Сергей Якушев - В Зоне опять шел дождь…
— Черт…
Спецназ просто остолбенел. Неведомая сила вытаскивала их из укрытий, и ставила их на ноги. Всплески излучения из антенн окрасились красным, затем в мир вернулись краски — желтизна искаженного восприятия исчезла, и со всех сторон на солдат обрушилась блеклая пустота умирающего мира. Земля вздрогнула. Алексеев устремил взгляд к горизонту, где за далекими серыми коробками многоэтажек возвышался силуэт АЭС. Над ней взметался желто-красный в черных проплешинах фантом ядерного гриба.
— Выброс…
Мощный удар бросил офицера на колени. Небо завертелось и стало кроваво-красным, и Алексеев заорал, чувствуя неодолимое желание сорвать шлем и бежать, куда глаза глядят. Остальным было еще хуже. Медик, так и не совладав с эмоциями, рванулся в сторону и угодил в Электру — клубок молний растрепал парня на хлопья пепла. Григорьев вздрогнул пару раз, снял шлем — его лицо покрывали уродливые язвы — и вдруг, так же, как и «монолитовцы» торжественно опустился на колени и поклонился далекому Взрыву. Васин, наоборот, зло поднял оружие и что-то несвязно бормоча, побрел в сторону, приволакивая обе ноги. Тоже было и с остальными: кто-то на глазах превращался в зомби, другие становились «монолитовцами», третьи бросались в аномалии. И только старлей оставался прежним. Прежним ли?
Отбросив автомат, Алексеев вскарабкался на вал потерны и побежал вдоль забора к дыре, то и дело вздрагивая. Фантом ядерного гриба звал его, настойчиво впивался в уши, а шум излучателей обратился в органный гимн. Офицер не разбирая дороги, вылетел за пределы периметра и покатился под уклон. Корчась и вздрагивая от невидимых ударов…
***… Сознание вернулось как вспышка молнии. Я сел и осмотрелся. Мертвый кровосос, разодранная нога. Сразу все вспомнилось. Но из головы не шел сон из забытья. Давно мне не вспоминалась та операция. Наверное, потому, что я сам выбросил, вычеркнул ее из жизни.
Не потому, что она меня пугала, просто это была та жизнь, к которой возврата больше нет.
Меня, избитого и окровавленного, на опушке Рыжего леса нашел сталкер Отец Диодор спустя несколько часов после Выброса. Наверное, хорошо, что именно он — любой другой с радостью пустил бы мне пулю в голову — к армейцам в Зоне относились хуже, чем к собакам — и разжился бы моим снаряжением. А Отец Диодор был из тех, кто, без необходимости, не стреляет даже в кровососов. Только из самообороны. Он привел меня в себя, оказал первую помощь. Исповедал, причастил, а затем дал выбор. Оставаться здесь и ждать помощи или идти с ним: сперва в Лиманск, а оттуда на Болота к Доктору. Что мне оставалось? После выброса во мне что-то сломалось, я по-другому взглянул на свою жизнь и вообще на Зону. И пошел со сталкером. Именно он на неделю стал моим учителем. Учил видеть и обходить аномалии, чувствовать приближение монстров и уклоняться от схваток с ними. Приходить на помощь и делиться хабаром. Не возвращаться тем же путем, что пришел и не оглядываться назад. Затем он привел меня на Болота.
У Доктора я прожил еще три недели. Его очень заинтересовало то, что я был единственным из всей группы, кто пережил Выброс. Не раз и не два он дотошно расспрашивал меня о подробностях гибели отряда, не замечая, что раз от раза я рассказываю со все большим безразличием. Наблюдал за мной во время выбросов.
А я наблюдал за его буднями. Сталкивался с зомби, бюрерами, контролером. Однажды стал свидетелем вообще жуткой сцены. На болота приползли двое — окровавленный сталкер и намертво вцепившаяся в него псевдособака. И неизвестно, чья больше была заслуга, в том, что они дошли к Доктору.
Доктор за неделю выходил их и отпустил, после чего подозвал меня к окну посмотреть на прощание. Они долго стояли и смотрели друг на друга — сталкер, едва не убивший собаку, и собака, едва не прикончившая сталкера. Затем сталкер достал из кармана кусок бутерброда и протянул псевдособаке, потрепал жесткую щетину на ее уродливой голове и, не оборачиваясь, ушел. А Доктор сказал, что еще двое отыскали свой Путь.
Именно у Доктора я окончательно уяснил, что убивать созданий Зоны нужно только из самообороны. Человек, одинаково старательно лечивший и людей, и монстров, настолько выбивался из всего этого безумного мира, что что-то во мне снова сломалось. Он предлагал мне связаться с военными, чтобы меня забрали. Но я остался. Наверное, навсегда.
