Михаэль Драу - Форма жизни
Зачем он всё это говорит? Усыпляет бдительность, играет, как кошка с мышкой? Издевается? Джейк поджал губы.
Лорэлай перекатился набок, и теперь как никогда напоминал отдыхающую после удачной охоты пантеру.
— Я почувствовал в тебе нечто родственное. Мы могли бы стать друзьями…
Джейк ответил потоком грязной брани с упоминанием всех родственников Лорэлая. Тот лишь опустил густые чёрные ресницы.
— Джейк, — имя хлестнуло и заставило умолкнуть, а тихий, немного усталый голос подкупал своей искренностью. — Я пятнадцать лет не вижу ничего, кроме стен этого дома и зеркал «Гранд Опера». Общаюсь только с Эрихом и теми немногочисленными счастливцами, которым позволено приблизиться ко мне хотя бы на пару шагов и пару минут. Я одинок.
Он поднял глаза. Джейк закусил губу. Бездна. Тёмная бархатная бездна печали в больших карих глазах.
— Если бы мне дали разрешение на приобретение женщины, то сейчас моему сыну было бы, возможно, столько лет, сколько тебе, — заговорил вампир после паузы. — Но эта болезнь лишила меня права на размножение. Слишком тяжёлое нарушение генома. А я мог бы стать отличным отцом. Скажи, ты помнишь своего отца?
Джейк помотал головой, сильнее закусывая губу. Выступила кровь. Горькая.
Лорэлай плавно встал. Мальчик не предпринял никаких попыток к сопротивлению, когда мягкие ладони легли на его плечи.
— Ты так похож на меня, мой мальчик. Ты такой же красивый. У тебя чёрные волосы. Только вот глаза… Наверное, они такие же, как у твоей матери?
У мамы были зелёные глаза. Джейк не помнил её лица. Но глаза были зелёными.
Парнишка сорвался. Всё упало на дно души — страх, оглушённость, боль, отчаяние, старые воспоминания — упало и разбилось, оцарапав острыми осколками. Джейк зарыдал и прижался к груди вампира. Лорэлай несколько растерялся. Но потом мягко обвил мальчика руками. Поглаживал по голове, шептал что-то нежное и успокаивающее. Ласково, как маленького напуганного ребёнка, целовал в зарёванные щёки, в лоб, в висок.
Джейк немного успокоился, отодвинулся, упершись ладонями в грудь Лорэлая.
— Что такое? — тихо спросил тот.
— Отпусти меня. И Хрома…
— Джейк, — брови Лорэлая страдальчески изогнулись, — скажи мне. Разве у тебя есть, куда возвращаться? Почему ты не хочешь остаться со мной здесь? Тебе будет хорошо. И твоего Хрома никто не тронет, кроме тебя…
— Мне есть куда возвращаться. И есть с кем, — твёрдо сказал Джейк.
— И ты… — Лорэлай, храня царственную напряжённую осанку, отошёл и повернулся в профиль, — и ты согласен на мучительную смерть ради короткой свободы?
— Как понять — смерть? Я же уже мёртв! — мальчишка усмехнулся. Оцарапал губу собственным клыком. Кажется, раньше зубы не цеплялись так больно.
— Ты мёртв. Но есть и следующая ступень. Разложение, — Лорэлай медленно повернул своё глянцевое, как страница журнала, лицо к Джейку. — И это очень больно. Здесь тебя… кхм… сохранят. А на свободе ты обречён. Никто тебе не поможет. Ты развалишься на куски гнилого мяса.
— Ну ладно, хватит, — быстро перебил его Джейк, чувствуя, как к горлу подкатывает то ли тошнота, то ли какое-то схожее тянущее ощущение. — Тогда скажи мне, для чего я тебе нужен. Так спокойнее.
— Для чего? Для общения. Для дружбы. Ты будешь моим маленьким любимцем здесь, в этих стенах, — вампир снова приблизился, придвинул к себе лицо Джейка, мягко взяв его за подбородок. — Я буду любить тебя, ухаживать за тобой. А ты будешь меня слушаться и делать, что скажут…
— Как дрессированная собачка? — фыркнул Джейк.
— Очень миленькая и пушистенькая, — не смутившись ни на йоту, прошептал вампир и поцеловал Джейка в губы.
Холод и подслащённая терпкая гнильца, как изысканная специя, ошеломили, заставили вздрогнуть. Джейка никто из мужчин не целовал в губы, кроме Хрома. Поцелуй Дивы был сродни прохладному бархату. Джейк зажмурился. Чуть шире раскрыл рот, и гибкий холодный язык вампира, шершавый, как у кошки, проскользнул глубже. Захотелось поймать этот язык зубами, впиться в него, откусить, разжевать, смакуя, высосать из него весь мертвенный сок.
Лорэлай отодвинулся, и Джейк словно очнулся. Даже помотал головой, чтобы прийти в себя окончательно.
— Думаю, Эрих не будет возражать, если твою криокамеру перенесут сюда, поближе к моей, — насмешливо произнёс вампир.
