Михаил Каштанов - Союз нерушимый...
Распрощавшись с растрогавшимся к концу беседы (еще бы, такие перспективы) инженером, Слащев неторопливо двинулся в сторону железнодорожного вокзала. Ему предстояла долгая и нудная дорога домой. Домой! Но, правда, с заездом в Англию — куда же без этой рассадницы цивилизации, будь она неладна. Нужно было провернуть одно деликатное дельце, связанное с начавшими поступать в королевские ВВС 'Спитфайрами', способными стать серьезным противником для советских истребителей. Не дать этой 'птичке' взлететь, уже не получиться, но затормозить её производство вполне. Высокие полетные данные у самолёта получались за счет хитрого крыла. Хитрого и в конструкции и в изготовлении, которое требовало высочайшего технологического уровня и культуры производства. Именно они и не давали штамповать 'Спитфайры' в больших количествах. Не давали и не дадут, после того, как дельце будет сделано. Поскольку 'командировка' в этот раз получалась чисто 'технологическая', вот по этой самой технологии и предстояло ударить. По чисто английской традиции самолёты для своих ВВС англичане строили по разным местам и в разных фирмах. Но крылья для 'Спитфайра' были особой статьёй, поскольку не на каждом заводе можно было найти рабочих с нужных уровнем культуры производства. Обучить, наверное, они смогли бы, если бы имели в достаточном количестве технологическую документацию. А её и не было, коммерческая тайна, однако. Вот крылышки английской 'птичке' и следовало подрезать. Пока восстановят, пока обучат. На всё нужно время, а и нужно было, прежде всего, это время выиграть. Пусть попробуют, когда начнется, а оно начнется, ибо не стерпят англо-саксы, против новейших советских и немецких истребителей на своих 'грозных' бипланах — 'бульдогах' повоевать. Это вам, господа джентльмены, не бедуинов с индийцами цивилизовывать, расстреливая конницу с самолетов. Пусть продолжают считать пролетающие над Красной площадью в дни парадов И-15 наивысшим достижением в области истребительной авиации, а Советский Союз пока себе еще фору увеличит. Как? Не перевелись еще в Европе ученики 'иудушки Троцкого', падкие на деньги и готовые устроить любую пакость, лишь бы платили. А заплатить как раз есть чем — в нужном месте целых два чемодана фунтов-стерлингов дожидаются. Злодейка — совесть даже не шелохнется оттого, что они фальшивые. Вы качество подделки оцените, в НКВД не дилетанты работают, мастера! А свою щепетильность можете засунуть себе, сами знаете куда — плавали, знаем. Законно всё, что идет на пользу своей стране и своему народу! Так-то вот, умники — чистоплюи.
Странные иногда воспоминания лезут в голову, пока летишь на самолете из Москвы во Владивосток. Даже если это комфортабельный ПБ. Нет бы о любимой девушке думать, с которой уже почти три месяца не виделся, а почему-то вспоминается 'командировка' трехгодичной давности. И живо так вспоминается, словно вчера всё было. Как документальное кино, где ты не только главный актер, но и закадровым голосом текст читаешь. Про себя и вместо себя. 'Да-а-а, Александр Яковлевич, не демократ ты, не демократ. Нет в тебе понимания 'общечеловеческих' ценностей. Ни тогда не было, ни сейчас не образовалось. О чем думаешь и что вспоминаешь? Как там заморские 'учителя' говорят — 'нет ничего более важного, чем личные 'чуйства'? А вот хрен вам! Если кровь и душа здоровые, без гнильцы, зараза 'общечеловеков' к ним не пристанет. Сразу не пристанет. Но если постепенно, с оглядочкой, с плачем о 'невинных жертвах' и 'загубленных свободах', то со временем и здоровый организм заразить можно. Особенно, если сами доктора больны. Ведь сколько лет шестидерасты впрыскивали в народ отраву западной свободы и либерализма? Без малого полвека. И добились своего, пусть и не полностью. Иначе, почему мы здесь? Стоп, хватит, надо о деле думать'. Слащев посмотрел на сладко дремавшего в соседнем кресле Кожевникова, командира подрывников. Выражение лица у этого мастера, способного поднять на воздух всё, что имеет свойство взрываться, гореть и просто ломаться, иными словами всё, было каким-то детским. За последний год он отрастил себе усы, 'для солидности' как он сам говорил. Солидности, правда, не особо прибавилось, но хотя бы по утрам под носом бритвой скрести не нужно. Не любил, почему-то, этого дела кудесник взрывотехники, за что и получал постоянно головомойки от командира. 