Позже, простившись с доктором, оставив ему свой бронекостюм «Скат» и переодевшись в одежду новичка, я уже сам добрался до Ростка, только очищенного «долговцами». Генерал Воронин — командир клана, сам бывший офицер, предлагал мне вступить в «Долг», но я отказался. Клан предлагал защиту, стабильность и уверенность, но я предпочел стезю одиночки. Человека, который однажды уже избежав смерти, пробует судьбу снова и снова…
Доктор говорил мне об этом. Когда я прощался с ним, он серьезно посмотрел мне в глаза и проговорил:
— Зона пощадила тебя. Но не пытайся понять почему и не старайся повторить. Прими это как данность, как и все мы.
На заветах Отца Диодора и Доктора я протянул в Зоне полтора года. Достаточно, чтобы стать матерым ветераном, и накопить в теле достаточно радиации, чтобы процесс стал необратимым. Но уходить из Зоны было некуда. Другого мира я просто уже не знал.
…Кое-как затянув бинтами рану, я наспех заштопал штанину и заклеил ее клейкой лентой для прочности. Спустился в диспетчерскую и осмотрел тела убитых. Снял данные с их ПДА. Странно, но Борова среди них не было. Невероятно живучая и удачливая сволочь. Затем отыскал живых бандитов. Они были рассеяны по территории вокруг и находились в разной степени обездвиженности. Кого кровосос надел на штырь. Кому просто оторвал ноги, а затем остановил кровь. Такая пища сохранялась недолго, но это избавляло от необходимости охотиться. Видимо он заманивал отметками ПДА других сталкеров. Помочь бандюкам было уже невозможно, и я просто добил умирающих. Прошептал общую заупокойную молитву, как учил Отец Диодор, и побрел дальше.
По старой привычке двигался не по асфальтированной дороге, а чуть сбоку, скрываясь в тени кустов. Количество аномалий поражало — по три на квадратный метр. Некоторые явно затухающие, другие, наоборот, новые и сильные. Я начал опасаться, что мне не хватит болтов для прощупывания дороги. Также в глаза бросалось и большое количество артефактов. В основном простые — «Медузы», «Капли» и «Кровь камня». Но оставлять хабар нельзя. Поэтому я прилежно собирал через один — необходимо оставить и тем, кто идет следом. Снова сделал отметку в ПДА. Данные бандитов уже порядочно устарели, и карту аномалий в Темной долине пришлось делать заново. Я еще раз удивился тому, как они протянули столько времени и несколько выбросов.
Радиоактивное болото, что растянулось почти по всей долине, обходил с запада — на востоке огромное радиоактивное поле, как и на мосту. В принципе, отсюда уже можно было выйти и на Свалку, но я хотел встретиться с Сидоровичем, а значит, следовало по старой дороге спуститься на Кордон.
Несколько раз я замечал стаи слепых собак, гоняющих по лужайкам круглые тушки псевдоплотей. В таких случаях я затаивался, чтобы животные не кинулись на меня, прервав свои увлекательные игры.
Так, собирая артефакты и обходя аномалии, припадая на землю и оглядывая горизонт в бинокль, я добрался до полуразрушенной фермы. ПДА мягко выдал с десяток отметок нейтралов, и я впервые за рейд позволил себе расслабиться. Знал, там где есть несколько сталкеров-одиночек, обязательно горит костер, тепло и почти безопасно. Даже нога перестала болеть.
Я вошел на территорию фермы и сразу заметил троих сталкеров-часовых. Парни стояли подле крытых сараев — скотных дворов и стискивали в руках автоматы. Двое опытные — на них потертые комбинезоны, лица обветренны и суровы, а один явно новичок — перемазанный глиной пыльник и испуганный взгляд. Помахав сталкерам, я вошел в сарай.
У дальней стены вокруг костра сидели еще шестеро. Кто-то быстро просматривал старую карту, что-то то и дело переспрашивая у товарища, один дремал положив под голову рюкзак, еще несколько обедали. В темном углу сидел «долговец» и перебирал автомат.
— Мир вашему столу, — кивнул я, присаживаясь.
«Долговец» как-то странно взглянул на меня из тени, но промолчал. Остальные сдержанно поздоровались. Они больше походили на визитеров — тех, кто в Зоне проездом. Посмотреть, пострелять, набраться впечатлений. Не люблю я таких.
Один из сталкеров, видимо самый болтливый, заговорил явно продолжая:
— Ну, так слушайте дальше. Слухи о цене на этот артефакт ходят самые разные. Но все сходятся в одном, тот, кто найдет его, озолотится на всю жизнь. Вот только никому еще не удавалось даже близко к нему подобраться, хотя где он расположен известно почти всем. Говорят, что Зона сама выбирает, кому что дать, если так, то истинного владельца Ценного, пока нет. Но и шанс пробуют почти все.