Джейк смотрел на него и осознавал, что никогда в жизни не хотел никого так сильно. Бархат сухой мёртвой кожи, холод губ, вкус смерти. Вампир выглядел на тридцать с небольшим — почти годился в отцы Джейку. А если учесть, что вот уже пятнадцать лет он неизменно оставался в своём посмертном возрасте, то тем более. Джейк в своей прошлой жизни никогда не испытывал влечения к мужчинам настолько старше себя. Хром был скорее братом и приятелем, чем «папой». Но вампира, взрослого мужчину, хотелось. До одури. До боли. Хотелось глубоко, тягостно, болезненно.
Джейк слегка шлёпнул себя по щеке, чтобы очнуться. Лорэлай усмехнулся этому жесту.
— Не по себе?
Он взял мальчика за руку и положил на тонкое запястье Джейка пальцы его второй руки.
— Чувствуешь?
Джейк широко раскрыл глаза. Под пальцами, под его собственной кожей, упруго и вяло трепетала жилка.
— Что это? — хрипло спросил мальчик.
— А как сам думаешь? Это пульс.
— Так ты мне наврал? Я не мёртвый?! — вскрикнул Джейк, отскакивая. Но почувствовал, что пульс будто погружается куда-то в глубь, исчезает, стихает. В теле снова становится пусто и тихо. Голова перестаёт кружиться.
Мальчик вцепился в свою руку сильнее, будто желая схватить собственный пульс, удержать его. Но постепенно под ладонью воцарилось вечное спокойствие мёртвой плоти.
— Что же это… Как это… — бормотал мальчик, едва не плача.
Вампир подошёл, обнял.
— Как много тебе предстоит узнать, дитя моё.
Он мягко гладил чёрные волосы и улыбался. Потом отстранился, оглядел своего «щенка» с головы до ног.
— Для начала тебя нужно сводить в лабораторию. Конечно, пока излишне делать инъекцию, послеоперационный бальзам ещё не весь израсходовался твоими тканями. Но в поучительных целях… Кроме того, тебе стоит одеться. Хм… Ну, размер у нас должен быть одинаковый. Ах, эта современная молодёжь. И в кого вы только вырастаете такими?
Он мягко потянул мальчика за собой к обширному гардеробу. Широким жестом предложил выбрать всё, что понравится.
Всё чёрное. Хоть бы пятнышко какого-то другого цвета. И нет ничего, чтобы «просто надеть» — ни джинсов, ни футболок. Джейку было стыдно и боязно прикасаться к такой одежде, которую он видел только на обрывках страниц дорогих журналов. Вампир стоял рядом, с ласковой улыбкой наблюдая за своим зверьком. Пока ещё не ручным.
Джейк выбрал простую на вид (и жутко дорогую — из натуральной шерсти) чёрную водолазку и брюки. Ремень был из натуральной кожи. На деньги, которые удалось бы выручить за эти предметы одежды, в трущобах можно было бы безбедно существовать полгода или около того.
С обувью оказалось сложнее — у Джейка ступни были не такие аккуратные и изящные, как у Лорэлая.
— Ну ничего, — сказал вампир, — Немного освоишься, и я вывезу тебя в город, купим тебе что-нибудь. Тебе даже идёт быть босым. Мой маленький дикий байкер…
Он подошёл, мягко сплёл свои пальцы с пальцами Джейка.
— А теперь пошли, я покажу тебе лабораторию.
Они молча шагали по длинным коридорам, Джейк с опаской оглядывал мрачные интерьеры. Всё чётко, «параллельно-перпендикулярно». Никаких лишних цветов. И всё какое-то не современное. Будто ты попал в старинную чёрно-белую фотографию. Вампир шёл рядом. Молчаливый, вкрадчиво-ласковый, как кошка, которая собирается поточить коготки.
В лабораторию спускались в скоростном лифте. Джейк никогда на таких не ездил. Даже немного испугался, когда слегка сдавило виски и заложило уши.
Лаборатория оказалась огромным помещением, поделённым на секторы, с низким потолком и синим светом едва живых люминесцентных ламп. Лорэлай вёл за собой. Джейку становилось отчего-то страшно. Ноздри щекотал запах, въевшийся в стены. Препараты. Тлен. Страх. Кровь. Сырое мясо. Даже призвук вони испражнений — многие жертвы хладнокровного Резугрема не могли встретить смерть достойно и умирали в собственной грязи. Воскрешение — это вообще грязная работа.
— Иди сюда, мальчик мой, — позвал вампир.
Это оказалась небольшая выложенная кафелем комнатка с креслом в центре. У стен — пара каких-то странных агрегатов. Провода, капельницы. Словно какая-то скромная пыточная камера.
— Садись и закатай рукав, — велел Лорэлай, принявшись возиться с одной из капельниц.
Джейк неохотно выполнил, что говорили. Уколов он не боялся — вена на сгибе локтя и так была покрыта следами от игл. Но сейчас отчего-то стало страшно.
