Вадим Филоненко - Гонка на выживание
– Это не я заснял, – бормочет Эрик. – Вот падлой буду, не я! Мне эта дрянь с электронной почтой пришла.
Пожимаю плечами – какая разница, кто снимал. Важно, что этот фильм существует, а в нем обстоятельно зафиксирована наша первая встреча с Эриком, торговля по поводу гипноизлучателя и мое согласие принять участие в Ночной гонке. Потом идет запись нашего разговора с Диком по поводу трассы и пилотов. Заснято, как я называю Эрику псевдоним Маоли, под которым хочу выступать, как переодеваюсь в гоночный костюм и закрытый шлем, как выхожу на стартовую площадку и сажусь в «Сантвилл». Короче, у всякого, кто посмотрит эту запись, не останется и тени сомнения в том, что Брайан Макдилл и Маоли – одно и то же лицо. Фильм обрывается на моменте старта.
– Брайан, это не я, – клянется Эрик.
– Ну, пускай не ты. А дальше-то что? Ты хотел мне что-то предложить?
Он залпом допивает свой бокал и лезет в мини-бар за бутылкой виски.
– Эрик, я понимаю твои переживания, но не мог бы ты покороче? У меня очень мало времени. Говори, что ты хочешь за то, чтобы этот фильм не увидели в «Отвязных Стрельцах»?
– Я ничего не хочу! – кричит Эрик. – А они… они велели мне сделать тебе предложение: ты сдаешь гонку, и пленка ликвидируется… Хотя от себя скажу… – Он проникновенно смотрит мне в глаза. – Туфта это все, Брайан. Не ликвидируют они пленку. Ты теперь у них на крючке. Пожизненно… или пока из клуба не уйдешь.
– Это все понятно, – усмехаюсь я. – Весь вопрос в том, кто такие эти самые «они»?
– Да я и сам их не знаю, – оправдывается Эрик. – Вся связь идет через электронную почту. Но они меня просто за яйца взяли! Короче, рассказываю, с чего все началось. Есть за мной один грешок. Где-то с год назад я одному крутому перцу дорожку перебежал. Вернее, он не знает, что это я. А если узнает… – Эрик делает рукой выразительный жест.
– Ну, понятно, дальше давай, – тороплю его.
– А дальше несколько дней назад мне вдруг фильмик приходит, не этот, другой. Типа компромат на меня. И письмецо. А там требование, чтобы я кое-что сделал.
– Гипноизлучатель мне не продавал? – подсказываю я.
– Нет, твое имя они не называли. Да и прибор тоже. Просто велели на весь мой товар в ближайшие три дня цену задирать не меньше, чем в восемь-десять раз. Веришь, нет, такие убытки за эти дни потерпел, столько постоянных покупателей потерял! Как вспомню, выть с досады хочется…
– Эрик, давай короче, – останавливаю его. – Дальше что было?
– А дальше до сегодняшнего дня ничего не было. Я уж думал, отстали они от меня. Расслабился, блин, как последний дурак. А тут вот… – Он кивает на экран и опрокидывает в рот содержимое своего бокала.
– Ясно… А о какой именно гонке в предложении идет речь?
– Об «Огненной Серии», конечно. О какой же еще?
– Нет, ты мне дословно их предложение процитируй, – настаиваю я.
– Дословно… – Эрик задумывается. – Сейчас… Брайан Макдилл, предлагаю тебе сдать гонку в обмен на обещание, что эта пленка будет уничтожена.
– Значит, в их предложении не называлось, что за гонка? – переспрашиваю я.
– Получается, что не называлась, – соглашается он.
Я делаю гримасу. Что-то очень это все смахивает на розыгрыш. Глупый, жестокий и бессмысленный. Ясно, что это предложение ненастоящее. Это ширма, за которой прячется что-то серьезное. Совсем, как два текста на гипноизлучателе: для меня – фальшивка, для Ирэн – смерть.
– Брайан, – подает голос Эрик. – Мне велели, чтобы я выслушал твой ответ.
– Чего? Какой ответ? – не понимаю я.
– Ну, на предложение. Да или нет.
Не могу удержаться от усмешки. Ну, просто спектакль какой-то, а мне отведена роль клоуна! Что ж, сыграю свою роль до конца. Смотрю на Эрика и говорю, тщательно выговаривая каждое слово:
– Я отвечаю «да» на предложение, которое мне сегодня сделали. Я согласен сдать гонку.
Эрик вздыхает, отводит взгляд и мямлит:
– Ты это… если вдруг из клуба уйдешь… то можешь ко мне… буду рад.
– Спасибо, Эрик. Я подумаю.
* * *
От места встречи с Эриком до заведения «У Джорджа», оказывается, рукой подать. Я вхожу в знакомый уже ресторанный зал с бьющей по ушам музыкой. Подхожу к бармену.
– Мистер Вестон вас ждет, – не дожидаясь вопроса, говорит тот и делает кому-то знак. Ко мне подходит молодой амбал и провожает в директорский кабинет. Внутрь не идет, а просто услужливо распахивает передо мной двери.
Том встречает меня больным взглядом, смотрит на мою протянутую для приветствия руку и невесело усмехается.
– Не уверен, что ты захочешь подать мне ее на прощание.
