Антон Орлов - Комнаты страха
Бланка не отказывала никому и никогда. Она не могла сказать «нет», о чем бы ни шла речь. Забросить все свои дела и слетать на Землю-Парк за подругой детства, попавшей в сети Мегареала – это еще цветочки. Бывало, что она соглашалась и на вещи похуже. Сколько народа ее поимело, и в переносном, и в буквальном смысле – счет давно перевалил за сотню.
Можно сказать, что у Бланки не все были дома, но с одной оговоркой: речь идет не об умственном расстройстве, а о психоэмоциональном. Ее постоянно мучило чувство вины, и она без возражений соглашалась на что-нибудь ненужное, трудоемкое, тошнотворное, лишь бы никого не обидеть и не спровоцировать разрушительные или болезненные для окружающих последствия.
Причина для этого была. Та самая история четырнадцатилетней давности, когда группа террористов применила психотронное оружие массового поражения. Бланка попала под удар вместе со своими совсем еще юными родителями – ролевиками-экстремалами Иваном Рехинесом и Марикой Ингер, состоявшими в гражданском браке.
В момент, когда это началось, Бланка сидела в палатке перед походным видеоплеером и смотрела мультик. Внезапно у нее появилось ощущение, словно она сделала что-то ужасное, непростительное – такое, отчего всем плохо, и стали вспоминаться поступки, за которые ее наругали… или не наругали, потому что никто не узнал, но все равно было нехорошо… Забыв о мультике, Бланка расплакалась, потом, размазывая по лицу слезы, бросилась к маме – сказать, что больше не будет.
Она хорошо помнила этот лагерь: разноцветные палатки, шатры и модульные домики, веселые люди в причудливых фэнтезийных нарядах, много оружия – по большей части бутафорского, для игры, но было, на беду, и настоящее.
Вокруг расстилалась каменистая пустошь, торчали невысокие скалы – словно блеклый карандашный набросок, и возле них грелись на солнце ящерицы, да еще виднелись в сияющей дали заросли кустарника, усыпанного мохнатыми пепельными цветами. Невзрачные и лишенные запаха днем, после наступления сумерек эти цветы начинали нежно мерцать, испускали сладкий аромат, и казалось, что их чашечки сделаны из зеленоватого стекла. Ночью там было красиво… Страшное случилось днем, при свете слепящего солнца, зависшего посреди тускло-голубого полуденного неба.
Выскочив из палатки, зареванная Бланка увидела маму с папой. Мама стояла на коленях и давилась рыданиями, а папа хрипел и корчился на земле, живот у него был распорот, оттуда выползало что-то страшное, окровавленное, похожее на клубок влажно поблескивающих червей.
Иван Рехинес сделал себе харакири на японский манер. Возможно, его удалось бы спасти, если бы кто-нибудь догадался воспользоваться силарским стазером – для организма, погруженного в стазисный сон, время останавливается. Но это мог бы сделать человек, не потерявший головы, а со всеми обитателями лагеря творилось одно и то же – кто бился в истерике, кто пытался тем или иным способом покончить с собой, кто оцепенел, раздавленный сознанием собственной вины.
Бланку тошнило. Повизгивая, как смертельно испуганный детеныш животного, она заползла на четвереньках обратно в палатку. Это она виновата в том, что происходит вокруг, все из-за нее, потому что плохо себя вела… Забившись в угол, она съежилась, спрятала голову под ворохом одежды. Доносившиеся снаружи крики и плач перемешивались с веселыми восклицаниями персонажей мультфильма, который так и крутился, потому что плеер никто не выключил.
Потом это чувство нестерпимой, сокрушительной вины схлынуло, оставив горький привкус во рту. Бланка еще не знала, что все закончилось. Заточенный, как бритва, клинок уже рассек кабели, соединявшие шлем на голове главного экспериментатора с усилителем, и террористы начали один за другим умирать.
Они учли все, кроме сущей мелочи: что будет, если излучение на кого-то не подействует? Пусть только на одного человека – но если этот человек окажется боевым киборгом и вдобавок догадается об эксперименте… Тогда будет полный финиш.
Умирали они так же страшно, как совершивший харакири Иван Рехинес. Фрагменты разрубленных тел и вывалившиеся внутренности оперативники из Космопола собирали потом по всему коридору, ведущему к спасительной двери в ангар. Уйти удалось двоим – главарю, которого позже выследили и ликвидировали военные, и девчонке-террористке, ее до сих пор не нашли. Бланка решила, что убьет ее, если встретит. Решение умозрительное, из разряда очень больших «если»: вряд ли Бланка сможет кого бы то ни было убить, и тем более вряд ли находящаяся в галактическом розыске преступница, давно уже не девчонка, ни с того ни с сего перед ней раскроется.
