Александр Машонин - Зодиакальный свет
– Ну, что ты, это же не бреганские механики.
На несколько мгновений отключив маскировку, Падме приняла нас на борт.
– Сейчас я вам ещё нашу, русскую архитектуру покажу, – сказал я.
– Алекс, наверное, до следующего раза, – вежливо отказалась Осока. – Нам бы сегодня заняться местом для новой базы.
– Какой? – не сразу «включился» я. – А, в той системе?
– Ну, конечно. К прилёту транспорта надо подобрать подходящий астероид. Лучше – несколько, чтобы астроархитектору было, из чего выбирать.
– Ого, вы архитектора наняли?
– Случайно попался.
История с архитектором получилась занятная. На него наткнулась наша новая подруга, бывшая злодейка Асаж Вентресс в кантине одного из так называемых «теневых портов». Мужик сидел за столиком и целенаправленно нажирался в дугаря. По словам бармена, продолжалось это не первые сутки, денег у товарища было достаточно. Вспомнив недавнюю себя на Орд Мантелле, Вентресс подсела к бедолаге и оказала посильную помощь в уничтожении на отдельно взятом столе злейшего врага человечества – Зелёного Змия. Затем, выбрав подходящую степень опьянения собутыльника, нагло полезла ему в душу. Выяснилось, что мужика уволил его начальник Бевел Лемелиск и, что обиднее всего, продвинул на его место какую-то сопливую девчонку-омвати. Услышав знакомую фамилию имперского астроархитектора, Вентресс сообразила, что в руки ей плывёт нечто интересное. Стараясь не отключиться сама, она допоила мужичка до состояния, которое на Руси описывали как «лежит, не дышит, собака рыло лижет, а он, хоть и слышит, да не может сказать „цыц“» и увезла с собой. В трезвом состоянии мужичок оказался Гантом Кеневицем, инженером и архитектором с двумя высшими образованиями, да какими! Университет Рендили и Высшая Академия Куата. Он был одним из разработчиков стандартных имперских аванпостов, то есть, быстросборных крепостных сооружений, и двух типов орбитальных баз. Заключив, что при таких талантах на вольных хлебах он долго не проживёт, кончит либо у хаттов, либо у принца Шезора – неизвестно, что хуже, наши решили попробовать его прощупать. После длительной беседы с Рийо Чучи, Исполнительным директором Инкипом Риен Шо и Техническим директором Дайрамом Ги Кеневиц был признан подходящим кандидатом. Порядки Императора Палпатина он недолюбливал, хотя по многолетней привычке имперского служащего критиковал их косвенно и завуалированно. Предложение поработать над новой космической базой Кеневиц принял сразу, сказав, что построит хоть астероидную базу, хоть автономный терминал, главное, чтобы не слишком большой. Монструозные сооружения ему надоели на прежней службе.
– Что ж, поехали подбирать астероиды, – сказал я.
Как тут не вспомнить мамины слова о простоте и обыденности? До системы назначения было около трёхсот световых лет – три кводара двести третт по галактическим мерам, а перелёт продлился даже меньше, чем полёт в атмосфере с Тихого океана в Сибирь. Жёлтая звезда, судя по всему, относящаяся к спектральному классу F, поскольку была больше и ярче Солнца, освещала обширную планетную систему. К сожалению «земная группа» планет в ней была представлена безжизненным и почти безатмосферным каменным шаром размером с Марс. За ним следовал первый астероидный пояс, газовый гигант средних габаритов, по массе несколько больше Сатурна, второй астероидный пояс, а дальше ещё несколько метановых планет и каменно-ледяные планетоиды на удалённых орбитах. Для детальной разведки мы выбрали ближний пояс, не такой плотный, а, следовательно, более безопасный для космонавигации. Именно в нём мама Осоки наткнулась на месторождение золота.
– Вот на этой глыбе мы высаживались, – Осока указала курсором системы отображения один из астероидов.
– Размер подходящий, как думаешь? – спросил я.
– Даже великоват. И лучше иметь в астероиде естественные полости, меньше проходки.
– Ладно, – как небезызвестный Семён Семёныч Горбунков, согласился я. – Будем искать. Падме, будь добра, зафиксируй название для этого астероида, – и набрал на виртуальной клавиатуре слово.
– Занесено в лоцию, – улыбнулась голограмма.
– Что? Ты в своём уме? – воскликнула Осока, когда рядом с меткой астероида засветилось название. «Иристана».
– Ничего не знаю, по имени первооткрывательницы, – сделал я морду ящиком.
– Беззастенчивый подхалим! – припечатала подруга.
