Вячеслав Кумин - Падение рая
– Так что думайте. Сдайтесь сейчас, и я пощажу заложников и не стану уничтожать Землю.
Связь прервалась, прежде чем Роман успел задать пару вопросов.
В зале повисла напряженная тишина, все члены Комитета обороны подавленно смотрели в полированный стол, будто пытаясь найти там трещинки. Потом начались робкие переглядывания, и Камышов шестым чувством почувствовал какую-то перемену в общем настроении.
«Они готовы сдаться!» – с ужасом подумал он и буквально выкрикнул, ударив кулаком по столу:
– Даже и не думайте об этом!
– О чем? – подавленно спросил президент Гуттенберг, хотя по его лицу было видно, что он прекрасно понял, о чем сказал этот варвар, поскольку подумал о сдаче.
– О том самом, о сдаче!
– Там миллион наших граждан, – снова встрял Глен Пфайффер. – Они погибнут… погибнут… Земля погибнет…
– Она погибнет, если вы сейчас сдадитесь.
– Но… убивать своих граждан…
– Ими нужно пожертвовать, – твердо сказал лейтенант, – иначе погибнет несоизмеримо большее количество граждан. Десятки, если не сотни миллионов человек.
– Почему? Они ведь обещали не трогать Землю, – жалобно произнес министр обороны.
– Землю они обещали не трогать, это так, – согласился Роман. – Ведь им понадобится ваша инфраструктура, заводы, дома и прочее. Но они не обещали не трогать жителей. И потом, Землю отдадут на растерзание победителей, погибнет очень много людей, ведь солдатам наверняка что-то обещали взамен их службы. А те, кто не погибнет, будут унижены самым жестоким образом. Рассказать, как именно?
– Н-нет, не стоит, – ответил президент, взмахнув руками, будто защищаясь от жестоких слов. Он примерно себе это представлял.
– Ладно. И, тем не менее, многие просто сойдут с ума, учитывая психологическую слабость современных людей, на мой взгляд, это все равно, что смерть, и даже хуже.
– Но мы сможем выжить, – попытался как-то парировать министр обороны.
– Но как вы будете жить? Ваших жен отберут на поругание. – Роман нахмурился, вспомнив об Амели. – Вас самих выгонят из ваших домов куда-нибудь в пустыню, и хорошо, если не в радиационную, где вы точно выжить не сможете. Пройдет не так уж много времени, и ваша культура исчезнет вместе с вами. Кто-то сможет выжить, переметнувшись к оуткастам, но они станут влачить жалкое существование на правах второсортных людей, над которыми будут постоянно издеваться и унижать их. А это совсем не то, что вы хотите, не так ли?
Или вы надеетесь уйти в подполье и продолжить борьбу… но что-то говорит мне, у вас ничего не выйдет. Может, у следующего поколения, но не у вас. А сколько времени займет сама борьба? Годы… десятилетия… века. В конце концов, устав с вами бороться, ловить главарей сопротивления, они изведут вас под ноль. Никого не останется.
Убедить их в сопротивлении Роман не смог, но, по крайней мере, разбить иллюзии ему удалось, это хорошо читалось по жалкому виду членов Комитета обороны.
– Что вы хотите от нас? – наконец спросил президент Гуттенберг.
– Боритесь, сопротивляйтесь… Сейчас.
– Хорошо… мы будем сопротивляться. Но эта ваша операция оставит нас без гражданского флота, – сказал президент с непонятной интонацией.
– Юмор? Это хорошо… – засмеялся Камышов. – Значит, еще не все потеряно.
Его поддержали кривыми улыбками. Никому было не до смеха.
80
Оуткастский Имперский флот приблизился к Урану. Земные корабли стояли неподвижно, и никто не мог понять, соглашаются ли они сдаться, либо замыслили что-то еще?
Боевых кораблей насчитали не так уж много. Аслим Хусейн видел на радаре, как они отходили от Урана, и он не знал, что и думать.
– Как думаешь, что они затеяли? – спросил адмирал-шах Хусейн у полковника Чесмена, поскольку стал более серьезно относиться к словам своего адъютанта.
– Не знаю, мой господин, но как будто все тихо. Наверное, ваши слова все же произвели на них действие, и они боятся ненароком попасть в своих соплеменников.
– Да, в этом их слабость.
– Господин адмирал-шах, может, еще раз выйдем на связь и спросим об их решении? А то мне что-то не нравится все это. Мы и так слишком близко к ним приблизились.
– Думаешь, засада?
– Да, мой господин. Несмотря на то, что здесь всего десять боевых кораблей.
