ты другого видел? Уйди с дороги. И Скрипача, говорю, возьмите, вон его ведут.
Пельмень, смирившись с тем, что пленный не будет расстрелян, отступил назад. Строй двинулся дальше по проспекту — мимо садика у главного корпуса больницы, мимо сгоревшего автобуса, прямо к забору у кафе «Припять», где Олега уже ждали.
Ограда была недавно отремонтирована и блестела свежей оцинкованной «егозой». Одна из секций сдвинулась, и Гарина провели на другую сторону. Там его встретили трое «монолитовцев».
— Арестованного принял, доложу по команде, — пролаял старший наряда.
— Слава «Монолиту»! — брякнул Гарин.
Кабан посмотрел на него через колючую проволоку с нескрываемым сожалением.
— Ну, бывай, сынок, — сказал он. — Больше уж не свидимся. Разойдись!
«Коробочка» распалась, и наемники свободным порядком отправились к госпиталю.
— Следуй за мной. Не оглядывайся и не сворачивай, — бесцветно проговорил «монолитовец». — При попытке к бегству ты будешь уничтожен.
