Ярослав Коваль - Восторжествовать над демоном
В целом я был спокоен: Дьюргам лишь подтвердил мои лучшие предположения. Монильцы чувствуют, что я им необходим, и даже тем куриалам, которые охотнее всего вырвали бы у меня сердце и скормили его псам, придётся смириться с моим триумфом.
Который теперь уже казался несомненным. Вести по Монилю распространялись каким-то неведомым образом, но стремительно и полно. Теперь меня встречали почему-то общим ликованием. Я удивлялся — раньше подобного приёма не приходилось удостаиваться, хотя работа делалась почти та же самая… Ну, по крайней мере, в том, что имеет отношение к общей безопасности.
Дьюргам осмотрел незаконченный кристаллический обелиск на берегу одного из Корундовых озёр, познакомился с показаниями аппаратуры и отбыл в Арранарх. Его заверения, что я в любом случае могу спокойно заниматься своим делом, Курия будет просто наблюдать и даже по возможности оказывать поддержку, не изменило моей решимости держать при себе боевой отряд. Глава монильского правительства отнёсся к моему заявлению с удивительным спокойствием. Видимо, понимал, что требовать от меня чрезмерного доверия нельзя.
Да, теперь меня повсюду сопровождали солдаты, вооружённые до зубов, внешне равнодушные ко всему на свете — потому-то они казались такими грозными. Однако монильцы всё равно воспринимали меня с воодушевлением, а иной раз даже с восторгом — примерно так, как в наших исторических фильмах крестьяне реагируют на своего короля, которого считают хорошим. Я опасался наслаждаться их приветствиями — мне казалось, стоит только поверить, что меня тут любят, как сразу попадусь на чей-нибудь крючок. Скептицизм подсказывал: лучше не терять бдительности.
В Тирнале, где пришлось не только возводить новый обелиск, но и переделывать практически с нуля старую ретрансляционную систему, наконец-то появился Кербал. Он поприветствовал меня с откровенной радостью, словно старого друга, которого не видел лет десять. Перекинувшись с ним несколькими фразами, я понял причину этого воодушевления — он решил, будто именно я убедил Дьюргама оставить его «предательство» без последствий. Действительно, на поступок министериала можно было посмотреть по-разному. Если бы моё положение оказалось чуть более зыбким, Кербалу бы, конечно, припомнили всё и сполна.
Но, как выяснилось, события развивались по самому лучшему для меня сценарию. Мои ребята, старавшиеся расшевелить и направить общественное монильское мнение по правильному пути, и Кербал, действовавший примерно так же, но со своей стороны, добились потрясающего результата. Временно, но определённо я стал самым популярным человеком в Мониле. И тут как со снежной лавиной — если она начинает двигаться, остановить её нельзя ничем. Даже тот факт, что я родился в чужом мире и представлял его, теперь работало в мою пользу. С одной стороны, чужое пугает, но одновременно оно и завораживает, вызывает искренний интерес, кажется чудесным и, конечно, особенно могущественным. Способным предложить простое решение нерешаемой проблемы.
— Я сомневался, что твоим ученикам удастся сделать всё правильно, — сказал Кербал. После приезда и первой вспышки радости он почему-то рванул в душ, а потом с удовольствием подсел к столу, и мы с ним принялись поспешно угощаться свежей выпечкой, пока та не остыла. — Но они молодцы. И владеют кое-какими приёмами, которые у нас не в ходу.
— Следил за ними, что ли?
— Ну, что ты… Так, иногда присматривался, когда мог. Понимаешь, сперва я даже не знал, сумею ли уцелеть в этой опасной гонке.
— Что ж тогда ввязался?
— Э-э, решение было принято ещё год назад. Я поставил на тебя, и даже если б не стал поддерживать теперь, мне всё равно б это припомнили потом. Так чего ж было терять? Лучше постараться, помочь тебе всем, чем смогу. Вдруг выиграешь! Тогда и мой кусок будет сладким. Я был уверен, что выиграешь, если не всё, так хоть что-нибудь. К кому ещё мы, монильцы, сможем обратиться за помощью?.. А ты, я слышал, всё-таки преуспел в работе…
— Как видишь. — Я кивнул в окно. — Чуть позже пойдём, посмотрим поближе… Рассказывай, какие новости?
Мой собеседник отлично понял, какие именно новости меня интересуют. Он тут же принялся рассказывать, какие куриалы настроены в целом в мою пользу, а какие считают меня чересчур опасным, гораздо более опасным, чем зевы. Но таких в Курии считанные. Однако не следовало и обольщаться. Похоже, большинство моих властных сторонников просто уверены, что малоопытный чужак вроде меня недолго сможет править умами монильцев, что скоро я либо совершу ошибку, либо естественным образом перестану казаться героем. Тогда, само собой, всё вернётся на круги своя, и Курия вновь окажется на высоте.
