Алекс Орлов - Меченосец
— Смесь строительная «монолит»…
— Пятьдесят два мешка…
— Сходится. Стиральный порошок «Пташка»!
— Тридцать шесть бочонков…
— Сходится… Далее — насосы электрические по полтора киловатта.
— Видел двенадцать ящиков, а уж по сколько там…
— Правильно, они там по две штуки. Далее — гвозди разные.
— Шесть бочонков…
— Хорошо…
Они прошлись по двадцати пяти позициям и пришли к заключению, что весь товар без обмана доставлен в склад.
Довольный хозяин убрал в карман блокнот, потом потянул носом и спросил:
— Как будто горелым попахивает, ты не чувствуешь?
— Вроде нет, — пожал плечами Рик.
— А это не погрузчики наши попахивают? — понизив голос, спросил сеньор Кавендиш.
— Вряд ли. Это с соседнего причала, там всегда чего-то жгут…
— Это точно! — согласился Кавендиш. — Опять, наверное, старое корыто ремонтировать пытаются, вместо того чтобы сдать на металлолом.
— Ага, — кивнул Рик, а про себя подумал: «Выпить бы сейчас».
10
На скале у Лиммена он оказался в половине седьмого — как никогда поздно. Его всегдашние собутыльники Марк, Кескес и Турио были уже под хорошим градусом, ведь они здесь сидели с пяти часов.
Эти ребята работали в государственной почтовой компании Тамеокана, поэтому слово «переработка» им знакомо не было.
На высотном пятачке, где находилось заведение, в этот вечер было немного ветрено. Резкие порывы северо-западного ветра трепали выцветшие тенты покривившихся зонтиков и норовили опрокинуть пластиковую вазу с фальшивыми цветами, стоявшую на разливочной панели.
Лимману раз за разом приходилось ловить вазу, но, даже если он не успевал, с ней ничего не случалось и Лимман водружал ее на место, как знаменосец знамя полка.
Почему-то эта ваза имела для него особое значение, завсегдатаи заведения уже давно перестали гадать, в чем ее тайный смысл. Прежде он даже опрыскивал эти цветы химической медуницей, чтобы привлечь пчел, но вместо них прилетали лишь роботы-минидраггеры, заменявшие на острове исчезнувших пчел.
Несмотря на кажущуюся нетронутость лесных участков Тамеокана, его природа была порядком подпорчена учеными-активистами, поэтому для поддержания сельского хозяйства всю работу по опылению выполняли бесчисленные стаи микророботов производства компании «Биомоторс».
Мини-драггеры наведывались на запах медуницы так часто и при этом жужжали так громко, что это стало вызывать недовольство посетителей, в конце концов Лиммену пришлось не опрыскивать больше свои пластиковые цветы, однако самой пластиковой композиции он остался верен.
Не спеша занять место рядом с собутыльниками, Рик лишь махнул им рукой и взгромоздился на табурет возле стойки.
Если бы он сразу присоединился к компании, то свалился бы через полчаса, а это в планы Рика не входило. Он слишком долго ждал конца рабочего дня, чтобы так просто налакаться на пустой желудок и свалиться под стол после пары стаканов. Такое происходило с ним слишком часто, чтобы он не извлек никаких уроков. Нет уж, дудки, теперь он всегда пил только красиво. Ну, или почти всегда.
— Привет, начальник, — поздоровался с ним Лиммен. — Тебе опять в высокий стакан?
— Как догадался? — спросил в ответ Рик, обводя взглядом пятачок и замечая за одним из столиков двух лоснящихся от денег гериндо.
— А чего тут догадываться? — пожал плечами Лиммен и стал наливать сахеллу в высокий стакан зеленоватого стекла. — Когда ты за столиком, то пьешь, как все, из «барбосок», а когда садишься за стойку, всегда просишь высокий стакан.
— И что, так всегда бывает? — спросил Рик, с удивлением глядя на дымящийся стакан с бурлящей сахеллой. — Это что, с карбидом?
— Почему с карбидом? С сухим льдом…
— Раньше ты так не подавал.
Рик поднял стакан и посмотрел на свет.
— Раньше не подавал, а сегодня эти двое гериндо попросили у меня выпивки со льдом, а льда-то у нас отродясь не бывало.
— Не бывало, — согласился Рик и попробовал бурлящую сахеллу. Оказалось, что, холодная, она почти не имела вкуса, но это было к лучшему: сахелла у Лиммана пахла так, что хоть нос зажимай. Зато была дешевой.
— Гериндо все чаще забираются на твою скалу, — сказал Рик, поглядывая натуристов с континента.
— Да, мы становимся популярными, — улыбнулся Лимман, протирая стойку цветастой тряпкой.
