Дмитрий Воронин - Арена
– Это шахматы-то просты? – скептически усмехнулся Трошин, который сам никогда толком в шахматы не играл, считая их чем-то совершенно недоступным собственному пониманию. И всегда отчаянно завидовал тем, кто умел просчитывать партию на многие ходы вперед.
– Разумеется. Бессы, к примеру, разработали стратегическую игру… скажем так, представьте себе шахматы, утройте количество фигур с соответствующим увеличением игрового поля, потом переведите его в трехмерное пространство и добавьте фактор времени.
– Э-э… а это как?
– У вас в шахматах каждая фигура бьет фигуру противника на личном, так сказать, контакте. В описываемой мной игре есть ряд фигур, которые могут наносить удары на расстоянии, но при этом выпускаемый ими «снаряд» имеет ограниченную скорость движения и достигает цели спустя определенное время. То есть задача игрока – заставить противника оказаться в требуемом секторе игрового поля в нужное время. Тактом ранее – противник заметит угрозу и покинет опасный сектор, тактом позже – и выстрел пропадет впустую.
– Звучит довольно сложно…
– Одна партия может тянуться годами.
– Мда-а… Ну а что мы будем делать?
– Есть у меня одна идея. – Александр запустил руку в рюкзак и извлек из него видеокамеру. Она проделала вместе с ним долгий путь, и теперь настала пора пустить ее в дело. В конце концов не зря же он тащил эту тяжесть по сугробам.
– Бесполезно, – сочувственно сообщил Лигов. – Луч слишком слабый, даже броню не пробьет. Я уже не говорю о том, что применение лазера вам по-прежнему запрещено.
* * *Борис поймал себя на том, что почти не дышит, прижавшись глазом к окуляру оптического прицела винтовки. Он не видел, но каким-то шестым чувством ощущал, что Малой тоже находится в напряжении, готовый в любой момент поддержать капитана огнем. Перекрестие прицела ни на мгновение не отходило от люка. Впрочем, тот пока и не думал открываться. То ли саарт не завершил создание очередного клона, то ли счел, что выпускать его на убой бессмысленно, но модуль выглядел совершенно мертвым. Александр шел к нему прогулочным шагом, спокойно и не торопясь. Правда, руки держал за спиной.
Оказавшись у самого борта модуля, он извлек видеокамеру из чехла, достал из кармана приготовленный заранее прочный капроновый шнур. Потребовалось совсем немного времени, чтобы плотно примотать камеру к какой-то выступающей детали конструкции модуля – объектив смотрел в небо, а один из витков веревки удерживал кнопку включения камеры в нажатом положении. Разумеется, никакого лазерного луча этот разработанный Евгением агрегат из себя не исторг – поле подавителя работало исправно, гася любую электронную активность. Убедившись, что все сделано именно так, как и задумывалось, столь же неспешно он отправился обратно к лесу.
– Все готово…
– Вы рискуете, Александр. Если ваше предположение не подтвердится, мы упустим саарта.
– Мы и так его, по сути, упустили. Он там в тепле, в уюте, может сидеть еще год, а нам здесь долго не выдержать. Сколько можно его сторожить…
– Вы строите все ваши расчеты на моих словах и с теми представлениями о психологии саарта, которые из этих слов почерпнули. Не слишком ли мало? А если он откроет огонь?
– Просто логика, и дело даже не в психологии. Животное поймали в плен. Появилась возможность сбежать. Думаю, он воспользуется этой возможностью рефлекторно, может быть, даже не попытавшись выстрелить. В любом варианте лучше подстраховаться – вам следует убраться из зоны досягаемости его орудий, а тому, кто останется здесь, воспользоваться услугами вашей защитной системы. Сколько там осталось ресурса? Минут двадцать, полчаса… хватит с головой.
Дан поднял руки в знак примирения.
– Ладно, не буду спорить. Тем более что идея и в самом деле может сработать.
Он некоторое время колдовал со своими приборами, затем сообщил:
– Спутник будет прямо над нами через три часа. Это самое походящее время. Значит, где-то часа через два с половиной надо отсюда уходить. Кстати, Александр, это и вас касается. Не стоит находиться близко от этого места, когда… все это начнется. Если начнется, конечно.
Часы тянулись медленно, народ откровенно скучал. Один раз саарт вновь сделал попытку выпустить наружу клона – тому даже удалось уберечься от первого выстрела. Впрочем, на этом везение и закончилось – автоматная очередь бросила его в снег, а когда клон, оглушенный и, возможно, травмированный, шатаясь, поднялся на ноги, Борис добил его одним-единственным выстрелом.
