Анатолий Логинов - Путь лекаря
Солнце уже перекатило за полдень и начало опускаться вниз, когда пробитая в траве колея привела Олега к большой дороге. Сторожко осматриваясь, он вышел на плотно утоптанную поверхность, напомнившую ему шоссированную дорогу в российской глубинке. Правда, колеи здесь были не так явно выраженные, или почва плотнее, или транспорт менее нагруженный, а может, и дождей меньше. Кое-где виднелись отпечатки копыт, возможно, конских. В этом Олег точно не разбирался, все-таки городской житель, а не какой-нибудь Дерсу Узала.
Осмотревшись, он опять вернулся в лес и, стараясь придерживаться дороги, пошел, пробираясь между деревьев, в сторону солнца, то есть на запад. Шел он достаточно быстро, в то же время пытаясь идти так, чтобы быть незаметным для наблюдателей с дороги. Так прошло почти два часа, солнце уже начало закатываться за горизонт, когда до него донесся восхитительный запах жареного мяса.
Олегу сразу привиделся шашлык. Не такой, какой подают в обычной забегаловке, по недоразумению называющейся шашлычной. Настоящий, приготовленный из молодого барашка, только недавно бегавшего по лугу. Замаринованный в винном уксусе, тоже натуральном. Приготовленный на свежих угольках и политый вином для вкуса и запаха. Кусочки мяса, перемежающиеся помидорами и луком, слегка пережаренными, пока мясо доходило до кондиции над угольками. Жар, самое важное жар, достаточное количество угольков нужной температуры. И терпение. Смотришь и вовремя поворачиваешь, бдишь каждую секунду, не забывая вовремя побрызгать и снять. А потом… Берешь с мангала такую, пахнущую жареным мясом и вином, палочку, впиваешься зубами в брызжущий соком кусок…
Олег так увлекся воспоминаниями, а в желудке урчало так громко, что подкравшегося сзади человека вообще не заметил. Спасла его внезапно выскользнувшая из-под груды опавших листьев змея. От неожиданности Гордеев отпрыгнул в сторону… и с удивлением увидел, как тяжелая, даже на вид страшноватая дубина врезалась в землю, разметая листья в стороны. – Ууупс! – вырвалось у удивленного не менее Олега своим промахом аборигена. Растерянность последнего была недолгой. Он резко замахнулся дубиной и скользящим, практически бесшумным движением подскочил к огорошенному Олегу. Дубина уже начала опускаться, а заросший по самые брови бородатый абориген выкрикнул в лицо Гордееву. – Эс’сикум… – когда сработали закаленные дворовыми и армейскими драками инстинкты, навстречу опускающейся деревяшке взлетела обманчиво тонкая, но не менее тяжелая металлическая труба. Конечно, Олег уступал своему противнику в опыте боев на дубинах и в других условиях, скорее всего, проиграл бы. Но сейчас нападавший не ждал от явного неумехи с тонкой тростью в руках никакого сопротивления. Поэтому Гордеев ударом трубы не только отбил дубину в сторону, но и заставил противника пошатнуться и замереть. Второй удар рассердившийся Олег нанес по плечу, точнее, как он вспомнил про себя, по надплечью и, очевидно, сломал противнику ключицу. Громко заорав, тот, выпустив дубину из рук, упал на спину и застыл. Олег, опомнившись, хотел уже броситься к пострадавшему на помощь, но раздавшиеся неподалеку громкие крики заставили его отказаться от этого намерения. Не раздумывая, он развернулся и бросился бежать куда-то, не разбирая дороги.
Бежать по лесу довольно-таки утомительное занятие, особенно для непривычного к таким делам человека. Под ноги неизвестно откуда вдруг бросаются корни, которых здесь только что не было, ветки так и норовят хлестнуть по лицу или зацепиться за одежду, редколесье вдруг сменяется такими густыми зарослями, что приходится поворачивать в сторону, а то и назад, чтобы выбрать более удобную дорогу. Тут и там натыкаешься на змей, которые с шипеньем обороняют нарушенный покой или испуганно ускользают в траву.
Сначала лес был таким же, как и у дороги, затем березы стали все более и более вытесняться соснами. Вот тут, огибая заросли неизвестного, но очень колючего кустарника, Олег заметил одного из преследователей, такого же волосатого и низкорослого, в потрепанной одежде, как и пытавшийся его убить разбойник. Тот не сразу заметил Гордеева, но увидев, заорал что-то явно недружелюбное, заставив Олега поднажать. За кустарником пошла полоса открытой песчаной равнины длиной километра в полтора, поросшей редкими соснами и какими-то странными невысокими деревьями, похожими, на взгляд Олега, на дубы, но со странно светлой, почти белой корой и ярко-зеленой листвой. Воспользовавшись удобной для бега местностью, Гордеев припустил, как на сдаче нормативов в армии, тем более что тамошняя закалка еще не успела пропасть окончательно. Он бежал, словно лось, подпрыгивая, ломая мелкие кусты и ныряя в траве, пока не достиг следующей опушки. Олег чувствовал, что выбился из сил, но, оглянувшись и увидев мелькавшие на том конце поляны фигурки, поднажал. Ворвавшись в гущу, он резко сменил направление, стараясь сбить противников со следа.
