Роман Куликов - Дары некроза
Наевшись, ветровой сделал еще один глоток, убрал еду и воду в мешок и вытянулся вдоль ящера. Манис сопел. Шершавые бока вздымались ровно и успокаивающе. Он так и будет лежать, пока хозяин не даст команду подняться.
У Роди появилось время поразмышлять. Что ему делать, когда буря закончится? Вопрос пока оставался открытым. Выход напрашивался только один — бежать. Вообще, наличие ящера многое меняло. И как Роди не подумал об этом раньше?! У него есть повозка. Можно загрузить ее продуктами и водой, забрать Айзу и уехать.
Точно! Так он и сделает!
Как проникнуть в погреб с припасами, он придумал сразу. Хотя ферму каждую ночь охраняли двое из шести наемников, все-таки это был и его дом тоже. За две-три ходки он натаскает продуктов на месяц пути. Потом наполнит водой бурдюки в одной из емкостей. Лучше, конечно, самой чистой водой — она дольше не тухнет, — но это уже как получится. Сложнее всего будет вывести Айзу из рабского барака…
Перебирая в уме всевозможные способы похищения возлюбленной, Роди с тревогой начал осознавать, что осуществить задуманное будет не так просто, как казалось вначале.
На перетаскивание еды и воды потребуется почти полночи, а то и больше. Да и Айзу сразу вызволить не получится. А бежать на рассвете — затея безнадежная. Наемники нагонят их еще до полудня. Вот если бы отправиться в путь, едва стемнеет…
Но как это организовать? Разделить сбор провизии и похищение Айзы на две ночи? Тоже не вариант: исчезновение такого количества еды заметят сразу, дядя наверняка усилит охрану, и тогда до Айзы не добраться. Если же сначала выкрасть девушку, то о еде и воде можно сразу забыть.
Получалось, что без тщательного планирования побег обречен на провал.
Роди сожалел, что не может посоветоваться с Шави, запереться с ним в сарае, где дядя позволял помощнику заниматься изобретениями, и обсудить все в деталях. А может быть, так и сделать? Может, довериться старому другу? Тем более что высокий, худой и очень смуглый — гораздо темнее любого обитателя фермы — Шави был на особом положении на ферме. Это он придумал добывать воду из глубоких скважин и очищать, испаряя ее в железных цистернах, закопанных под землю, а затем перегоняя по системе труб с фильтрами в другие емкости. Дядя считал темнокожего изобретателя своим старшим помощником и даже позволил ему жениться на одной из своих служанок, Беллине, с которой Шави прожил десяток циклов, пока та не умерла от лихорадки.
Без разрешения в сарай изобретателя могли входить только сам дядя и Роди. Остальные же бывали там, только когда вносили какие-то габаритные детали или вытаскивали собранные агрегаты.
Можно ли довериться Шави? Поможет он или выдаст дяде?
Роди вздохнул. Он не знал ответов на эти вопросы.
Где-то над ним ярилась песчаная буря, под боком пыхтел старый ящер, и ветровой внезапно ощутил себя ничтожно маленьким, одиноким и несчастным. Усталость вновь завладела им. Мысли стали путаться, сознание — уплывать. Он провалился в сон.
Снились ему убитые мутанты. Они искали Роди среди барханов, орошая песок кровью из ран. Посиневшие, с закатившимися глазами, обшаривали пустыню невидящими взглядами. Над пробитыми черепами роились мухи. В шишкастых руках поблескивали полированной костью тесаки. Роди бежал от них в призрачном лунном свете, но путь преградил охранник с простреленным горлом, такой же мертвый, как и мутанты. Схватил беглеца за рубашку и крепко держал. Роди пытался вырваться, но не получалось. Мутанты уже были рядом, они навалились на него, вдавили лицом в песок. Он начал задыхаться… и проснулся.
Сердце колотилось в бешеном темпе. Во рту был песок. Он сыпался на лицо откуда-то сверху, наверное со спины маниса. Роди резко сел, отряхнулся, сплюнул, хотел прокашляться и вдруг почувствовал, как его головы коснулась ткань тента, будто кто-то надавил сверху. Огромным усилием он подавил приступ кашля. Зажал рот рукой, несколько раз вздрогнул, судорожно сглатывая, убрал раздражающие горло песчинки и сумел-таки сдержаться.
Прислушался. Тишина. Значит, буря стихла. Сколько он проспал? Уже настало утро или снаружи ночь — царство мутафагов?
Над головой явственно захрустел песок, ткань продавилась. Потом снова, но уже в другом месте. Роди не видел, но чувствовал это: по засыпанному песком тенту кто-то ходил. Страх ледяной колючкой поселился в животе. Роди нашарил самострел, проверил заряд и медленно, без щелчка, взвел курок.
Главное — не обнаружить себя, не выдать. Потому что вряд ли снаружи люди.
