Алексей Евтушенко - Минимальные потери
– Эх, молодой человек, молодой человек, – вздохнул обладатель зеленых брюк. – Сразу видно, что вы никогда не работали администратором популярной стайл-группы. Тогда вы не задавали бы мне таких смешных вопросов.
Юноша с интересом покосился на толстяка, но промолчал.
– Пойдемте, – негромко сказал Питер. – Здесь нам ловить нечего, это ясно. Если дежурный решил исчезнуть для пассажиров, то его не найдет никто.
– Кроме начальника космодрома, – сказал я.
– Вы предлагаете позвонить ему на личный комм и разбудить? – весело осведомился Уварофф. – Я бы не рискнул.
– А у вас есть его номер? – живо заинтересовался предполагаемый администратор популярной стайл-группы. – Дайте мне, я рискну.
– Увы, – очень искренне развел руками Питер, и мне сразу стало понятно, что номер личного комма начальника космодрома «Восточный» у него наверняка есть. – Пойдемте, Сережа.
– Служебный выход? – деловито осведомился я, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы нас не услышали.
– Он самый. Отсекайте хвосты.
У служебного выхода-входа дежурили сразу два плечистых сержанта полиции, похожие друг на друга, как родные братья. Руки на поясах, массивные челюсти выдвинуты вперед. Впрочем, откуда мне знать, может, они и впрямь братья?
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Питер.
Полицейские молча наклонили головы.
– Нам с господином старшим лейтенантом необходимо как можно скорее попасть на борт специального лунного курьерского. А дежурного на месте нет, и когда он вернется, неизвестно. Так что прошу оказать немедленное и полномасштабное содействие. Вот мои документы и соответствующие полномочия.
С нарочитой ленцой он протянул идентификационную карточку, держа между двумя пальцами – средним и указательным.
Вот умеют же некоторые правильно себя поставить. Всегда завидовал этому умению. Окажись я на месте Питера, боюсь, мне долго пришлось бы доказывать сержантам, что они имеют право меня, старшего лейтенанта Военного космофлота Земли, пропустить. Или измысливать совсем уж нетривиальный и наглый ход с отвлечением полицейских на какой-нибудь, мною же спровоцированный, инцидент с последующим тайным проникновением в святая святых космодрома – служебные помещения для экипажей и обслуживающего персонала (в том, что с экипажем СЛК мне удастся договориться, я не сомневался, но до экипажа следовало еще добраться). А здесь – пожалуйста. Две секунды на проверку, и вот уже сержант с почтением возвращает карточку, вытягивается и щелкает каблуками:
– Прошу вас, господин Генеральный инспектор, и вас, господин старший лейтенант! Я провожу.
Глава 4
2152 год от Рождества Христова
Новая Германия. Северный континент
Новый Майнц. Военно-космическая база «Мерзебург»
Пилот «космического охотника» RH-7 обер-фельдфебель Эрика Ланге.
На профессиональном и бытовом уровне у Эрики Ланге было два непоколебимых убеждения.
Первое: женщины лучше мужчин водят космические корабли.
И второе: живой слуга лучше любого, самого продвинутого робота.
Именно поэтому она выбрала профессию пилота «космического охотника», и в денщиках у нее был человек – девушка из местных по имени Тарса Ургувато. То есть человеком Тарса, вероятно, считалась бы лишь по мнению земных антропологов. Сама же Эрика, равно как все «настоящие люди» – истинные немцы и прямые потомки земных арийцев и первых колонистов Новой Германии, называла аборигенов niedrig – «низкие». Во всех смыслах.
Местные жители и впрямь были гораздо ниже землян ростом, и стриженая макушка рядовой Тарса Ургувато едва доставала до ключицы ее госпожи и непосредственной начальницы – обер-фельдфебеля Эрики фон Ланге, рост которой, согласно записи в личной воинской книжке, равнялся одному метру семидесяти пяти сантиметрам. При этом сама Тарса считалась довольно высокой среди соплеменников.
Различались Эрика и Тарса не только ростом, званием и происхождением. Волосы Эрики цветом напоминали созревшую пшеницу где-нибудь на полях южной Вестфалии, а глаза были темно-голубые и прозрачные, словно вода в альпийских озерах. И не важно, что за всю свою двадцатитрехлетнюю жизнь Эрика ни разу не видела ни Вестфалии, ни альпийских озер, ни даже родной планеты Земля. Что с того? Уже близко, совсем близко время, когда космическая армада Тысячелетнего Рейха отправится в стремительный поход, одержит блистательную победу над всеми врагами и предателями, и вот тогда уже она, Эрика, сможет побывать везде, где захочет. И даже – о, чудо! – поселиться и жить в самой Германии, осуществив свою давнюю мечту.
