Денис Лукашевич - Братские узы
— Со свистом. Не желаете пройтись?
— Я не против, — быстро согласился Марко. Помахал рукой, будто обмахиваясь. — Здесь как-то душновато.
— Покажете нам местные достопримечательности, Кэт? — К Веллеру его возвращалась обычная его обманчиво-беззаботная манера общаться. — Хе-хе.
— Сожалею, но для этого у нас слишком мало времени. Клык. Сивый. — Двое из кожаного братства появились словно из-под земли. Застыли расслабленными болванчиками. — Присматривайте за входом.
Они синхронно кивнули.
— Пошли. И, кстати, Марко. — Она обернулась ко второму из братьев. — Не забудь свой выигрыш. Редко кто так отлупцовывал Быка…
Там, где они оказались, дневной свет никогда не проникал, испугавшись влажных и сырых стен, потоков нечистот, стекавших за пределы города по тайным, скрытым от невнимательного взгляда каналов. Лишь иногда робко заглядывал сквозь решетки уличных стоков.
Сверху доносились звуки обычной сантасиленцийской улицы: гул толпы, шлепанье ног, крики нищих и пророков. Снизу же царила беспокойная тишина подземелья: далекий шепот, постоянное шебуршание незваных гостей в серых шкурках, нескончаемая капель конденсата и прочие прелести «загробной» жизни. Романтика, одним словом. Если и переговаривались, то только шепотом. В одном из шептунов Веллер с удивлением признал давешнего пророка, вещавшего в дне Божьего гнева. Сейчас он был похож на побитого пса, чем на вещуна темных пророчеств. Мокрый, побитый и вонючий, словно его долго валяли в помоях. Может, так оно и было.
— Ты как, Дементио? — с сочувствием поинтересовалась Кэт.
— Еле от шпиков ушел. Шустрые, зараза!
— Они не нашли вход?
— Смеешься?
— Ну и отлично! Отдыхай. — И пошла дальше. А Дементио тут же переключил внимание на вновь прибывших:
— О, Анджей! Давно не виделись! Где пропадаешь? — Удивительное дело, но говорливый поляк не успел и рта открыть, как внимание трущобного пророка переключилось на здоровяка Войцеха: — О, господи! И ты тут! Просто день встречи какой-то! Рад! — Дементио ожесточенно принялся трясти ладонь лопату. Его собственные ладошки едва-едва сходились вокруг могучей руки. — Очень рад, э-э… Гви…
— Войцех. Меня зовут Войцех, — лже-монах обезоруживающе улыбнулся, совсем как раньше, по-детски наивно.
— Да-да, — смущенно забормотал уличный вещун. — Совсем забыл! Память у меня стала, что у девицы на выданье, — хе-хе!
Войцех величаво кивнул, мол, прощаю со всей широтой новохристианской души, и последовал дальше.
Вскоре показалась массивная двухстворчатая стальная дверь. Настоящие гермоворота, откопанные, видимо, на какой-то заброшенной базе. И хватило же сил и терпения сюда дотащить?
Кэт дернул затвор замка. Пыхнула одинокая струйка пара, и стальные врата разошлись в стороны.
— Прошу. — Катрин обернулась к гостям и лучезарно улыбнулся. Веллер чуть не сомлел от счастья.
Глава 16. Турнир Всех Праведников
— Что?! Террористы?! В моем городе?!
Казалось, архиепископа Фабио Фаттиччели хватит удар. Пауло даже испугался — так нехорошо выглядел церковник. Но нет, архиепископ сдержался, выправился на стуле, одернул казенные одежды, разукрашенные золотым и серебряным шитьем, изображавшим деяния из жития пресвятого Конрада.
— Не стоит так волноваться. — Это Пес. Уверенный, зараза. От бледной морды за милю чувствуется высокомерие и спокойствие. Этот знает свое дело — сомнений возникнуть просто не могло. — Все под контролем. Мы, как-никак, профессионалы. Нам только нужна толика вашего сотрудничества.
Архиепископ наконец-то успокоился, устало потирая лоб, осведомился:
— И что вам требуется? Хотите закрыть Турнир?
Нет, не успокоился. Затаился лишь, забился в угол, откуда скалит клыки-слова, дрожит всем телом, но не сдается. Крепкий орешек. Вот Пауло бы под таким взглядом Пса уже давно бы поник, сдался на милость победителю, выполнил все, что тот хочет. «Жалок ты, Паулито!» — Противный внутренний голос как всегда готов поддержать в трудную минуту сомнений и самобичеваний. С трудом, но удалось загнать его поглубже и сконцентрировать внимание на архиепископе.
«Ба!» Теперь Сантьяго вспомнил, откуда ему знакомо это лицо, массивная бульдожья морда с отвисшими брылями и гневными черными глазками, запрятанными под пушниной густых сросшихся бровей. Волосы основательно поредели, послушническая тонзура расползалась по всей макушке, лишь на висках сохранились вьющиеся пряди, обильно смазанные целебным маслом.
