Вячеслав Романченко - Спасатель 2. Гиблое место
Я с трудом разлепил веки и несколько раз моргнул. Два светлых пятна, маячивших перед глазами превратились в лица Монаха и Виктора.
— Ты чего это наверх полез, Командир, а? — Монах наклонился ко мне. — Сам же предупреждал нас насчет тумана…
Виктор молчал, только обеспокоено смотрел на меня.
— Мы… Где?.. — прохрипел я — Группа?.. До… догнали?
— Да догнали, догнали, не беспокойся. Стоим сейчас "коробочкой".
— А… тварь…эта?
— Исчезла. Пока тихо.
Я приподнялся.
— Давай мы тебя в кресло посадим.
Руки и ноги слушались с трудом, словно набитые ватой. Общими усилиями я был водружен в кресло. Через несколько минут моё самочувствие улучшилось настолько, что я потянулся к перископу. Монах наблюдал за мной с аптечкой в руках.
— Командир, я тебе стимулятор ввел, но ты это… В общем, пока не гарцуй особенно. Подожди еще чуть, в себя приди… Все-таки долбануло тебя здорово.
— А вы как?
— Да нормально. Покололо только немного и все. За броней, как ни крути, веселее. Макс молодчина, не растерялся — дал газу, проскочили. — Он помолчал. — А фантомы эти, оказывается, гадость редкая…
Снаружи постучали прикладом в борт. Монах глянул в триплекс и открыл люк. Внутрь машины влез Бивень с автоматом в руках. С его ботинок на пол обильно стекала болотная грязь.
— Ну, что у вас тут?
Доложились.
— Сталкеры, м-мать вашу! Только попробуйте еще раз оторваться от группы! — Бивень погрозил нам увесистым кулаком. — Ладно еще эти салаги, с них взятки гладки, но вы ж профессионалы, млин…
Мы молчали. Упрек был справедливым.
— Ладно… Значит так. Пока стоим на месте. Кажется, туман потихоньку рассеиваться начал. Ждем ещё двадцать минут, потом начинаем движение. Рации не работают ни хрена, поэтому если снова появится это «нечто», прислушивайтесь. Две длинные пулеметные очереди — открыть огонь в его сторону. Две короткие и одна длинная — поворачиваем назад. Запомнил?
— Да.
— Расстояние между машинами — пятнадцать-двадцать метров. Чтоб задние фары отчетливо видел, понял? — последняя фраза адресовалась водителю, тот кивнул.
— Есть!
— Добро.
Майор повертел в руках респиратор и поднял взгляд на меня.
— Но вообще, мужики, если честно… Не нравится мне здесь, ох как не нравится. Стоим в полутора километрах от квадрата, штатники от восторга млеют, мол, такого уровня Ф-излучения в жизни не видели, а фантомы меж тем активизировались — будь здоров. Чтобы там, — Бивень указал рукой куда-то назад, за спину, — сталкер сознание потерял при контакте с фантомом?! Да никто о таком не слышал. А здесь — на тебе, получите. Хорошо, что хоть жив остался… Да ещё этот туман, с… с непонятно чем впридачу. — Бивень повернулся к Виктору. — Ты уверен, что оно летело?
— Ну… я же его только на мониторе видел. Секунду, не больше… По всем признакам — летящий объект.
Бивень тяжело вздохнул, надел респиратор и выбрался из люка, аккуратно прикрыв за собой крышку.
***
Виктор сосредоточенно копался в недрах своей аппаратуры. После удара молнии, угодившей совсем рядом с машиной, что-то там отказало в самый неподходящий момент, и мы остались без инфракрасного датчика кругового обзора. Сейчас наш высококлассный спец пытался вернуть его к жизни.
Двигатель приглушенно ворчал на холостых оборотах. Время от времени слышался еще один звук — скрип и лязг металла: Монах, «прописавшийся» в кресле пулеметчика, поворачивал башенку, водя стволом по горизонту. Старый НСВТ — это, конечно, не шестиствольник, но в умелых руках способен испортить настроение и здоровье почти любому незваному гостю. Более чем солидный калибр в сочетании с бронебойно-зажигательными и разрывными пулями позволяют. Насколько я знал, обычно на армейские вездеходы-амфибии этого типа устанавливали ПКТ — "Калашников танковый", но наша «эмтэшка» несла нетиповой вариант вооружения. Впрочем и аппаратуры тоже.
Терять бдительности не следовало, но, наученный горьким опытом, я уже не спешил вылезать из люка наружу, и теперь оглядывал окружающий туман исключительно в перископ, благо на этот раз он работал.
Виктор поднял голову.
— Костя!
— Что? Помочь?
— Нет. Тут такое дело… Мне надо ненадолго обесточить машину. Совсем.
— Так в чем проблема, действуй. Или ты хочешь и двигатель заглушить?