Этот лес был совсем иной, мало похожий на предыдущий. Редко встречавшиеся прежде белокорые деревья вытеснили остальную поросль, заполняя все видимое пространство. Между ними кое-где перекрывали дорогу заросли уже виденной «колючки», но остальное пространство поросло высокой, почти по плечи Олега, травой, жесткой у корней и невероятно мягкой выше. Перешедший с бега на шаг, тяжело дышащий Гордеев, пригнувшись, с удовольствием двигался вперед, раздвигая густую травяную поросль, которая сразу смыкалась за ним, закрывая от глаз возможных наблюдателей. Немного отдышавшись и войдя в более-менее равномерный ритм движения, Олег попытался обдумать сложившуюся ситуацию. Похоже, ему не повезло – наткнулся на стоянку расположившихся на отдых местных лесных разбойников. Только так можно было объяснить попытку нападения на него, заросший вид и дубины. Судя по замеченной одежде – куртки на завязках, штаны и обувь, похожая на мокасины, – здесь точно что-то вроде Средневековья. При воспоминании о бандитах в желудке заурчало, и Олегу вновь почудился вкуснейший запах жарящегося мяса. Споткнувшись и чуть не упав от неожиданности, он зло выругался и, наплевав на осторожность, выпрямился в полный рост, тем более что и спина стала уже уставать. Не заметив вокруг ничего подозрительного, он вдруг обнаружил сбоку, в разрыве крон деревьев, вершину невысокой горы и решил двинуться в том направлении. Раз уж неважно, куда идти, пусть будет хотя бы какая-нибудь цель.
В животе крутило уже неимоверно, а пить хотелось так, что Олег уже подумывал, не стоит ли попробовать высосать сок из травы или листьев, когда он вышел на поляну. Трава на ней была совсем другой, невысокой и шелковистой, а посередине возвышалось дерево с такой же белой корой, как и все остальные, но отличающееся неуловимым изяществом и, как показалось Олегу, достоинством. «Ну примерно как голубая ель возле Кремля в сравнении с обычной лесной елочкой», – мелькнула у Гордеева мысль, тут же вытесненная видом и журчащими звуками бегущего из-за дерева ручья. Забыв обо всем, Олег одним рывком добежал к ручейку, упал на колени и, отложив в сторону трубу, с наслаждением стал пить из сложенных ковшиком ладоней холодную, кристально чистую, похожую по вкусу на минералку воду. Он пил и пил, наслаждаясь самим процессом. Напившись, он умыл лицо. Наконец он подхватил трубу, поднялся и со злобой выругался. Пока он шумно плескался в ручье неподалеку от дерева, преследователи, неизвестно как вышедшие по его следам на поляну, собрались неподалеку и сейчас стояли группой на опушке.
«Примерно дюжина. Справиться со всеми не удастся точно. К тому же у двоих луки, а у одного даже арбалет. Н-да. Конец подкрался незаметно», – оценил обстановку Гордеев. Перехватив поудобнее трубу-дубинку, он обреченно вздохнул и, пользуясь тем, что преследователи стояли неподвижно, неторопливо, стараясь не делать резких движений, пошел к дереву. Он шел, напряженно ожидая свиста стрелы и разрывающей тело боли, с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться. Шел и думал, что от судьбы, как видно, не убежишь, даже в другом мире. «Жаль, что все так быстро кончилось. Так и не узнать мне, куда ведет дорога, что это за деревья. И даже почему преследователи тянут с расправой».
Подойдя к дереву, Олег вытянул руку и прикоснулся к коре. Удивительно, но ощущение было абсолютно не похоже на обычное. Он словно коснулся шкуры животного, мягкой и удивительно приятной на ощупь. Ему показалось даже, что он гладит доброжелательно настроенную к нему кошку. Куда-то пропали усталость и голод, ушло чувство тревоги… Он словно растворился в текущей от дерева доброжелательной энергии. Из нахлынувшей нирваны его вырвал донесшийся до ушей крик. Он с недоумением обернулся и увидел, что от стоящей на прежнем месте группы к нему идет, показывая пустые руки, сравнительно неплохо одетый человек. Подумав, Олег прислонил трубу к дереву и шагнул вперед, тоже показав пустые руки. Главарь разбойников остановился, улыбнулся и приветливо махнул рукой, подзывая к себе. Подумав, Олег махнул рукой и неторопливо двинулся вперед, внимательно разглядывая своего будущего собеседника. Перед ним стоял высокий, ростом не ниже Гордеева, крепкий мужик, внешне очень похожий на знаменитого в свое время актера Клинта Иствуда, в довольно-таки чистой, затянутой вместо пуговиц шнурами, полурубахе, полукуртке, длинных штанах из плотной на вид ткани, почти джинсах, в украшенных вышивкой мокасинах. Удерживающий брюки пояс украшен несколькими блестящими на солнце камнями, на боку висят внушительные ножны, на данный момент пустые. Если Олег не ошибся, именно он был вооружен арбалетом, который сейчас держал один из оставшихся на окраине поляны разбойников. «Атаман» не двигался с места, продолжая держать на виду пустые руки и столь же внимательно рассматривая подходящего Олега. Особо внимательно он почему-то разглядывал лицо и голову Гордеева. Причем чем ближе подходил Олег, тем явственнее он видел на лице своего оппонента удивление. Подойдя почти вплотную, Олег остановился и жестом предложил атаману сесть на траву. Тот отрицательно помотал головой, но сел, по-турецки скрестив ноги. Сначала удивившись, а потом вспомнив, что у болгар тоже жесты обратные, Гордеев тоже сел по-турецки. Сделал он это настолько неуклюже, что «атаман» невольно улыбнулся. Дождавшись, пока Олег устроится поудобнее, предводитель разбойников еще раз внимательно на него посмотрел и спросил.