«Ба!» Если чуть помоложе, добавить волос на голове, уменьшить брыли, убрать пару морщин, приодеть в черный мундир-сутану, портупею через плечо и иконостас наград. Конечно, как он мог забыть! Прима-генерал Черной Стражи Фабио Фаттиччели! Слова с бронзовой табличке под портретом в галерее Славы Инквинатория. Годы службы… и так далее. Выдающиеся подвиги…
Но даже на пенсии, на гражданке, мирным архиепископом синьор Фаттиччели не желал терять военной твердости и железной воли «чернорубашечника». Наверное, каждую неделю вызывает к себе на прием настоятеля местной базы, выслушивает полный отчет и дает наставления и распоряжения. И попробуй ослушаться хоть и бывшего, но прима-генерала! Сжует и не подавится. Да уж, такому сам бог велел не поддаваться на дьявольское влияние Пса. Такой сам на кого хочешь «повлияет». Послушаем, что там скажет бледный брат…
— Как раз наоборот! Я уверен, что отмена Турнира лишь испугает еретиков, и они разбегутся по норам в Нижнем Городе. Мы их выманим и цапнем всех сразу!
— Но миряне…
— Вы военный человек, синьор архиепископ, и должны понимать. Без хитрости не выигрывается ни одно сражения.
Молодец! Что тут еще скажешь. Знал же Пес, куда надавить, чем бывшего прима соблазнить. Оставалось только любоваться нехитрым талантом инквизитора. Ему бы самому армиями командовать! Хотя нет, Пауло себя отдернул, под руководством такого! уж увольте.
Само собой архиепископ задумался.
— Опасно! — наконец разродился бывший прима-генерал. Но как-то неубедительно это слово прозвучало в толстых, отвисших устах.
Словно ерунда все — плюнуть и растереть. Для военного-то офицера, высшего руководителя Черной Стражи. Опасно — это для мирян, а для солдата — военная хитрость. И ничего, что последний раз мундир напяливал на аудиенцию с Престолоблюстителем два месяца назад, как почетный ветеран Сан-Доминики, кавалер разнообразных орденов. Военный — это не профессия, а состояние души, что не лечится наградной пенсией и высоким церковным чином.
— Опасно, но оригинально! Мне нравится ход вашей мысли. Действуйте, синьор гранд-полковник. Я полностью доверяю вашему профессионализму…
Знал бы Пауло, Пес или архиепископ Фаттиччели, что на точно такую же тему велся иной разговор, да вот ирония судьбы: рассуждали о Турнире с точки зрения тех самых террористов.
В лабиринте канализации и сливных каналов обитала своя собственная, независимая и вольная жизнь. Движение Сопротивления — вот как они себя называли. Только незадача, половина, если не больше членов Сопротивления были инквизиторскими шпиками и стукачами. Обо всем этом братьям-наемникам рассказала Катрин, потягивая горячий чай. Или что-то на него похожее.
Само собой, у любопытного Веллера возник закономерный вопрос. Правда, когда он задавал его, ответ ему уже был известен, хотя и в довольно-таки общих чертах. Другое дело, что услышать его из таких очаровательных уст, он был бы не против.
— И почему мы должны вам доверять, исходя из всего вышесказанного? Хе-хе! — Веллер мысленно проклял свой нервический смешок, но, кажется, Кэт не обратила на него особого внимания.
— Драка с Быком — это инсценировка, представление для Инквизиции. Пусть они пускают слюни, расписывая тайные заговоры, потайные подземелья и условные знаки. Пусть балуются. А стоит копнуть поглубже… Банальные контрабандисты — таких здесь, что вьюнов на сковородке. Только и успевай, что подхватывать. — Кэт улыбнулась, отчего Веллер опять расплылся лужицей расплавленного масла.
Внешне — суровый наемник, исколесивший Новую Европу от Сан-Эспаньоло до Великого Полесья. Но разве укроются чувства, упрятанные внутри, от опытного братского взора. Марко только покачал головой и позволил себе улыбнуться уголком рта. Он-то знал, какие женщины нравятся братцу! Главное, чтоб голову не вскружила да не кинула в омут. Иначе придется приводить в чувство…
Бить брата Марко не любил. Да и гиблое это дело — вот как Быка приложил! До сих пор оправится не может. Сидит себе, сверкает гневно да баюкает поврежденную руку. Еще чуть-чуть, и перелом в трех местах ему был бы обеспечен.
Марко кашлянул.
— Это все, конечно, просто замечательно. Да и мы не нанимались лицедеями в этот повстанческий театр. Свои театральные вопросы решайте сами, а мы как-нибудь самостоятельно разберемся со своим делом…
