Дмитрий Старицкий - Наперегонки со смертью
Сидели все под тентом, пили «мохито» и кофе. За «мохито» приходилось каждый раз Анфисе бегать на камбуз — у нее этот коктейль лучше всего получался. Разок сделала она сразу большой кувшин, но в нем моментально растаял лед, а теплый «мохито» это уже нечто несъедобное.
Со скуки — боцман был все же новинкой сезона в нашей компании, беседа перешла на баржу.
— Как такое большое судно протащили через ворота? — интересовало Дюлекан. — Здесь больше деревянные суда строят, а она вся металлическая.
— Никто ее целиком не таскал, — подробно отвечал дон Каспэ, — не пролезет такая баржа в ворота. По частям ее везли, даже движители машины. Обшивку так просто стопками металлических листов разрезанных по шаблону и промаркированных — осталось только приварить. Силовой набор тоже собирался потом на верфи в форте Линкольн. Через ворота на Европейской базе из Испании железнодорожными вагонами все провезли. Потом из Порто-Франко морем до Линкольна. А там уже ее построили как модель из детского конструктора. Быстро довольно — за полгода.
— А такой антиквариат, как эти пулеметы Кольта-Браунинга откуда взяли? — это уже был мой интерес.
— А Бог его знает? — пожал боцман плечами, — Наверное, списали со складов флота. Могли англичане с Гибралтара подарить, когда Франко вышел из союза с Германией. Только их поставили вместе со всем набором судна.
— Интересно, в форте Линкольн сейчас так эсминец строится, с деталей, протащенных со Старой Земли.
— Так нашу баржу как раз перед первым эсминцем и построили в том же длинном стапеле. На ней, так сказать, обкатали идею. Для того и выбрали проект сухогруза класса «река-море». Таких много по Средиземке болтается.
— А что так слабо вооружились? — это Бисянка голос подала.
— Так экипаж у нас маленький. Только двое и могут стрелять. Остальные все при деле. Да и самолет всегда можно вызвать на помощь. Для этого мы все страховые взносы в Зионе платим, а страховщики потом с авиаторами рассчитываются за топливо.
— А если ложный вызов? — поинтересовалась Булька.
— Тогда все от летчиков зависит. Попадется дерьмо — настучит. Придется кэпу бензин за весь полет из своего кармана оплачивать. Но большинству все равно, лучше ложный вызов, чем пропавшее судно.
Пираты появились ближе к вечеру, когда мы уже совсем успокоились по их поводу. Мало ли: глиссер и глиссер. Прокатился рядом и убег. Не на сто же процентов верить насмерть перепуганному еще три дня назад рулевому?
Обратила внимание на них Альфия, случайно, когда вплескивала за борт помои. Остальные все прошляпили.
Пираты заходили с самой незащищенной стороны баржи — с носа, обогнув небольшой лесистый остров, который у нас оставался впереди с левого борта. Знать — точно им глиссер напел про наши стационарные пулеметы.
— Анфиса, беги — послушай, что там, в эфире творится? — погнал я девушку с мостика.
Мы все-таки поставили свою антенну на автобус (пришлось проткнуть тент) и от нее уже протянули найденную в хозяйстве боцмана медную проволоку на единственную короткую мачту на рубке в надежде, что так сигнал будет ловиться дальше.
— Как ни странно, Жорик, совсем ничего, — откликнулась через десять минут Иванова. — Музыку из Одессы, Берегового и форта Ли ловлю, а вот ближних переговоров нет. Совсем нет.
В мощный морской бинокль капитана было видно, что впереди маячит двухмачтовая бермудская шхуна, ясно, что к тому же моторная — сильных ветров тут в сухой сезон нет. Разве что прибрежный бриз. Да и из парусов на ней всего стоит один кливер.
Борт о борт со шхуной шел знакомый глиссер малым ходом. На этот раз глиссер был вооружен. На его длинном носу была укреплена тренога с пулеметом винтовочного калибра. Какой — отсюда не разглядеть пока. Далеко.
Всех расставили по местам, нарезали сектора обстрела, проговорили сценарий перемещения по палубе на разные случаи. И приготовились к сближению, которое шло медленно, но неотвратимо.
Ближе стало видно, что никакого флага вообще шхуна не несла.
От нечего делать, впрочем надо честно сознаться, чтобы уменьшить мандраж ожидания драки, стал себе под нос мурлыкать все известные мне «пиратские» песни.
В нашу гавань заходили корабли,
Большие корабли из океана.
И в таверне веселись моряки, моряки.
И пили за здоровье атамана.[70]
— А еще… — Бисянка оказывается все это время рядом стояла и смотрела на пиратов через оптический прицел винтовки.