– А хоть бы и так, зато от чистого сердца. Кстати, надо и звезду как-нибудь назвать…
– Только попробуй!!
– В мыслях не было, – честно сказал я, про себя подумав: «По крайней мере, не в этой системе».
– Я сама назову! – решительно сказала Осока. – Скажем… Дарнала. Была у нас в стародавние времена такая известная джедайка.
– Отличное имя, – одобрил я.
– Занесено, – произнесла Падме.
Хотя ближний пояс Дарналы был значительно плотнее, чем в Солнечной системе – сказывалась близость газового гиганта к звезде – крупных объектов в нём было так же немного. Самый большой, обнаруженный Падме в пределах видимости, чуточку не дотягивал до размеров Весты и Паллады. Впрочем, такие громадины нам и не требовались. Осока объяснила, что в их недрах идут геологические процессы, и лучше взять что-нибудь поменьше. Я вспомнил трёхкилометровый астероид в системе Араг, служивший «фундаментом» для прежней базы, и согласился, что пять километров в поперечнике нам вполне подойдёт. Первую глыбу с крупной каверной с одного бока мы нашли примерно через час. Осока взяла управление и осторожно подвела «Амидалу» к исполинскому углублению.
– Давайте сунем туда нос? – предложила она.
– Чего там нос, я вся целиком пройду, – отозвалась голограмма.
В самом деле, диаметр пещеры по дальномеру был порядка ста пятидесяти метров. Мощные посадочные прожектора высветили уходящую вглубь полость. На глубине примерно двухсот метров она начинала сужаться. Запущенный вперёд зонд пролетел примерно столько же и продемонстрировал картинку дна каверны.
– Каналов нет, – подытожила Осока. – Посмотрим, единственная ли это полость. Задний ход!
Подталкивая себя передними соплами ионных блоков управляемой тяги, которые я по-земному называл «реверс-моторами»1, «Амидала» выбралась кормой вперёд в открытый космос. На другой стороне астероида нас ожидала каверна ещё больших размеров и больше десятка малых разломов. Осока сбросила маяк, пометив астероид временным индексом А2—01, что означало: приемлемый для нашей цели, две крупные полости, номер первый. Я ожидал, что следующий «вариант потенциальной жилплощади» подвернётся нам так же скоро, но не тут-то было. Видимо, астероиды с глубокими полостями встречаются в космосе, всё-таки, нечасто. Более светлые и яркие глыбы, даже подходящего размера, мои дамы игнорировали, словно их и вовсе не существовало. На мой вопрос, почему, ответила Падме:
– Легче обнаружить, отчётливее видна поверхность. Зачем превращать себя в мишень?
До вечера мы преодолели больше миллиарда километров и обнаружили ещё пару неплохих астероидов. Правда, один из них Осока сочла крупноватым.
– Ладно, покажем Кеневицу, пусть думает, – решила она, сбрасывая маяк.
– Слушайте, ребята, поздно уже, – сказала Падме. – Шли бы вы спать. А я пока сама полетаю, погляжу, может быть, что намечу.
– Не очень усердствуй только, – предупредила Осока. – Сканируй издалека. Что интересное, утром вместе подлетим.
– Да-да, максимум, что – простукаю зондами.
Утром я вышел в рубку первым. Спросил, сдерживая зевоту:
– Ну, как успехи?
– Пять камней, – сообщила Падме. – Два очень хороших. Остальные так себе, но я их всё равно пометила. Ещё нашла одиннадцать рудных глыб. Железо, марганец, литий.
– Неплохо, – одобрила, входя, Осока. – Маячки расстреляла все?
– Нет, остались. Зонд один угробила.
– Ерунда, развернём связь, ещё закажу. Зонды для того и есть, чтобы бить их, а не себя. Показывай, что наснимала.
Увидев голоснимки одного из астероидов, Осока решительно взялась за управление. Мне глыба тоже понравилась. Продолговатая, как космический корабль, три на шесть с лишним километров и с большой открытой в космос пещерой, над которой нависал каменный козырёк. То есть, нет, лучше считать его нижней частью, тогда получается отличная приёмная площадка. Падме обнаружила в астероиде ещё минимум пять каверн меньшего размера, пригодных под ангары на пару грузовиков каждый, и более мелкие пещерки. Вот «горы», то есть, выступы поверхности, на которых лучше всего монтировать причальные устройства для крупных кораблей, располагались не столь удачно. На первом астероиде было лучше.
– Сделай, пожалуйста, модели всех астероидов, которые мы обследовали, – попросила Осока голограмму.
