Андрей Круз - Рейтар
– Дополнительная артиллерия придана, – добавил к сказанному первый сотник. – Целых три батареи.
Это неплохо, у кочевников пушек нет и никогда не было. В полках вольных только бомбометы, а они не всегда хороши, их достоинство в том, что дешевы и легки. А многочисленная княжеская артиллерия шрапнелью вполне может боевые порядки противника расстроить, помощь это серьезная. Только что ж у меня на душе все так же мерзко, как и раньше? Вот этого я никак не пойму.
– Сотник Ван, мастер, – обратился полковник к нашему старосте. – Вашей сотне обеспечить разведку позиций противника. И ваша же сотня пойдет головным отрядом полка. Вопросы?
– Никак нет, мастер полковник! – вытянулся Ван.
– Полк займет позиции по рубежу: развалины – устье Сухого ручья – верх балки. Тут противнику в конном бою не развернуться, а нам пространства для маневра хватит. Ударим лавами и сразу отход.
Полковник глянул на Вана внимательно, добавил:
– Вы после отхода заходите в тыл полка и на маяк резервом стройтесь, чтобы боевые порядки с ходу не нарушать.
– Так точно.
План боя выглядел толково. Тут и три батареи наших бомбометов перекрывали своим огнем весь фронт атаки противника, при этом оставаясь в относительной безопасности, и артиллерия могла вступить в дело как раз в нужный момент, и спешенные драгуны занимали вторую линию обороны в тылу полка вольных, и лейб-драгунский полк, постепенно выкатываясь из-за наших порядков, совершал охват к тому времени уже деморализованного противника – степняки, отличавшиеся редкой горячностью в бою, никогда не были бойцами стойкими. Наскок, удар, отход, а при столкновении с грамотной обороной так и паническое бегство.
Случись же подойти трем таборам подкреплений, второй полк вольных вполне мог связать их боем и навести на оборонительный рубеж пехоты, которая к тому времени закопается по самые уши в сухую степную землю, к тому же она будет поддержана немалым количеством как пушек, так и бомбометов, а они в бою оборонительном очень хороши.
– Гладко-то все как, если на карте, – пробормотал я, глядя на все эти синие и красные стрелки, овалы, квадратики и каллиграфически четкие надписи.
– Да вроде толковый план, – пожал плечами Бэлл.
– Толковый, вот это и мучает, – честно сказал я. – Никогда такого не было, чтобы княжья разведка о набеге раньше нас узнала. Не помню такого.
– Ну и я не помню, – согласился он. – Но у князя, Орбеля нашего, деньжата водятся, кто-то мог и продать план набега.
– Мог, – согласился я. – Но только когда степняки место сбора так близко устраивали? Они обычно большой ордой шли, а уже потом делились, а тут все наоборот.
– Это верно, – согласился уже Бэлл. – Но и такой большой толпой они тоже не ходили раньше. Сам знаешь, какие у них отношения там, каждый вождь другому готов в глотку вцепиться, странно, что они до пяти таборов вообще смогли договориться.
– Тоже верно, – поморщился я. – Но все же, не могу объяснить, но какую-то гниль в этом всем чувствую. И это мне совсем не нравится.
– Мастера взводные, хватит языком трепать, пошли к сотне, – прервал наши размышления Ван. – С рассветом надо выступить, а до того времени план отработать так, чтобы ни одного камешка в подковы не попало. Если на нас разведка и начало боя, то от нас же, считай, все и зависит. Провалим – все без толку будет.
– Знать бы, что на самом деле происходит, – пробурчал я, но так тихо, что никто меня и не услышал.
Сотня занималась лошадьми. Кто сеном обтирал, кто скребницами, кто подковы проверял, выковыривая стальным крючком попавшие в борозды копыт мелкие камешки, в общем, шла нормальная кавалерийская служба. Это пехотинцу хорошо, он каши с мясом поел и на боковую, если не в наряде, а всадник сперва коня своего обиходить должен, чтобы в бою не подвел, чтобы довез куда надо, да и просто для того, чтобы хозяину верил и с ним дружил. Не будет веры, не будут понимать друг друга, и закончится в каком-нибудь бою все плохо.
Мое положение взводного помогало в одном – моим конем Барат занимался, который вроде как при мне за вестового. Я только работу его проверил, проведя по гнедому боку Кузнеца против шерсти и глянув на пальцы. Если пыли на них нет, то вычищен конь хорошо. Но Барат коней любил, к нему доверие полное. Да и кто из вольных коней не любит? Они наша сила и наша опора. Даже доход наш в них, потому что у нас или скот, или коней разводят и с того живут.
Кузнец этот самый уже и породы нашей, которая так и зовется «Вольная». Скрестились в нем крови степных коренастых выносливых лошадей, способных быстрым шагом пройти сто верст без всякого утомления, и горских легких и сухоногих, быстрых в беге и легко прыгающих через препятствия, проворных, как ласточки. Вольная же порода как раз посередине между ними встала. Наши сильные горбоносые кони способны и долго скакать со всадником на спине, и скоростью степных лошадей превосходят, и выше заметно, что в сабельной рубке тоже важно. Вольный конь строю учен, умеет бить грудью и копытами, и умеет под стрелком, в стременах поднявшимся, замереть. Учим мы своих коней по команде ложиться и на свист к хозяину бежать, а иной конь и без батовки умеет дождаться спешившегося хозяина даже посреди боя.
Оттого наших коней и ценят во всех кавалерийских частях. И в Валашском княжестве, и в Имирском, и в Лоре, разве что купцы из Свободных городов, которым конь нужен для блеску и важности, никогда нашу породу не покупают – наши кони боевые. И на любого коня, что мы с сыном вырастили, как он четырех лет достигнет, уже и покупатель готов, а подчас и не один, а с торгом.
Подхватив с земли седло, я подтащил его к костру, вокруг которого устраивались взводные и главный канонир. Сотник Ван разворачивал карту.
– Мастер Арвин, – обратился он ко мне. – Сюда вот смотри. Думаю твой взвод послать передовой заставой. Двинем сперва вот так, вдоль реки, она нас как раз с левого фланга прикроет. Обойдем развалины вот так, по кругу, и выйдем как раз к излучине Веретенки. Дальше холмы и балка.
– За балкой их заставы могут быть, – сразу сказал я.
Степняки лагерем всегда опасливо стоят, разъезды кругом рассылают с подвижными заставами. Скрытно к ним сурок степной не подкрадется, не то что эскадрон.
– Заставы и будут, – согласился Ван. – Но они ждут нас вот отсюда, скорее всего, они ведь главные силы наши тоже обнаружили. А мы выйдем почти что сзади, поэтому заставы сможем сбить с ходу.
– Как бы кони силы не потеряли, – задумчиво сказал взводный Пейер, теребя бороду. – От застав до главных сил версты три или четыре у степняков всегда. Пока сбивать будем, коней придется в карьер пускать, устанут. Дальше все равно галопом…