– Не говори глупостей, – морщусь я. – Мы с тобой видали друг друга в таком дерьме, прощали друг другу такое, что… Короче, Том, давай без лирики. Ты что, собрался меня чем-то шантажировать? Неким фильмом, да?
– Нет, – удивляется он. – С чего ты взял?
– Да так, – темню я. – Просто показалось… Тогда что за предложение ты хочешь сделать мне, Том?
Он с силой трет руками лицо и спрашивает:
– Может, по коньячку?
– Я на стимуляторах, так что, сам понимаешь, алкоголь мне противопоказан. А вот тоника выпью с удовольствием.
Сажусь на черный стильный диван и терпеливо жду, пока Том разберется с напитками. Он изо всех сил тянет время, и я чувствую, что ему сейчас легче в одиночку взять Шершейский банк, чем заговорить со мной. Наконец, ему удается совладать с эмоциями. Он садится в кресло напротив, опускает взгляд к полу и говорит нарочито спокойным и будто чужим голосом:
– Брайан, я предлагаю тебе сдать гонку.
Воцаряется пауза. Жду продолжения, но он молчит.
– Какую именно гонку, Том? – спрашиваю я.
Он удивленно вскидывает на меня глаза.
– Что?.. Ты так спокойно воспринял?! Но я же знаю, что гонка для тебя – это жизнь! Я думал, ты начнешь злиться, дашь мне в морду…
– Том, – перебиваю я, – давай короче, ладно? Ей-богу, на лирику времени нет. Какую именно гонку ты предлагаешь мне сдать?
– Как какую? «Огненную Серию», конечно, какую ж еще!
Том явно сбит с толку. Он действительно ожидал от меня совсем другой реакции и был прав – предложи он мне подобное еще неделю назад, и я действительно с презрением отказался бы, а расставаясь, не подал бы ему руки. Но теперь все изменилось.
– Ты уверен, что именно «Огненную Серию»? – настаиваю я. – В их предложении называлась конкретная гонка?
– В их предложении?! – Сказать, что Том ошарашен, значит не сказать ничего. – Так ты все знаешь?!
– Смотря что, – осторожно тяну я. У меня вдруг складывается впечатление, что мы с ним сейчас говорим о разных вещах. – Давай по порядку. Рассказывай все подробно, ладно?
– Не уверен, что тебе нужно знать подробности, – внезапно ожесточается Том. – У меня к тебе конкретное предложение: ты не приходишь к финишу первым, а я плачу тебе два миллиона кредитов.
– Ни хрена себе! У тебя, оказывается, есть такие деньги! А помнится, день назад ты не мог одолжить мне и восьмисот тысяч, – не могу удержаться от упрека я. – Похоже, со вчерашнего дня ты сильно разбогател?
– Вчера у меня и в самом деле не было таких денег, – оправдывается Том. – А два миллиона… Я продаю этот ресторан, вот отсюда и деньги.
– Ты продаешь ресторан? – переспрашиваю я. – Но зачем ты это делаешь?
– Чтобы заплатить тебе! – отрезает он.
– Стоп! – Чувствую, как во мне нарастает раздражение. – Я ничего не понимаю. Том, кончай темнить. Давай, рассказывай все от начала и до конца.
Он хмурится и молчит, глядя в сторону.
– Том, или рассказывай правду, или я назло тебе приду к финишу первым, чего бы мне это ни стоило!
Он в ответ щурится и смотрит на меня таким взглядом, что я сразу понимаю, как, должно быть, нелегко приходится его врагам.
– Том, заканчивай меня глазами расстреливать. Лучше расскажи, что случилось? – настаиваю я. – Если тебе настолько необходимо, чтобы я проиграл в этой гонке, то я проиграю, клянусь. Без всяких денег проиграю. Но я хочу услышать правду.
– Ты проиграешь? – переспрашивает он.
– Да.
Том несколько мгновений вглядывается мне в глаза, а потом откидывается на спинку и прикрывает веки.
– Есть у меня дочь, – начинает он, и я поражаюсь, какая нежность звучит в его голосе. – Ее зовут Сабрина… Саби… Ей три годика… – Том замолкает на секунду, будто подбирает слова. – Я ведь поначалу не знал о ее рождении. Мы с ее матерью… с Жанной и потрахались-то всего разок. Ну, знаешь, как бывает. На какой-то вечеринке напились, перепихнулись по-быстрому, а утром уже и не помнили друг друга. А два года назад Жанна вдруг разыскала меня и сказала, что родила девочку. Сказала, что не уверена, будто отец я, но я могу, если захочу, сдать анализ… Нет, она ничего не требовала, просто сказала, что, возможно, отцу будет приятно узнать, что у него есть дочь… Ну, я долго думал, а потом пошел сдавать анализы. Хотел знать наверняка. И подтвердилось, что Сабрина моя дочь… – Том вздыхает и пригубляет коньяк. – Я предложил Жанне с Сабриной переехать ко мне. Думал, будет лучше нам жить вместе. Чтоб семьей… Но не получилось… Мы с Жанной под одной крышей протянули где-то с год, а потом разъехались… Нет, Жанна баба неплохая, но мы с ней оказались слишком разными. Тогда мы решили, пусть у каждого будет своя жизнь, но Сабрина будет знать, кто ее настоящий отец. Больше того, жить девочка будет то у матери, то у меня… Вот так, Брайан, в моей жизни появилось чудо – Саби.
