Андрей Левицкий - Нашествие
— Они пустят газ по нижним этажам, потом прочешут верхние. В квартире нельзя оставаться.
— Где вы раньше были?! — заорал Ростик. — Мусора, вояки — в Москве вас больше, чем по всей России, где вы были?! А теперь он пришел и командует!
Оттолкнув Павла Сергеевича, он бросился на Лабуса, попытался ударить и, получив тычок в солнечное сплетение, повалился на пол.
— Ростик! — бросив нож, женщина в халате схватила его за плечи и снизу вверх глянула на Костю сверкающими от гнева глазами: — Изверги! Пошел вон отсюда! Пошел вон!!!
Столько ненависти и безумного страха было в этих глазах, что Лабус попятился. Дети плакали, пронзительно мяукал младенец. Девушка с русыми косичками, держащая его на руках, глядела на Костю так, будто просила: уведи меня с собой.
— Вы не понимаете… — начал он, и тут в поясницу его уперся ствол помповика.
— Уходите, — произнес Павел Сергеевич сзади. — Вы привлекаете к нам внимание. Уходите немедленно.
— Но они вас схватят!
— Посмотрим. Если и так, может, теперь это к лучшему. Уходите!
Рокот БХМ звучал совсем близко.
— Лабус! — донеслось с лестничной клетки.
— Кто со мной? — громко спросил Костя. — Идемте, вы еще можете спастись!
Девушка с младенцем привстала, и женщина в халате закричала: 'Света, сиди! Не вставай, сиди!' В глазах девушки появилась тоска. Лабус в упор смотрел на нее. Закусив губу, она опустила голову и осталась сидеть на месте, глядя в сморщенное красное личико пищащего младенца. Очухавшийся Ростик поднялся, подхватив с пола столовый нож, медленно пошел на Лабуса.
— Я буду вынужден выстрелить в вас, — произнес Павел Сергеевич сзади.
Костя мог с разворота отбить ствол, мог вырубить их обоих… но он не мог силой вывести отсюда всех этих людей, если они не верили ему и сами не хотели идти. Он не мог даже забрать с собой эту веснушчатую с косичками, потому что тогда ему пришлось бы драться с остальными — и, ссутулившись, он сказал хрипло:
— Хорошо, оставайтесь.
Повернулся, оттолкнул ствол помповика в руках Павла Сергеевича, пошел прочь по коридору.
Курортник стоял на лестничной площадке пролетом ниже. Увидев напарника, он отвернулся и поспешил вниз. Костя побежал за ним. В этот момент снаружи смолк рокот БХМ — противник вывел машину на атакующую позицию.
* * *Толстый бордюр из скрепленных раствором камней тянулся от здания перпендикулярно, дальше шел второй, между ними асфальт полого сбегал к раскрытым воротам гаража. Там, внизу, высота бордюра была в человеческий рост, но в месте, где остановился Игорь, он едва достигал пояса.
Он успел натянуть камуфляж, как у эфэсбэшников, разгрузку, надел подсумок с Ф-1, ботинки из комплекта, который они ему дали, — не достался ему только титановый шлем, в автобусе не было запасного. Положив АК на бордюр, Игорь осторожно выглядывал из-за него. Здание было по правую руку от него, проезжая часть — слева, впереди газон и тротуар.
Колонна приостановилась, на другой стороне улицы что-то происходило, но отсюда он не мог ничего разобрать. Зато хорошо слышал выстрелы.
Когда они начали стихать, обратно на проезжую часть задом выехала тачанка, вокруг шли возвращающиеся пешие. Один сильно хромал и держался за бедро.
Колонна состояла из четырех тачанок, БМП, 'танка' и примерно двадцати бойцов. То есть уже из трех тачанок — одна так и осталась между деревьями на другой стороне улицы.
Когда остальные заняли позицию перед 'химической машиной', а броневик встал позади него, колонна снова начала набирать ход. Выезд из гаража находился между первым и вторым подъездом, первые машины только-только поравнялись с седьмым, последним. Учитывая их скорость, через пару минуту, не больше, они окажутся прямо напротив Игоря.
Где спецы? Он посмотрел вверх, на ряды поблескивающих в солнечных лучах окон. Звать нельзя: выстрелы смолкли, чужаки услышат его, хотя БХМ и рокочет на весь квартал.
Добравшись до пятого подъезда, колонна начала плавно поворачивать к дому. Игорь на коленях пошел вдоль бордюра. Как только первая тачанка поравняется с выездом из гаража, его легко заметят. Пока что бордюр прикрывал Сотника от противников, но если он не хочет оказаться на виду, надо спуститься по пандусу ниже.
Раздалась команда, и чужаки начали доставать из сумок противогазы, натягивать их на головы.