— Эдак ты скоро и нас погонишь, если гериндо станет больше…
— Нет, этого не будет, они сюда идут именно за этим, как его… За брутальностью! Если я правильно все понял, наше заведение славится на континенте именно тем, что мы находимся на скале, куда нужно подниматься, а также тем, что на этой верхотуре собираются алкаши и контрабандисты. Ты посмотри, какие тут морды — любому портретисту на год работы!
Рик кивнул, но смотреть на морды не стал. Он каждое утро видел в зеркале свою собственную.
«Любому портретисту на год работы, — мысленно повторил он. — Интересно, а Карлос портретист?»
Рик попытался вспомнить, что за картины были в комнате соседа, когда он заходил к нему в гости. Но вспомнить не получилось, ведь тогда он шарил глазами по его имуществу.
Понемногу сахелла делала свое дело, и Рика отпускало. Порывы ветра уже не казались ему такими жесткими, зонтики такими грязными, а лица знакомых такими помятыми. Утро следующего рабочего дня маячило лишь очень отдаленной перспективой, а пока можно было погрузиться в мир «настоящих мужчин» Тамеокана, которые преуспевают, меняют подруг- красавиц как перчатки, строят планы на миллионы, но пропивают за вечер всего полтора песо.
— Давай две «барбоски», — сказал Рик, покончив с выпивкой в высоком стакане.
— Вот это по-нашему! — улыбнулся ему Лиммен и, достав два фаянсовых стаканчика с потрескавшейся эмалью, наполнил оба до самых краев. Рик взял их и, развернувшись, двинулся к столику проверенных собутыльников.
Вечер обещал быть веселым и насыщенным.
11
Через полчаса Рик почти догнал своих приятелей и был уже «в теме».
— Да что мне сеньор Кавендиш?! — пьяно похвалялся он. — Да он мне в рот смотрит, этот сеньор. Он со мной по каждому вопросу советуется, что ты, Рик, думаешь о том, а что об этом…
— А ты? — спросил Турио, который всегда выглядел трезвым, сколько бы ни пил, выдавала его лишь заторможенная реакция. Вот и сейчас он задал вопрос по поводу первой части выступления Рика, где тот рассказывал о починке роботов-погрузчиков и о том, как сунулся под монтажную панель, а там пахло горелым маслом.
— А что я? Я отвечаю. Нельзя же отмахнуться от человека. Все же он платит мне зарплату. Хотя, конечно, уже порядком надоело объяснять ему все, как маленькому.
— Ну что, еще по «барбосу»? — предложил Кескес, поднимая стакан.
— А ты? — спросил Турио, пристально глядя куда- то мимо Рика.
— Я присоединяюсь, — ответил тот, хотя вопрос Турио касался его предыдущего заявления.
Уже начинало темнеть, под накренившимися зонтиками стали загораться заряженные солнечным светом осветительные панели.
— Тогда я эту стерву выгнал и взял себе новую подругу… — продвигал свою «тему» Марк, глубоко затягиваясь сигариллой «Грезы», такой крепкой, что у всех сидящих за столом слезились глаза.
— Ну и как она, новая? — спросил Рик, щурясь от дыма и с удивлением обнаруживая, что все вещи вокруг излучают оранжевый свет. И стаканчики с облупленной эмалью, и поцарапанный стол, и сушеные креветки на помятой пластиковой тарелке, и даже поставленные в вазу пластиковые цветы.
Он посмотрел на свою ладонь и увидел, как вокруг пальцев вьется светящийся дымок, принимающий все оттенки радуги в зависимости от шума, который теперь Рик отчетливо слышал.
Такое с ним случалось и раньше, но всякий раз по-иному, и он знал, что это работа сахеллы. Сахелла — она такая!
— А титьки у нее! Как две спелые капиоки сорта гигант-настурция! — продолжал описывать Марк свою воображаемую подругу. — А корма! Во какая! Не вру!
— А в койке она как? — уточнил Турио, у которого включилась вторая скорость опьянения, когда он ненадолго переставал тормозить.
— В койке? — переспросил Марк и удивленно посмотрел вокруг. — А это, ребята, я забыл…
Пока он собирался с мыслями, Рик перешел на волну Кескеса, который продолжал бесконечный рассказ о своей безудержной силе.
— И вот веришь? Схватил я этот стальной прут, да вот так вокруг руки и намотал! — Он показал, как именно, напрягая мышцы, наматывал себе на руку стальной прут, который, судя по усилиям Кескеса, был толщиной в дюйм — никак не меньше.
— Они, конечно, удивились все. Тогда я еще один прут взял, да и разорвал пополам! Даже сам испугался, такая в руках сила бурлила…
— А титьки у нее! Как две спелые капиоки сорта гигант-настурция! — начал Марк с того места, которое запомнил.