Но это все потом, а тогда она вылезла из палатки и снова увидела своих родителей. В ноздри ударил тяжелый острый запах. Мама, в шортах и забрызганной кровью майке, сидела около затихшего папы, скорчившегося на боку посреди темно-красной лужи. Длинные пепельные волосы падали на лицо Марики Ингер, заплаканные глаза диковато поблескивали, подбородок дрожал.
– Надо стазер! – сказала она хриплым шепотом, увидев Бланку. – У кого-то же есть, надо попросить… Смотри, он пока заснул, ему не больно!
Какой там стазер… Иван Рехинес умер от потери крови. Бланка подобралась к маме, прижалась головой к ее теплому бедру и зажмурилась, твердя про себя: «Я больше не буду, только пусть все опять станет в порядке…»
Обеих забрали в больницу. Бланку через полгода выписали, отдав на попечение бабушек и дедушек, а Марика до сих пор находилась там, тихая, потерянная, похожая на медленно увядающее растение.
Бланку так и не смогли разубедить в том, что каждый ее неосторожный шаг становится причиной драм и катастроф. Да, конечно, все она понимает, но пусть ей докажут, что извилистые причинно-следственные цепочки не связывают воедино ее поступки и бедствия, происходящие где-то за горизонтом! Это нельзя ни доказать, ни опровергнуть. А уж если кто-нибудь скажет: «Мне будет очень плохо, если ты не сделаешь то-то и то-то» – здесь вообще раздумывать не о чем.
В результате Бланка очутилась на Земле-Парк, в зале номер 145 поливизионной системы Мегареала.
Зрителей было немного. Стайка лимонно-желтых девочек-подростков – то ли шиайтианки, то ли выкрасили кожу под шиайтианок. Энергично, словно соревнуясь, они уписывали хрустящее лакомство, приготовленное в виде букетиков розовых цветов, между делом поглядывая на экраны. В другом углу четверо юнцов с ломающимися голосами обсуждали особенности телосложения участниц реалити-шоу. В центре зала несколько мужчин и женщин средних лет вольготно развалились в креслах, глаза у всех безмятежные, без единой мысли, как на пляже в самый солнцепек. Да еще темноволосый человек с набрякшими подглазными мешками, контрастирующими с молодой кожей – видимо, не так давно находился в среде с повышенной гравитацией, – что-то деловито отмечал в электронном блокноте. «Психолог, наверное», – решила Бланка. Психологов она повидала достаточно.
Оглушительный хруст съедобных букетиков и громкие, переходящие в визгливый смех возгласы сексуально озабоченной четверки заглушали реплики героев проекта. Шла какая-то сложная интеллектуальная игра, ведущая с зеркальными зубами и торчащими во все стороны сверкающими серебристыми прядями, словно прическа взорвалась и застыла в момент взрыва, задавала пленникам застеколья каверзные вопросы. Каждый раз, когда она улыбалась, зубы вспыхивали, отражая свет ламп. Бланка определила ее как электрического ската.
Моника уступала в сообразительности большинству конкурирующих особей. Она еще ни на один вопрос не ответила правильно, и ее партнер, крупный рыжеватый парень (похоже, краб – медлительный, но с хорошо развитыми клешнями), косился на нее, не скрывая недовольства.
Насколько Бланка успела разобраться, неверные ответы понижают рейтинг пары. Кончится тем, что краб Монику бросит, присмотрит себе другую девушку, сцепится из-за нее с соперником… В результате при очередном плановом отсеве Монику за компанию с кем-нибудь еще из аквариума выселят.
Нужно убедить ее уйти из проекта по собственному желанию – до того, как это произойдет. Разница громадная. Во всяком случае, с точки зрения гипотетического будущего работодателя. Если Моника ушла сама – значит, надоело ей, наигралась и решила заняться делом. А если ее вышвырнули как неудачницу – это уже совсем другая картина… В общем, лучше бы ей не позориться прилюдно, а то не видать хорошего места, ведь она мечтает стать менеджером по связям с общественностью в какой-нибудь крупной фирме, – такие аргументы приводила Моникина мать, упрашивая Бланку вызволить бывшую подругу из Мегареала.
Бланка оглядывала мозаику экранов, закусив губу и машинально теребя истрепанный подлокотник кресла, сделанный из податливого пластика. У каждого реалити-шоу свои правила, и участники «Найди свою половинку» полностью ограждены от контактов с внешним миром. Никаких родственников и полусумасшедших подруг, уж если ты попал в этот проект – до самого финала не увидишь никого, кроме своих соседей по аквариуму, ската-ведущей и гостей, которых время от времени приглашают, чтобы устроить представление поинтересней. Надо исхитриться попасть в их число (обычно это известные артисты, кулинары, мастера причесок и все в этом роде), заманить Монику в туалет, где нет камер, за четверть часа переубедить… Спрашивается, каким образом?