Сразу вспомнился сон, и лоб мгновенно покрылся испариной. Мертвые мутанты ищут его! Роди в испуге вжался в бок маниса. Воображение рисовало сцены одну ужаснее другой. Казалось, вот-вот острые когти рассекут ткань тента и посиневшие окровавленные руки схватят, выволокут наружу, начнут рвать на части… А вдруг мертвецы уже здесь, просто Роди их не видит? Прокопали лаз в песке, им-то дышать не надо…
Возможно, из-за полнейшей темноты или от близкой опасности все чувства обострились: он слышал, как скрипят песчинки под ногами — лапами? — мог определить, где именно продавливается ткань тента. Он удивлялся только, почему манис так спокоен. Но это и к лучшему, что ящер не двигается — ведь если его чуткие ноздри ничего не уловили, значит, песок не позволит и запаху из-под тента пробиться наружу.
Потоптавшись еще немного над головой, некто прошелся по хребту маниса и спустился с другой стороны. С замиранием сердца Роди ждал, что будет дальше. Но время шло, а ничего не происходило. Он с облегчением выдохнул. И в этот момент услышал приглушенный вой пустынного волка. Манис зашипел и дернулся, едва не порвав веревки, крепившие тент к якорным штырям. Роди быстро пробрался к голове ящера, нащупал и закрыл ему ладонями ушные отверстия. Наверху заскрипел песок.
Обливаясь потом, Роди затаил дыхание и снова обратился в слух.
Теперь, когда стало ясно, что над ними мутафаги, а не ожившие мертвецы из его кошмара, он немного успокоился. Пустынные волки опасны, зато ничего сверхестественного в них нет. Надо только дождаться, когда они уйдут.
Манис успокоился, но Роди не убирал рук от его головы. И не напрасно. Вой раздался снова, уже гораздо ближе. Ящер даже не встрепенулся. Волки ходили по песку — вероятно, все же чувствовали запах добычи, но такой слабый, что не могли сообразить, откуда он доносится.
Если начнут копать — конец. От стаи пустынников не отбиться одним самострелом, а манис слишком стар, чтобы убежать и унести на себе всадника.
Но мутафаги побродили вокруг еще немного и вскоре умчались, продолжив ночную охоту. Вой их вожака с каждым разом становился все тише и дальше. Прошло еще немало времени, прежде чем Роди решился убрать руки от ушей маниса. Плечи уже затекли, а он все держал ладони прижатыми, опасаясь, что волки могут быть поблизости и ящер начнет взбрыкивать, услышав хищников.
Когда наконец Роди откинулся на спину, рук он почти не чувствовал. Потом появилось неприятное покалывание. Но это все мелочи. Главное, что мутафаги убрались. И повезло еще, что были волки, а не кто-то покрупнее. Их широкие перепончатые лапы не давали проваливаться в песок, в отличие от того же песчаного краба, из панцирей которого делали доспехи. Шесть похожих на пики суставчатых ног наверняка проткнули бы тент, а заодно и человека, спрятавшегося под ним.
Роди лежал с самострелом в руке. Снаружи снова была тишина, рядом мерно вздымались бока ящера. Он не заметил, как уснул.
Тяжелый сон Роди не запомнил, но проснулся оттого, что ему опять нечем было дышать. Хотелось вскочить, разорвать тент, под которым он провел уже столько времени, и насладиться чистым, свежим воздухом. Наверняка снаружи уже настал день, а значит, пришло время выбраться из укрытия.
Сначала Роди откопал веревочные петли вдоль одной стороны тента и отвязал их от якорных штырей. Затем намотал на руку лямки мешка, в который предварительно убрал самострел, обернул голову рубашкой, зажмурился, чтобы яркий свет не резанул по глазам, и дернул маниса за упряжь, заставляя подняться. Ящер пофырчал, зашевелился и наконец встал. Нанесенный бурей песок хлынул к ногам.
Роди сразу стал понукать маниса, быстро перебирающего лапами в попытках выбраться из песчаной воронки. Ящер рванулся вперед, потом еще раз. Под морщинистой кожей перекатывались мощные мышцы. Но ноги Роди все еще оставались в песке по бедра, и он чувствовал, что его затягивает глубже.
— Давай! — сипло закричал он, вцепившись в поводья. — Тяни! Давай!
Манис взмахнул хвостом, ударил им в песок, придавая дополнительную силу последнему рывку и вытаскивая из зыбучей ловушки себя и хозяина. Роди упал лицом вниз, перевернулся на спину, убрал тряпку с лица и лежал, вдыхая полной грудью начавший разогреваться воздух.
Он все-таки выжил! Справился! Эмоции переполняли, хотелось пуститься в пляс, кричать во всю глотку, махать руками, но он сдержался и просто наслаждался свободой.