Курортник с Лабусом описали Сотнику их тактику, так что сразу стало понятно — противник собирался пустить газ на этот дом. Не только на него, под атакой окажутся и соседние, но шестнадцатиэтажка будет прямо в центре облака. Газ, по словам спецов, поднимался над землей метров на десять-пятнадцать. И, конечно же, просачивался под землю…
Игорь снова кинул взгляд на окна вверху. Вскочил и, пригибаясь, побежал обратно в гараж.
* * *Лабус догнал Курортника на площадке между четвертым и пятым этажами, когда тот остановился.
— Не успеваем, смотри!
Рост у Кости был поменьше, чем у напарника, — чтобы выглянуть в окно, ему пришлось встать на цыпочки. Колонна, растянувшись вдоль шестнадцатижэтажки, плавно поворачивала к ней. Между машинами не спеша шли бойцы, все стволы были нацелены на здание.
'Танк' остановился, и на широкой квадратной башне появились трое чужаков. Один уселся на закрытом люке, поворачивая из стороны в сторону пулемет со сложенными сошками и прикладом; двое стали прикручивать к коротким стволам, торчащим из башни по бокам, концы шлангов, свернутые кольца которых лежали ниже на корпусе.
— Леха, видишь, что за машинка у него?
— ПК, кажется.
— Точно! Уже научились, выходит? Может, потому что он самый простой — ну, считай, тот же 'калаш', только ствол длинный и магазин на сорок пять патронов… — и вдруг Костя понял кое-что еще: на всех чужаках теперь были противогазы!
— И маски уже нацепили! Не успеваем, что делать?
— Ты прикрывай, я вниз за нашими. Из гаража все выходы закрыты, кроме центрального, придется прямо мимо этих… Дам сигнал красным — тоже беги.
— Как прикрывай?! — возмутился Лабус. — Я едва до окна дотягиваюсь!
— На этаж спустись! — крикнул Алексей уже на бегу. — Где мусоропровод — окна обычно ниже!
Костя бросился вниз по лестнице, свернул, миновав двери лифта, повернул еще раз. В тупике, где из стены выступал блок мусоропровода, было квадратное окно, расположенное пониже, чем то, что на площадке. И все равно стрелять неудобно будет.
Лабус рванул шпингалет, распахнул раму и выглянул. Положил СВД на подоконник, сначала окинул происходящее внизу долгим взглядом, потом приник к прицелу.
Чужак на башне дал длинную очередь из пулемета по нижним окнам. Зазвенело стекло. Лабус повернул ствол к пулеметчику. 'Танк' тронулся с места, и тогда мимо его башни, почти вскользь к ней, пролетела граната.
* * *БХМ поехала за мгновение до того, как Игорь выстрелил. Граната пронеслась мимо, влетела внутрь продуктового магазина с разбитой витриной на другой стороне улицы и взорвалась там.
Багрянец с Хорьком присели за бордюром, между ними опустился на корточки пленный. Руки его были по-прежнему скованы, но теперь не за спиной, а впереди, от наручников шла цепочка, другой конец которой был намотан за запястье Павла. Хотя курсанту пришлось вести пленника, он смог принести еще два АК, сумку с магазинами и ящик, где лежали три выстрела к РПГ-16. Ящик этот теперь стоял возле Игоря.
Пулеметчик на башне 'танка' снова открыл огонь, пули врезались в бордюр, пошли выше, и тут стрелка будто отбросило что-то, голова откинулась, брызнув темным фонтанчиком. Он спиной упал с башни.
Двое серых, успевшие нацепить шланги на боковые стволы БХМ, исчезли из виду. Пулемет смолк, но пули из оружия чужаков стучали вокруг Игоря. Алая молния впилась в стену дома над первым этажом, вниз посыпались осколки плитки и бетона.
— Прикрывайте меня! — крикнул Игорь, вставляя в РПГ предпоследнюю гранату. Выступ на ней вошел в выемку на срезе ствола, раздался щелчок. Игорь взвел курок, положил трубу на плечо.
Хорек, подняв ПМ и зверски оскалившись, начал стрелять. Павел выставил над бордюром ствол и тоже открыл огонь.
Оптики на РПГ не было, а с планкой целиться сложней, нет привычной сетки перед глазами, чтобы наложить ее на проекцию цели… Сотник медлил, а пули пропарывали воздух, и вдруг конец бордюра в нескольких метрах от него взорвался, когда туда впилась алая молния. Посыпались обломки, один ударил Игоря в плечо.
Он взял поправку на ветер, приоткрыл рот — эх, нет беруш, теперь в голове сутки звенеть будет! — и вдавил спуск.
Одновременно с ним, а может, всего за мгновение до него, выстрелила пушка броневика.
Перед бордюром асфальт встал серой горой, из которой, словно из жерла вулкана, вырвались языки пламени.