Излагая это, Кербал снисходительно улыбался, а я понять не мог, кто же удостоен его иронии — я или мои излишне оптимистичные коллеги-куриалы.
— Ты-то как считаешь? Нужно терпеливо ждать, пока я перестану быть полезным и интересным, или гнать меня поганой метлой?
— Откровенно говоря, я бы тебя прибил сразу после того, как закончишь систему обелисков, и уповал бы на лучшее, — усмехнулся Кербал. — Но поскольку эта идея грешит излишним оптимизмом — надеждой, что после изготовления обелиски больше не будут требовать никакого особого обслуживания — вряд ли Курия решится взять её руководством к действию. Жить все хотят. К тому же не так это будет просто — взять и убить тебя. Вон, отличные солдаты следят за твоей безопасностью, и куча энергии к твоим услугам. Если будешь действовать осторожно и разумно, к концу процесса тебя уже будет не зацепить. Не остановить.
— Что-нибудь посоветуешь насчёт безопасности?
— Уйму всего могу посоветовать! Но, думаю, не тебе, а тому, кто у тебя занимается вопросами охраны и войны. Его зовут Леонид, правильно? Дельный парень. Уж он сумеет позаботиться о тебе и обо всех нас. Знаешь, теперь, когда я прочно с тобой связан, и все мои соотечественники видят во мне твоего человека, делать нечего — придётся возводить тебя на вершины. Я пока останусь при тебе, согласен? Буду вести переговоры с представителями областей, которые придут сюда договариваться. Хочешь ставить им какие-то особые условия?
— Нет, пожалуй. Даже с оплатой готов подождать. Понимаю, ситуация сложная.
Министериал скептически поднял бровь.
— На твоём месте я бы не говорил про готовность подождать с оплатой. И так-то придётся ждать, крупные суммы тебе вряд ли кто-нибудь просто из кармана выложит. А если заикнёшься про ожидание, не получишь своё никогда. Но я обдумаю детали и позабочусь обо всём. Корстай, думаю, должен будет заплатить раньше всех. Ты туда ещё соберёшься?
— Обязательно. Первый блин комом — так у нас говорят. Нужно успеть, образно говоря, расправить ком, если понадобится.
— Ваши террианские выражения иногда звучат непристойно, — рассмеялся он. Однако пояснять свою мысль отказался.
Теперь было чуть-чуть спокойнее работать, поэтому мы с аин справлялись быстрее и легче. А может быть, дело в том, что, состряпав четыре более или менее удачных кристаллических обелиска, я набил руку и разобрался в основных нюансах. Аин всё реже принималась острить на мой счёт, всё чаще в ходе процесса мы с ней мило и добродушно болтали на деловые темы, обсуждали разные чародейства и приёмы работы. Жилан тоже крутилась поблизости, держа под рукой свой блокнотик, и готова была вычитать в своих записях любую забытую подробность.
Она осваивала новое буквально на лету, но именно на её примере я убедился, что мало набить руку и освоить методику. Необходимо было что-то ещё, потому что даже при попытке вывести каналы из массива готового источника девушка лишь зря потратила время и чуть не пострадала, слишком приблизившись к центру магического средоточия. И в чём тут хитрость, я мог узнать только у демоницы — если, конечно, она захочет отвечать.
Аин долго увиливала от ответа. Потом сдалась.
— Хотя ты всегда капризничал и не желал подчиниться мне, стать со мной в полном смысле слова единым целым, всё же мы давно живём в тесном контакте. Твоя энергетика подверглась изменениям, и теперь ты не можешь уже считаться в полном смысле человеком. По крайней мере, магически. Ты — новое существо. Понятное дело, и взаимодействуешь с естественными энергиями по-новому. Я думала, ты это понимаешь, когда говорил с Дьюргамом о естественной демонической энергетике.
— Я имел в виду тебя. А в целом вообще блефовал.
— То, что можешь ты, твоя ученица не сможет.
— Говоришь так, будто рада этому. А ведь, получается, я даже самые простые действия обречён выполнять сам. Вместо того, чтоб ей доверить.
— Конечно, рада! Если ты не думаешь о своей безопасности, так я могу порадоваться, что это происходит естественным образом. Тебя в этой работе никто не сможет заменить, а значит, Монилю придётся ползти к тебе на брюхе.
