Виктор Глумов - Легенды Пустоши
Туран глянул в узенькую щель между закрывающими окно железными полосками, которые могли проворачиваться наподобие жалюзи.
— Пикап вижу, бандитов не вижу… А, вроде мелькнул кто-то.
— Сколько их всего? Ты помнишь? Они говорили кликухи друг друга: Конь, Гига, Хлюп, Сера…
— Коня я ножом поранил в плечо. Гига — такой здоровяк с тупой мордой, он за пикапом вместе с их главным, Голованом. Еще Дерюга…
Снаружи стукнул выстрел, и пуля ударила в дверцу. На миг за пикапом показались голова и ствол, но тут же исчезли.
— А если они сзади подберутся? — Кира вскочила. — Я посмотрю из салона, у вас же там задник спилен! — Девушка нырнула в салон — и тут же дважды выстрелила из револьвера.
— Что там?! — Туран вскочил, сунулся было к ней, но Кира крикнула:
— Оставайся на месте!
Он направил ствол в открытую дверь, ведущую в салон.
— Так что у тебя?
— Я тут залегла, за ящиками, — пояснила она. — Двое пытались в кузов влезть, одного ранила, они отступили. Давай так: я буду здесь караулить, а ты там. И слушай, мы ракеты ваши использовать можем?
— Не выйдет. На локации куча всякой рухляди, весь ангар железом завален. Ракеты разлетятся по металлическим целям, в бандитов не попадем, просто завалим ангар.
— Там была одна яркая точка — пикап, а другая — прямо перед нами.
— Правильно, станок.
— Ну да. Ракета в него ведь полетит, раз он яркий такой? Взорвется — наверняка обрушит стену, видишь же, какие они хлипкие.
— Тогда на нас завалится крыша.
— А ты заведи мотор раньше. Как только взрыв — включай автоподкачку в шинах и сразу ходу.
Туран то и дело выглядывая в боковые и передние окна, обдумал это предложение и нашел его слишком рискованным, но выполнимым. Тут впереди перед кабиной появились сразу трое бандитов: Дерюжка, раненый Конь и старик Хлюп, получивший от Турана в брюхо еще в самом начале боя с бандитами. Они волокли связанного Фарида.
— Эй, Кира, тут… Глянь, в общем. Прямо сейчас сзади к нам вряд ли кто-то подберется.
Раздались шаги, шуршание — и девушка вернулась в кабину.
— Да что же это! — воскликнула она, увидев происходящее впереди, и, вскинув револьвер, дернула дверцу справа.
— Нет, стой! — Туран схватил ее за руку. Рядом с головой высунувшейся Киры о бортик кабины лязгнула пуля. Туран втянул девушку обратно, и она захлопнула дверцу. — Они держат нас под прицелом, не высовывайся!
Тем временем бандиты затащили Фарида под кабину. Донесся приглушенный стук, лязг.
— Что они делают? — спросила Кира.
Вдруг прямо впереди возник Дерюжка — его было видно по пояс. Гаденько ухмыляясь, он показал вниз, провел ребром ладони по шее и опять исчез из поля зрения.
— Кажется, они как-то примотали Фарида к бамперу или к оси, — понял Туран. — Теперь если поедем — раздавим его. Иди быстрее назад, они могут опять попытаться через салон пролезть.
В это время, отбежав вместе с Конем и Хлюпом обратно в подсобку, куда вела дверь возле стоящего у стены станка, Дерюжка радостно потер ладони. Дерюжка молодец, Дерюжка хитрый — вон как ловко придумал! Конь и Хлюп — тупари, только стрелять да драться сподобились, а Дерюжка умный…
Бандиты, встав у стены, выглянули, молодой помощник атамана тоже посмотрел в проем. С этого места был виден фермер, привязанный к оси.
В кладовке была и вторая дверь, ведущая наружу, и через нее быстро вошел Голован. Чтобы как-то защититься от солнца, он накинул капюшон, но все равно тяжело дышал, по лицу тек пот — долго снаружи сейчас находиться было нельзя. Сера и Гига, которые по приказу атамана попытались забраться в «Панч», но получили отпор, караулили за грузовиком.
— Атаман, то, что мы ему колеса продырявили, — это мало что даст! — жарко зашептал Дерюжка. — Ты на другое погляди: они теперь и так с места не сдвинутся, если фермера своего размазать не хотят!
— Из этой… — Голован руками изобразил ракетную установку на крыше «Панча», — выстрелить могут.
— Я ж тебе говорил: я эту машину знаю! Она только в железо стреляет, ракеты ейные сами его ищут и…
— Так вон же оно… — пробасил Конь, мотнув головой в сторону стоящего за стеной станка. — Этот — железный.
Голован уставился на Дерюжку, и тот пожал плечами:
— Ну так что же, значит, отсюда отойти надо. Но все равно стрелять они не будут, иначе ангар завалят на себя же. Нам бы их выкурить оттуда… А вот если эту, пластмассу… Ну точно!
