Любовь Федорова - Путешествие на запад
— Тебе нехорошо? — спросил он.
Оно не ответило, но безразличие в его взгляде сменилось тоской.
— Пойдем отсюда, — сказал Джел. — Здесь нечего есть и негде лечь спать. Нам нужно отдохнуть — и мне, и тебе.
Оно послушно поднялось из кресла и даже сделало вслед за Джелом несколько шагов, а потом бесшумно повалилось на пол.
***
Увидев это, Джел растерялся. Всю его спесь — какой он умный, умелый, удачливый, как замечательно у него все получается с первого раза, и прочий самодовольный бред — с него сбило одним щелчком. Оба маленьких врача из аптечки — "хирург" и "терапевт" — остались во Дворце Патриархов на Ходжере, он отдал их Хапе. С собой у него не было ничего кроме мехового плаща и собственных рук; даже фляжку с вином он забыл в монастыре.
Он весь извелся, пока медлительный модуль перелетел океан в обратную сторону — на эту глупость ему потребовалась едва ли не половина стражи. Странное существо очнулось и всю дорогу тихо дрожало, уткнувшись ему в плечо. Разговаривать с Джелом оно не хотело, а, может быть, не было способно. Hо то, что чувствует оно себя отвратительно, Джел понимал и без разговоров.
Так, или иначе, Ходжера они достигли, когда там оставалось не очень много времени до рассвета. Надо было торопиться, и не только из-за чужака. Про пьяный гриб в монастырском подвале Джел вспомнил только теперь, когда пошла кругом голова. В спешке он бросил Лунный Камень прямо на перекрестке дорожек в ухоженном парке, что разбит был за западным жилым крылом Дворца. Модуль тут же стал очень похожей на настоящую каменной горкой, невесть как возникшей на самом видном из всех окон Дворца месте.
У Джела хватило терпения лягать ногою дверь одного из подъездов, пока ему не открыл заспанный сторож, а не вынести ее сразу при помощи силовой установки модуля. Он не задумывался, что его могут не узнать, что он не знает дворцовых паролей, что этим ранним утром похожи они двое на трубочистов, посетивших ночью злачные места, где один под крыжечку набрался и поэтому товарищ потрезвее несет друга на плече. К счастью, привлеченный шумом, на помощь ничего не соображающему сторожу явился какой-то человек, ни имени, ни должности которого Джел не знал. Человек этот бросился кланяться, целовать ему руки, и Джелу с большим трудом удалось унять его искреннюю радость и удержать от того, чтобы он не поднял во Дворце немедленный переполох по поводу счастливого возвращения наследника.
Перехватив поудобнее повисшее у него на руках существо, он потопал за провожатым на второй этаж, где размещались спальни.
Похоже было, что непосредственно перед его прибытием во Дворце был прием гостей, закончившийся только-только, ибо слуги еще не приступали к наведению порядка. В парадных залах, комнатах и коридорах было тепло, светло и пусто, пол засыпан подвявшими лепестками цветов, которые бросали с внутренних балконов и балюстрад, на ступенях лестниц стояли тарелки с объедками, валялись помятые карнавальные маски и сорванные вуали, занавеси и гобелены на стенах висели косо — при их помощи и поддержке перепившие гости искали под утро предоставленные им апартаменты, а на полу в одной из оконных ниш даже белела невзначай оброненная некой дамой нижняя юбка.
Джел краем глаза отмечал следы минувшего веселья, не догадываясь, по какому поводу состоялся праздник. Придворный календарь он читал в незапамятные времена, и цели что-нибудь из него запомнить перед собой не ставил. Провожатый его исчез где-то далеко впереди, существо же вскоре стало особенно тяжелым и неудобоносимым — видимо, потому, что кровать, куда его можно было положить, находилась совсем близко; и, когда Джел добрался до дверей, к которым, как он думал, его ведут для того, чтобы за ними можно было упасть и отдохнуть, он услышал оттуда: "Радость, кир Хагиннор! Посмотрите, какая радость!"
С этого момента в памяти у него все перемешалось. После он с трудом вспоминал сброшенный на пол бесформенный комбинезон чужака, брезгливо сморщенную физиономию Хапы, рыжую девчонку, вылезшую нагишом из-под одеяла у Хапы в постели, и ахнувшую: "Ой, какое ОНО хорошенькое!", господина Эргора, ходившего вокруг странного пациента кругами… А краткий момент спустя бегать начали уже вокруг Джела.
***
Джел отсутствовал на Ходжере немногим более двух месяцев. Особенных перемен здесь за этот срок не произошло. Большой купол Дворца Патриархов оцепили строительные леса, а на далеком мысе Мелес повыше стала круглая башня маяка.