В далеком прошлом, а именно – примерно семь и даже еще пять лет назад Эрика мечтала при этом выйти замуж и нарожать столько здоровых и прекрасных германских детей, сколько будет в силах. Однако действительность безжалостно вмешалась в девичьи мечты и внесла в них серьезные изменения. При всей нехватке на Новой Германии ценнейшего истинно человеческого арийского материала, рожать лишь для того, чтобы родить, Эрика не собиралась. Долг долгом, а выходить замуж, зачинать и производить на свет детей следует лишь по велению сердца – в этом девушка была уверена так же, как в непогрешимости идей Тысячелетнего Рейха и его грядущей победе во всей обитаемой Вселенной.
И вот тут-то, в области сердца, и возникли серьезные проблемы.
Нет, оно у Эрики было абсолютно здоровым (с больным сердцем пилотом «космического охотника» не стать). Но вот что касается его чувствительности к мужчинам… Никто из представителей мужского пола не мог пока похвастаться тем, что добился от Эрики Ланге полной благосклонности. Да что там полной. Она и целоваться толком до сих пор в свои двадцать три года не умела! И все по одной простой причине: не находился мужчина, с кем ей хотелось бы этим заняться. А те представители сильного пола, с кем Эрика предпринимала время от времени попытки сблизиться (надо же, черт побери, как-то взрослеть и становиться женщиной!), неизменно оставляли ее равнодушной.
Два года назад, как раз в праздничную ночь выпуска из летной школы, вняв советам лучшей подруги – Белинды Фишер, Эрика поддалась настойчивым ухаживаниям инструктора по оружию, который подбивал к ней клинья на протяжении двух лет минимум, и, наконец, стала женщиной.
Удовольствия от процесса не получила ни она сама, ни инструктор.
Потом было еще несколько попыток, и все они закончились неудачей. Отчаявшись и, опять же, посоветовавшись с Белиндой, менявшей любовников, а иногда и любовниц, не по одному разу в год, Эрика уж было решила, что она латентная лесбиянка. И, следуя свойству своего характера и воспитания доводить все до конца, приступила к выяснению, так ли это, на практике.
Вышло смешно и немного больно. Смешно для Эрики и больно для лучшей подруги, которая, оказывается, надеялась. Что ж, надежды не сбылись, бывает.
Эрика вздохнула с облегчением, Белинда с грустью, но подругами девушки умудрились при этом остаться, о чем ни одна, ни другая ни разу не пожалели.
Белинда очень быстро нашла утешение в объятьях очередного мужчины. Эрика же уверилась в том, что фригидна от природы, с этим ничего не поделаешь, и загнала все свои переживания и тайные мечты в самый дальний угол души. Как положено истинной дочери германской расы и бравому пилоту «космического охотника», не ведающей страха и сомнений.
К тому же буквально на третий или четвертый день после обескураживающей попытки найти в себе нечто большее, чем искреннее дружеское чувство к Белинде, у Эрики состоялся интересный и запоминающийся разговор с Тарсо Ургувато.
В тот день все шло как-то наперекосяк.
Во-первых, они с Белиндой еще не успели восстановить в полной мере свои прежние отношения, и Эрику сей факт весьма расстраивал.
Во-вторых, во время тренировочного полета в атмосфере с выходом на низкую орбиту забарахлил сначала двигатель, а затем и гравигенератор. Да так, что дело чуть было не закончилось катапультированием и потерей машины.
В-третьих, уже на земле, покидая кабину, Эрика умудрилась зацепиться кольцом с сапфиром (подарок бабушки, фамильная драгоценность) за край консоли, на которой держалось кресло пилота, и чуть было не вывихнула палец.
И в довершение всего разболелась голова. Что случалось крайне редко, но уж если случалось, то впору лезть на стену.
В общем, настроение у обер-фельдфебеля Эрики фон Ланге, когда она явилась вечером со службы домой, было хуже некуда. Отвратительное было настроение.
Тарса, следует отдать ей должное, сразу все почувствовала, а посему молча помогла Эрике стащить сапоги, подала тапочки и халат.
Эрика, сняв на ходу юбку и китель и швырнув их на стул, закуталась в халат, прошла в комнату, плюхнулась на диван и молча посмотрела на свою служанку-денщика такими глазами, что та поняла все без слов и через полминуты принесла хозяйке порцию выпивки и горошину болеутоляющего. Эрика, как положено бравому пилоту боевого космического флота, запила лекарство добрым глотком спиртного и в очередной раз подумала, что все-таки денщик у нее – чистое золото. Мысли читает. И услужлива как раз в меру – без назойливости, но и под рукой оказывается точно в нужный момент. А ведь некоторые утверждают, что им приходится бить слуг, ибо иначе те не понимают, что от них требуется. Бить. Фу! Этого еще не хватало. Все можно решить словом. Главное, знать, что и как сказать…