Что она там могла увидеть в свой оптический прицел военного времени, я не представляю. Мне и в современный 12-кратник деталей не разглядеть.
— Еще? — переспросил я ее.
— Еще, — подтвердила она.
— Тогда слушай, — и я замурлыкал немного громче, не отрываясь от мощного бинокля.
Чтоб девушке было слышно, а остальные обойдутся и без моего вокала.
О Гарри, Гарри, Гарри, ты не наш,
О Гарри, ты с чужого океана.
О Гарри, я разделаюсь с тобой, да с тобой
Раздался пьяный выкрик атамана [71]
А вот Когана с его героизацией пиратской бригантины я петь в этой ситуации категорически отказываюсь. Потому как Флинт у меня прямо по курсу. Только без «веселого Роджера».
Нервы были натянуты как струна. И когда с неба раздался гул двигателей. Я невольно вздрогнул и заозирался биноклем по горизонту. Заполошно показалось, что нас окружают.
Гул двигателей был слышен хорошо, но все равно самолет показался над нами неожиданно. Летающая лодка типа «Каталина» со знаками различия Конфедерации на крыльях.
Увидав наш кормовой флаг, она покачала нам крыльями и сделала над нами круг почета.
Анфиса радостно вскричала в «ходилку».
— Жорик, беги ко мне, тут нас с неба вызывают!
Мигом, слетев по трапу, ворвался в автобус.
— Да «Каталина восемь» сейчас с вами командир говорить будет.
Я взял свой блютус с водительского места и нажал тангету.
— Баржа «Лойола» слушает вас «Каталина восемь».
— Кто там у вас прямо по курсу, я флаг не вижу отсюда.
— Так нет никакого флага. Мы так думаем, что это пираты по наши души.
— Именно по ваши? — в голосе летчика слышалась ирония.
— Конечно по наши, — подтвердил я свою версию. — На судне пассажирами пять «звезд Зорана».
— Втыкаться в кружечку. Не врешь?
— Зачем мне тебе врать?
— А Альфия есть? Девятый месяц?
— Есть. Если с ней поговорить хочешь, то сейчас позовем. Нам не жалко.
И Ивановой шиплю, сняв бютус.
— Вызывай Альфию по «ходилке», чтоб сей секунд тут была. Прыжками.
Все это время самолет нарезал круги над нами.
Альфия влетела, запыхавшись.
— Кто меня тут грязно домогается?
— Наши небесные покровители, — сказал я ей. — Вот поговори с архангелом.
И передел ей блютус.
Вахитова некоторое время молча слушала, а потом как завопит, словно голосом старается до летчика докричатся.
— Да конечно. Какие проблемы? С удовольствием сфотографируемся. На обратном пути? Ждем.
И лодка улетела в сторону архипелага.
— Они в патруле, — сказала Вахитова. — Но на обратном пути могут приводниться рядом с баржой, чтобы с нами сфотографироваться.
— Есть радиообмен, — воскликнула Анфиса. — Только я такого языка не знаю.
Наверное, баскский, — подумалось мне. И от этого стало на душе нехорошо.
Вышел на палубу из-под тента.
Смотрю в бинокль: пираты почти ретировались обратно за остров.
Пронесло…
Новая земля. Воды Большого залива
22 год 33 число 6 месяца, воскресение, 19:23
— Карамба! И чего им в выходной день дома не сидится, — боцман сплюнул за борт с высоты мостика.
Я перевел бинокль на левый борт.
Выходит родимая «из-за острова на стрежень» та же бермудская шхуна, что и пару часов назад. Только вот условия нашей встречи изменились. Темнеет уже. А темнеет тут быстро.
И остров практически уже перпендикулярен нашему борту. Средненький островок — километров двадцать в диаметре. Со стороны большой воды остров гористый, но плавно спускается к западу. И весь порос пальмами. Или еще чем-то совсем тропическим по виду.
За время, прошедшее с первого раунда мы миль пятнадцать-семнадцать отмахать успели. Неторопливая нам попалась «коробочка».
И тут же подорвался как укушенный.
— Боевая тревога! Приготовить корабль к бою и отражению абордажа, — ору, как наскипидаренный, в «ходилку».
— Сеньор, не стоит так спешить, — ухмыляется боцман. — Когда они до нас еще дойдут, то столько времени утечет…
— Как думаешь: они по полной темноте на абордаж полезут? — спросил я боцмана.
— Скорее всего, — сплюнул он еще раз за борт, — Покурю, пока время есть и вам советую. Потом, может, и не случиться.