— Пластмассу? — переспросил Голован.
— Да! — Дерюжка уже загорелся своей идеей. — Тут ведь вокруг много всякого разбросано. Значит, берем дерево, пластмассу, резину, крошим их, пихаем все в канистру, поджигаем и тушим. Что будет?
— Вонять будет, — заметил Конь.
— Правильно, пластмасса будет как бы так тлеть, черный дымяра от нее повалит. Все это надо делать за пикапом. Насаживаем на горловину канистры шланг, пропихиваем его конец под днищем пикапа к грузовику — и дым тогда будет идти прямо ему под днище да вверх подниматься. А в «Панче» всяких щелей хватает, сейчас еще дыра сзади прорезана, откуда ящик торчит, точно говорю. Долго они там не протянут. Чтоб не задохнуться, выскочат оттуда. И тут мы их возьмем.
Дерюжка замолчал, с надеждой глядя на Голована, Конь и Хлюп тоже смотрели на него.
— Дерюга, Конь, быстро собрать пластик, — приказал наконец тот. — Хлюп, найди канистру, а шланг там, за пикапом, валяется. Выкурим их.
9
— Вы Голована ищете? — Белорус смотрел на всадника, одиноко восседавшего на пятнистом ящере.
Кочевник медленно опустил руку. Беззубый и тот, что держал бурдюк, сразу зарычали на своем наречии. А потом бурдюк упал на землю, и Белорусу в лицо прилетел загорелый кулак.
Перед глазами вместо большого желтого пятна на мгновение воцарилась темнота, вспыхнули и погасли десятки светлячков. Упав на спину, Тим приготовился умереть. Но перепалка смолкла так же быстро, как началась. Его вновь поставили на ноги, сняли пояс с кобурами.
Когда зрение восстановилось, перед ним был только беззубый, а кочевой, ударивший Тима, стоял возле всадника и, покорно склонив голову, слушал его тихий свистящий шепот.
Только сейчас Белорус заметил у наездника на шее ожерелье из зубов катрана и цветных побрякушек и решил, что на манисе сидит вождь. Кому как не вождю разъезжать в одиночку? Остальные кочевники были похожи друг на друга как две капли воды: на всех черные просторные хламиды, на головах тюрбаны, лица прикрыты платками. Разве что по телосложению да по росту их можно различить. Кочевой, слушавший сейчас наставления, был на голову выше других. Может, он главный помощник вождя или почетный воин племени — вон какой тесак на боку висит. Даже не тесак, а сабля с широким лезвием и резной рукоятью. Все кочевые имели при себе холодное оружие, но не такое тяжелое и красивое. У нескольких за плечами виднелись ружья.
Белорус посмотрел на беззубого, и тот ощерился:
— Така говорить. — Кочевник полез в суму на бедре. — Така дает тебе тюрюк. — Он протянул широкий отрез темной ткани.
— И чего? — спросил Белорус.
— Тюрюк голова. — Така ловко свернул ткань и нахлобучил Тиму на лоб, затем перевязал черной лентой. — Така дает — бери. — Он опять полез в суму, вынул наркотическую пластинку и сунул Тиму в рот, прежде чем тот успел возразить. — Жуй! Солнце жжет, дурман спасает.
Белорус скривился от боли в ушибленной челюсти, смял зубами пластинку и принялся медленно жевать. И тогда вождь что-то громко крикнул.
— Где Голован? — перевел беззубый.
Белорус повернул голову. Воин с саблей грозно смотрел на него, но лицо вождя оставалось невозмутимым.
— В балке, — прохрипел Белорус и сглотнул горькую слюну. — Там. — Он махнул рукой на юг, где висело солнце.
Вождь снова что-то спросил.
— Как далеко? — поинтересовался Така.
Тим пожал плечами. Мысли загустели, будто древесная смола, ноги стали ватными, от жары и жвачки перед глазами поплыли круги. Он зажмурился, и по щекам потекли слезы.
Така быстро заговорил с вождем. Похоже, этот кочевой был не только толмач, но и проводник. Беззубый опустился на корточки, поддернув полы хламиды, обнажил грязные костлявые колени и принялся чертить пальцем на песке какую-то схему. Белорус не понимал его слов, но вскоре врубился в рисунок. Така предлагал ехать к поселку по дороге, потом разделиться и осмотреть дома.
— Не, ты чего, — возразил Тим и поднял голову к вождю. — Нельзя так!
Проводник вопросительно посмотрел на него снизу вверх.
— Вас так постреляют всех к некрозовой плесени. — Тим присел рядом. Нарисовал широкую дугу, соединив дорогу и полукружие, обозначавшее холм на западе от поселка. — Надо разделиться. Вот тут под склоном ангар. В него ведет подземный ход. Если трое пойдут со мной, я покажу. Остальные поедут по дороге.