Едва только Джел пришел в себя, Хапа радостно заявил ему, что болен, давным-давно заслужил отдых, и предложил наследнику на время поменяться островами и обязанностями. Правдой была его болезнь, или только предлогом посмотреть, как преемник справится с государственными делами, если взвалить их на него в полном объеме, Джел не знал, но, после некоторого раздумья, согласился. Возвратился ли он навсегда, или только на время, ему самому пока было неизвестно, но чем-то занимать себя он был должен.
Дворец Патриархов устраивал его в качестве резиденции потому, что оброненные кем-то и ставшие крылатыми слова: "Если вы случайно о чем-нибудь подумали, будьте уверены: здесь это есть!" — были почти справедливы. Hо ни места, ни покоя во Дворце Джел для себя не нашел. Дни шли за днями, а беспорядок в душе не укладывался.
Ни к чему Джел теперь не относился так, как раньше. Все прежние занятия и увлечения казались ему пустой тратой времени. В самом деле, что изменится, если ишулланское торговое судно потратит на плавание в Ардан и обратно вместо тридцати дней двадцать? Чем он поможет себе или этому миру, если половину декады посвятит слушаниям в Государственном Собрании и сумеет протащить какой-нибудь любезный сердцу Хапы проект, или, наоборот, завалить тот, который киру Хагиннору не мил? Он уже избавил Та Билан от вторжения Пожирателей Солнц, чего ждать от него больше?..
Так что, возложенные на него временно обязанности Хапы, Джел исполнял спустя рукава. Когда он что-либо делал, он не видел перед собой конечной цели, и не давал себе труд представить, к какому результату стремится. Он то ехал на озеро, где сооружали большую земляную плотину для удержания воды, то закрывался в рабочем кабинете и делал иллюстрации к книге сказок, потом бросал незаконченный рисунок и вызывал к себе кого-нибудь из хапиных советников, которые постепенно начинали бояться Джела, как огня — они не знали, что он от них требует, да и он не знал тоже.
Обратно в Крепость его не тянуло, он вернулся туда лишь однажды, чтобы реорганизовать космический кордон безопасности и отладить корабельные системы жизнеобеспечения. Один раз Джел посетил и Мертвую пустыню. Он отвез туда заряженный под завязку энергонакопитель, который должен был помочь его "блюдцу" быстрее справиться с регенерацией. Hо ему уже казалось, что на полеты туда-обратно и всякую конспирацию он тратит непозволительно много внимания и времени. В общем, даже для себя ему работать не хотелось. Модуль он спрятал на морском берегу среди высоких, полосатых от приливов меловых обрывов и две декады к нему не возвращался.
Жизнь его в этот период была странной, а чувства запутаны. Он будто бы повис между небом и землей. С одной стороны, великое дело было сделано. С другой — радость от этого оказалась не такой уж большой.
Что это значит, он не понимал. Не очень он перетрудился, спасая этот мир. Ясно было только, что соглашаться на предложение Хапы было безответственно. Прежде надо было дать себе время подумать. Отыскать причину беспокойства.
Самым лучшим занятием для него теперь стало выбрать во Дворце какой-нибудь зал побольше и ходить там из угла в угол и от окна к окну. Hо думать о том, о чем следовало с самого начала, ему мешали теперь государственные заботы. И, к слову, не только они.
Он тешил себя тем, что наблюдал за всегда печальным существом из Крепости.
Существо звали Оро Ро. Оно поселилось во второй спальне его покоев; двери их с Джелом комнат были напротив, их разделял большой холл с зеркалом, коврами, хрустальными светильниками, камином и четырьмя круглыми аквариумами в углу, в которых среди ярко-зеленой речной травы плавали пестрые водяные черепахи. Такое положение не мешало существу сохранять гордое одиночество, и, в то же время, не препятствовало Джелу ненавязчиво следить за каждым его шагом.
У существа была служанка — маленькая мемнорка Шер, бывшая наложница Хапы, которую тот не взял с собой на Ишуллан, — первый и единственный человек во Дворце, которого существо не пугалось и чье мнение в какой-то мере ценило. Оро Ро любило сидеть перед камином и смотреть в огонь, любило кормить черепах крошками от еды, не переносило собак и кошек, не ело рыбу ни в каких видах и в хорошую погоду часами гуляло по парку в сопровождении Шер, которая, как настоящая дуэнья, всегда ступала на два шага позади, держа в руках зонтик на случай, если вдруг пойдет снег. Одевалось существо по подсказке Шер, в мемнорскую одежду, на Мемноре почти одинаковую для мужчин и для женщин, но цвета выбирало по своему вкусу, несхожему со вкусом Шер, тяготеющей к блестящему и яркому. Через некоторое время Джел с удивлением заметил, что оно стало подводить глаза, подкрашивать губы и надело на шею ожерелье из саврских самоцветов. Правда, печального вида от этого не утратило. Джел распорядился, чтобы им с Шер ни в чем не было отказа. Джелу оставалось только догадываться, откуда у Оро Ро и легкое жеманство, и умение носить очень дорогую одежду, и, главное, желание всем этим заниматься.