– И более тысячи малых бортов, – прочитал он выданную компьютером информацию о количестве кораблей у Урана.
На радаре практически не осталось темного пятнышка, всю окружность занимали светлые метки кораблей. Виднелись буксиры, скоростные катера, малые грузовые тягачи, прогулочные яхты и полным-полно других судов самого разного назначения.
– Давай попробуем, – согласился адмирал-шах с предложением адъютанта. – Вызови их…
Связь установилась практически сразу, и одновременно вся масса судов вдруг колыхнулась, как живое существо от разряда электричеством, что очень не понравилось адмирал-шаху.
Аслим почему-то ожидал увидеть именно его – командира Тысячелетних воинов, натворившего так много. Одним глазом наблюдая за движением малых судов, Хусейн спросил:
– Каково ваше решение?
– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос ответил лейтенант Камышов.
– Ах ты, неверный!
Аслим Хусейн уже видел, как вся эта масса судов направилась к его флоту на максимальной скорости. Недомолвок не оставалось, он понял, чту именно задумал противник.
– Огонь! Огонь по кораблям! – кричал адмирал-шах, забыв отключить связь с экрана, с которого на него с издевкой смотрел Камышов. – Это камикадзе! Огонь, всем кораблям огонь!
Впрочем, к сожалению для Романа, связь все же отключили, а он очень хотел посмотреть, что там, на капитанском мостике оуткастского флагмана, произойдет дальше.
В первые секунды адмирал-шах после этих истеричных выкриков буквально оцепенел, наблюдая за тем, как приближается эта лавина малых бортов. Но потом начался обстрел из главных калибров стоявших на передовой кораблей.
Первые залпы получились редкими из-за того, что им мешали стоявшие впереди некоторых самых мощных кораблей баржи с заложниками. Их никто уничтожать не приказывал, и неповоротливым кораблям пришлось маневрировать, чтобы выйти на линию огня и не повредить их.
Масса грузовиков, катеров, прогулочных яхт и прочих судов таяла буквально на глазах. Они гибли в жутких разрывах, говорящих о том, что все они под завязку забиты взрывчаткой и топливом. Но, несмотря на потери, все новые и новые кораблики через сферы огня и обломков прорывались вперед, словно злобная стая бешеных псов, не обращавших внимание на погибших собратьев, у которых в мозгу пульсирует только одна мысль – задрать и убить.
Вот уже от всей лавины осталась едва ли половина, но их все равно было слишком много, в два, если не в три раза больше, чем у оуткастского флота. Правда, по тоннажности они были на порядок ниже, но последнее обстоятельство не имело никакого значения.
На таком близком расстоянии точность стрельбы увеличилась, и суда-камикадзе гибли сотнями, но заминка в самом начале с заложниками в баржах сделала свое дело, и появились первые тараны, которые нарастали словно снежный ком.
Катера прорывались к кораблям, врезаясь в них по три-четыре штуки, и многие из командиров в этот момент пожалели, что развернулись бортами, а не стреляли носовыми орудиями и не сбили эти чертовы баржи с чертовыми заложниками, будь они все прокляты.
Корабли горели. Многие из них сбивались с курса, и начинали безвольно дрейфовать, создавая опасность столкновения с другими кораблями, мешая им стрелять. Тем в свою очередь самим приходилось маневрировать, дабы не столкнуться с неуправляемыми собратьями, и этим лишь подставляя свои бока для камикадзе.
За всем этим с непроницаемым лицом следил адмирал-шах. К его флагману тоже чуть было не пробился катер-камикадзе, но его подбили практически у самого носа, и тысячи осколков корпуса барабанили по обшивке.
Вскоре все корабли-камикадзе погибли так или иначе, но потери оказались катастрофическими. Они бы не были такими ужасными, если бы это был бой с крейсерами противника. Но те остались в целости и сохранности, а Имперский флот нес потери.
– Они заплатят за это, – глухо проговорил Аслим Хусейн. – Они за это заплатят…
– Вас вызывает эмир…
– Да пошел он! – взорвался адмирал-шах. – Что с потерями?
– Считаем, мой господин…
Компьютерный принтер застрекотал, выплевывая ленту бумаги, одновременно отображая полученную информацию на экране, выдавая все новые и новые названия погибших и поврежденных кораблей.
– Ну?…
– Сорок два корабля, мой господин, – не веря своим глазам, читал полковник Чесмен, – полностью уничтожены. Среди них два авианосца «Хассан» и «Палестинец». Это не считая практически всех подбитых барж с заложниками.
У адмирал-шаха потемнело в глазах, погибло больше семидесяти тысяч человек, это опять-таки не считая заложников.
