Сергей Лукьяненко - Императоры Иллюзий
– Не советую, – обронил Шегал.
Посол мгновенно утратил свой отчаянный задор.
– Минут через двадцать, – посоветовал Вячеслав. – Он будет мягок, насколько это возможно.
5.
Ищущий Истину искоса поглядывал, как Кей ест. Точнее – что он ест. Но Кей не собирался поддразнивать чужого, грызя куриную лапу: жареная рыба, которую он ел, вполне соответствовала правилам хорошего тона. Стандартное человеческое оскорбление иных рас с успехом применялось против алкарисов и булрати… задеть так не удавалось лишь мршанцев. Может быть потому, что в человеческий рацион не входили животные, напоминающие сумчатых трехполых кошек.
– Я обдумал твой вопрос, – сообщил алкарис, когда Кей закончил есть. Сам Ищущий Истину ограничился лишь парой крупных очищенных орехов. – Я отвечу.
– Хорошо, – согласился Кей.
– Наша религиозная концепция основывается на проклятом миге. В момент сотворения Вселенной, когда возникла материя и движения, был предопределен весь дальнейший ход событий. Время стало лишь функцией… отголоском первого мига. Что бы мы не предпримали, судьба каждого живого существа, человека или алкариса, траектория каждого фотона – все это неизбежно.
– Знаю, и могу согласиться, – Кей устроился на своей подстилке поудобнее. Над долиной усиливался ветер – и плети облаков неслись по своим предопределенным маршрутам. Интересно, был ли запланирован миллионы лет назад дождь… – Алкарис, подобные идеи приняты и у людей. Но только ваша раса решила уйти из галактики. Я слышал, вы разрабатываете соларные приводы – для перемещения своих звездных систем. Зачем?
Хохолок Ищущего Истину дернулся, и Кей понял, что нарушил принятую структуру разговора. Однако, это было воспринято нормально. Как доказательство человеческого несовершенства.
– Кей, мы не приемлем заданность судьбы. Даже в самые тяжелые годы войны Ветвь направляла треть научных разработок на исследование принципа причинности.
– Результат – ваши корабли, не знающие инерции, – заметил Кей.
– Побочный результат. Основное, чего мы добились – это доказательство существования Бога, уверенность в том, что Вселенная была сотворена с непостижимо сложной целью… и обнаружение вероятностной зоны.
Кей нахмурился. Попросил:
– А если подробнее?
Алкарис щелкнул клювом. Поинтересовался:
– Ты имеешь знания астрофизики и вероятностной механики в объеме человеческого ученого?
– Не имею даже в объеме студента.
– Тогда пример, – алкарис спрыгнул с ящика-насеста. Окинул цепким взглядом стеклянное поле, отблескивающее багрянцем в лучах заходящего солнца. – Дай мне свой аэрозоль, создающий подстилку.
– Это довольно дорогая штука, – вручая алкарису балон, предупредил Кей.
– За знание платят и большим, – Ищущий Истину неумело, но цепко, сжал баллон в кончике крыла. Направил вниз. – Эта стеклянная поверхность в нашем диалоге – модель. Модель вероятностной зоны. Это и есть мир, Вселенная в подлинном смысле. Она бесконечна и непознаваема. Она неощутима для наших приборов, поскольку не существует в виде реальности. Понимаешь?
– Да.
– Океан возможностей… свободы… океан Ничто, – с почти человеческой задумчивостью сказал алкарис. – Теперь смотри…
Он надавил на распылитель, и белые брызги ударили по спекшейся почве.
– Вот – наша реальность, наша Вселенная. Каждое пятнышко – галактика… только пятнышек этих должно быть бесконечно много. Вселенная расширяется, вторгаясь в вероятностную зону. Она занимает все больший объем, но для нас, ее обитателей, истинных размеров не существует. Мы являемся частью нашей реальности, и достичь ее границ не в силах. А Вселенная растет, вторгается все дальше и дальше в бесконечную Вероятность.
Алкарис вновь брызнул пеной из баллона. Чуть в сторонку от первого пятна.
– Еще одна реальность, еще одна Вселенная, – любезно сообщил он. – Между ними – бесконечность. Миры будут расширяться вечно, и чем дальше улетят наши корабли, тем больше станет мир. Но различные реальности не встретятся. Понял?
– Чем больше мы познаем мир, тем больше он становится, – Кей кивнул. – Мы не можем уйти от заданности, потому что все познанное становится предопределенным.
– Да. Вселенная сотворена – и ее творец видел всю бесконечную цепь событий, которые еще не случились. Можно просто жить, – алкарис вновь вспрыгнул на свой ящик. – Постичь замысел Бога невозможно, а значит и будущее нам неизвестно.
– Чего же вы хотите?
– Уйти в Вероятность. Если это возможно, если это было предопределено – то вырвавшись из нашей Вселенной мы окажемся в мире, не имеющем судьбы. Мы создадим ее сами.
Это было смешно… глупо… но Кей Дач ощутил уважение к чуждой расе. Расе, отвергающей Бога, и созданный им мир.
– Ваши корабли… они игнорируют не просто законы инерции, – словно против воли сказал он. – Они игнорируют причинность.
– Частично.
– Вы хотите изолировать всю свою зону космоса. Нет никакого соларного привода, который потащит ваши звезды из Галактики. Они просто вывалятся из нашего мира… в эту чертову Вероятность…
– И вокруг них возникнет новая Вселенная, – Кей едва смог понять алкариса, настолько церемонной стала его речь. – Наша Вселенная. С нашей судьбой.
– Зачем? Будет ли она лучше?
– Кей Дач, эта Галактика должна была быть нашей. Корабли Ветви достигали иных звезд, когда вы еще не вышли в космос. Самые быстрые… самые лучшие в мире корабли. Булрати ползли от планеты к планете, Дарлок осторожничал, Меклон перестраивал себя, Псилон копался в тайнах мироздания, Сакра перемешивала сушу с морем, создавая болота, Основа Силикоидов обживала астероиды. Мы творили будущее. Ветвь росла. Это был наш мир!
Алкарис вытянулся, вскидывая к серому небу крылья. Словно собирался презреть почти земное тяготение и взлететь. Ветер трепал тонкое тело – рожденное для высоты. Гибкая шея изогнулась – и желтые глаза впились в Кея. Речь изменилась – теперь он использовал алкари-сказовый, и Дач с трудом угадывал смысл фраз:
– Где… сейчас наши планеты? У людей и булрати, у меклонцев и мршан… Где наша Ветвь… через Галактику? Одиннадцать планет, человек! Все, что… осталось! Лист Ветви, который… во тьме… мотает буря… Одиннадцать…
Ищущий Истину сжался, пряча голову под крылья. Алкарисы не были трусами – он не смотрел на Кея несколько долгих минут. Потом вновь заговорил на алкари-командном, знакомом Дачу лучше всего:
– Люди ненавидят нас не за Смутную Войну, это так. Булрати убили больше, чем мы. Меклон травил вас вирусами, нарушающими генотип. Им – все прощено. Даже ваш флот, чьи обломки десять лет падали на эту планету – не причина. Мы посмели поддержать ваших предателей! Хааран решил прийти к Ветви, и мы согласились. Ибо это был наш мир – открытый нами прежде людей, обозначенный станцией на орбите – как велел закон. Вы растоптали законы. Мы проиграли. Эта Вселенная – не наша!