— Не нужно, на приборы отдельный генератор, не помнишь? Я хочу сказать, что мы полностью ослепнем на пару минут. Ваши с Максом ПНВ тоже отключатся.
Я помолчал, соображая. Сначала гусеницы, теперь электропитание… М-да… Везет, как утопленникам. Но ведь никуда не денешься.
— Переживем. Надо так надо. Давай, только побыстрее. Сам знаешь, что вокруг…
Контрольные лампы и экраны снова погасли. Виктор с удвоенной энергией завозился в очередном блоке, подсвечивая себе фонариком и вполголоса ругаясь.
Я попробовал посмотреть в окуляр, переключив перископ в обычный режим, но ничего не увидел кроме белой мглы и огоньков фар соседних машин. Поморщившись, откинулся в жестком и неудобном кресле, посматривая на секундную стрелку часов. Она медленно сделала первый оборот. Второй… пятый… Черт возьми, сидеть вот так: слепым и глухим, пусть даже за броней — последнее де…
Тяжелым грохотом рядом ударила очередь крупнокалиберного пулемета. Я едва успел дотянуться до перископа, как всё подавил новый оглушительный звук — словно кто-то расстегнул гигантскую «молнию» — к бою с неизвестным противником подключился шестиствольник американской амфибии, звук их выстрелов трудно спутать с чем-то другим. Пару секунд спустя заработал второй.
— Тревога! Монах, огонь!
Окрик был явно лишним, в общий адский грохот уже добавились выстрелы НСВТ.
В перископ ничего толком не было видно — в тумане мелькали какие-то тени и вспышки выстрелов. Что-то огромное (о, Господи… — душа натурально ушла в пятки) горой нависло над машиной сзади, но тут же исчезло во мгле. Я хорошо различал прямоугольные очертания корпусов прямо и справа перед собой. «Американок» можно было безошибочно опознать по длиннющим языкам пламени, бившим из дул «миниганов». Какого черта они так поливают? Такими темпами им надолго патронов не хватит, а ведь нам еще назад ползти… Салаги, млин. Палить из таких штуковин просто в белый свет как в копеечку…
М-мать, да что же он делает?!!! Пытаясь достать невидимую мне цель, стрелок слишком резко развернул турель с рвущимся из рук, словно отбойный молоток, пулеметом, и…
Пули с тяжелым грохотом ударили по броне, стекло напротив водителя, закрытое бронезаслонкой, треснуло и рассыпалось — в нас попали. Но нам еще повезло — пули прошли по касательной, веером. Практически вся очередь шестиствольника пришлась в борт второй американской амфибии, вспоров его, как нож консервную банку. Броня, безусловно, могла защитить от обычных пуль. Но она не рассчитана на плотный поток свинца и стали с расстояния в пару десятков метров — просто в упор. Тут не поздоровилось бы и танку. Среднюю часть и корму машины буквально разрезало надвое, и через несколько секунд над искалеченной «американкой» заплясали оранжевые языки пламени — вспыхнули топливные баки.
Твою мать! Я оторвался от перископа. Монах тормошил меня за плечо и что-то орал над ухом. Я разобрал только «Макс». Отпихнув Монаха в сторону, рванулся вперед.
Водитель сидел в своем кресле, безжизненно уронив голову на грудь. Скафандр был залит кровью.
***
Выстрелы понемногу стихли. В ушах звенело, под ногами перекатывались стреляные гильзы, внутри машины было не продохнуть от пороховой кислятины. Отбились или?.. Едва установившуюся тишину нарушил утробный рев. Похоже, совсем близкий…
Да что же это такое, а?!! Надо уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше. Бивня уже нет, из горящей амфибии никто не выскочил. Значит, выводить группу придется мне.
Виктор сидел, обхватив голову руками. Я довольно бесцеремонно встряхнул его за плечо, заранее приготовившись дать пару оплеух — лучшее средство от ступора или истерики в боевых условиях.
— Что, страшно? Потом бояться будешь!
Он поднял на меня взгляд. В глазах застыла безысходность.
— Всё, Костя… Вот теперь мы точно остались без приборов.
— Как? — я похолодел. Только этого не хватало. — Почему? Да не молчи ты!
— А чего тут объяснять… Нет их и всё. — Виктор криво усмехнулся. — Ты в люк выгляни, сам увидишь.
Предварительно посмотрев в триплекс, я приподнял тяжелую крышку, и осторожно высунул голову наружу. Вместо «шара» на мачте громоздился жалкий обрубок, из которого во все стороны торчали разноцветные провода вперемешку с обломками. Вся крыша машины была усыпана пластмассово-стеклянным крошевом. Я на мгновение испытал сильное желание врезать снайперу-пулеметчику от души, чтоб умылся кровью, стервец! Только вряд ли это вернет нам датчики…