Наконец Лигов дал сигнал, что пора уходить. Все дружно двинулись в лес, на позиции остался один Александр. Он забрал у Бориса снайперскую винтовку, а автомат закинул за спину. Тем более Борису сейчас было не до оружия – наступила ответная реакция от применения защитного поля, Борька шатался, готовый в любую минуту свалиться в обморок от жуткой, раздирающей мозги головной боли. Михаил и Геннадий буквально тащили его на себе, во всяком случае, переставлять ноги самостоятельно он почти не мог. И лекарское искусство Дана в данном случае не помогало – он мог затянуть рваную рану, но лечить раненый мозг было не в его силах.
Томительно щелкали секунды…
Наконец время подошло. Он щелкнул переключателем защитного поля и, покинув свое лежбище, сместился на несколько десятков метров в сторону. Здесь местечко было не таким удобным, но значения это уже не имело. Через несколько секунд станет ясно, прав он был в своих предположениях или ошибался. Если прав – все будет кончено, если нет… тогда все только начинается. Он приник к прицелу. Перекрестие легло на черный агрегат, прислонившийся к носовой посадочной опоре модуля. Палец медленно потянул за спусковой крючок.
Выстрел был почти неслышным, только щелкнул ударник да раздался легкий хлопок. От подавителя ударил в сторону фонтан искр. Александр загнал в патронник следующий патрон и замер. Похоже было, что прибор выдержал попадание пули, во всяком случае, поведение саарта – в смысле, его десантного модуля – ничуть не изменилось. Выждав минуту и стараясь не думать, что каждая эта минута будет стоить потом получаса дикой головной боли, он прицелился снова.
Все последующие события зафиксировались в памяти в виде отдельных мгновений, как будто бы снятая кинокамерой пленка была разрезана на множество отдельных кусков. Причем истинную последовательность этих мгновений он сумел восстановить только позже, когда все уже закончилось.
Стоп-кадр. Хлопок и фонтан искр, выбитый пулей из корпуса подавителя…
Стоп-кадр. Ослепительная вспышка, превратившая тонкий прибор в несколько раскиданных по снегу обломков.
Стоп-кадр. Из-под корпуса десантного модуля вырывается рубиновый импульс – поле исчезло, и тут же сработал лазер примотанной к корпусу видеокамеры. Вряд ли саарт заметил этот лучик.
Стоп-кадр. Каплевидный нарост в носовой части модуля разворачивается и выплевывает струю огня. Вряд ли это что-то вроде боевого лазера, саарт должен понимать, что применение высокотехнологического оружия в зоне действия «Закона изоляции» может ему выйти боком.
Стоп-кадр. Деревья в том месте, где еще недавно располагались Александр и его товарищи, превратились в столб пламени, во все стороны полетели куски горящей древесины. Эффект можно было сравнить с действием крупнокалиберного снаряда, с добавлением изрядной доли напалма. Вряд ли такую технологию наблюдательный спутник сочтет запретной, у людей бывают игрушки и покруче.
Стоп-кадр. Еще один рубиновый импульс.
Стоп-кадр. Модуль отрывается от земли, тихо, не так, как отрывался бы вертолет или реактивный транспорт – даже снег почти не шелохнется…
Стоп-кадр. Модуль уже в воздухе, он начал разворот, и теперь с того места, где залег Александр, не видно очередной рубиновой вспышки. Но она наверняка блеснула, он в этом уверен.
Стоп-кадр. Еще один залп – то ли наблюдательная система саарта сумела вычислить стрелка, то ли воин лупит по площади, без прицела, просто обеспечивая огневое прикрытие собственному отходу.
Стоп-кадр. Над Трошиным завис ствол срубленного взрывом дерева. Эта здоровенная чушка медленно, словно бы нехотя, падает прямо на него. А там, наверху, из объектива видеокамеры вырывается очередной лучик.
Стоп-кадр. Последний. Ослепительный луч, пришедший откуда-то сверху, пронзает зависший на высоте сотни метров модуль, в мгновение ока превращая его в облако плазмы и разлетающихся во все стороны мелких обломков.
Больше Александр ничего не запомнил.
Когда его вытащили из-под рухнувшего прямо на него дерева, Саша уже едва дышал. Бронекостюм, сумев спасти его от ожогов и рваных ран, не уберег от множественных переломов. Лика разрыдалась, как сопливая девчонка, а Лигов скрипя зубами приступил к «ремонту». К тому времени, как он закончил, стало ясно, что Трошин будет жить – сам же Лигов, пробормотав что-то вроде «как же вы мне надоели», снова потерял сознание.