'Ну, уж теперь-то, друг ситный, ты у меня по три раза в день бриться будешь. Потому как китайцы голомордые, борода у них плохо растет. А с той, которая вырастает, они на козлов похожи и заработать такое прозвище от бойцов — себе дороже, потом не скоро отмоешься. Усы, кстати, тоже прикажу сбрить, потому, как и не усы у тебя, а одно недоразумение. Вот интересно, какому 'мудрецу' пришло в голову нас китайцами сделать? Не бывает, пока, по крайней мере, таких рослых китайцев. А фамилии?! 'Сунь' чего-то куда-то и 'вынь сухим'. Но всё равно лучше, чем 'шире хари', если бы в японцев заделались. А, ладно, всё разнообразие — 'господином Дулзурой' побывал, теперь побуду 'господином Сунь Яо Баном'. И если какая зараза попробует посмеяться потом, дам в ухо и не посмотрю, что это Егоров'!
Едва только самолет приземлился в столице Приморья, на плечи свалилось столько забот и хлопот, что, казалось, продохнуть не было возможности — тут согласовать, там решить, с этими договориться. Только Кожевников, казалось, блаженствовал. Он либо валялся на койке в гостинице при Доме офицеров, либо пропадал на полигоне в одной удаленной от Владивостока бухте. Суета закончилась, когда в кабинете начальника Владивостокского гарнизона нарисовались два незаметных японца. А еще через пару дней небольшой караван контрабандистов под присмотром пограничников переправился через Амур и, взвалив на плечи, раскачивающиеся на коромыслах тюки, двинулся вглубь китайской территории. Путь каравану предстоял неблизкий — в обход северной зоны японского контроля к побережью Желтого моря и далее на юг. В этом караване, даже при взгляде со стороны, выделялись два необычайно высоких китайца в широких соломенных шляпах.
Желтое море и на самом деле явственно отдавало желтизной. До самого горизонта, на котором просматривалась полоска голубизны. Скорее всего, это были причуды света, поскольку в том направлении находилось несколько островков, дававших приют пиратам и контрабандистам. Но в районе Цзянцзина, в котором располагалась база китайского флота, море было явственно желтым из-за чудовищного количества речного ила, выносимого в море полноводной Янцзы. Одинокая джонка с навесом из соломенных циновок не выделялась среди огромного количества таких же лодок, вышедших этим утром на ловлю рыбы. Только очень внимательный наблюдатель, 'пасущий' именно эту джонку, заметил бы, что два высоких китайца, забравшись под навес, внимательно изучают гавань, в которой в данный момент находились старые китайские крейсера типа 'Хай Чжи' и плавбазы гидросамолетов 'Тен Женг' и 'Вей Женг'. Еще среди них присутствовала всякая мелочь, типа канонерок 'Ят Сен'. Но не этот плавающий утиль интересовал в данный момент нетипичных 'китайцев'. Мористее, но ближе к берегу, находилась их цель — английские и американские канонерки. 'Лэдиберд', 'Скараб', 'Крикет', 'Панай', 'Тулза' и прочие стервятники. На старых лодках, типа 'Би', стоит одна 94-мм гаубица, но на новых по четыре 152-мм орудия. А это уже серьезно, особенно если англосаксы вздумают напрямую 'оказать помощь свободолюбивому Китаю'. Но с них станется и на подлый удар в спину. Вопрос — что забыли так далеко от дома англичане и американцы? Ах, они охраняют 'международные концессии'? А позвольте поинтересоваться, что это за 'международные концессии' такие? Может быть, это заводы по производству хлеба для голодающего Индокитая? Нет? Тогда, может быть, это фабрики, на которых шьют для них одежду? Тоже нет? Выбросьте из головы подобные глупости — 'международные концессии' это плантации опийного мака и установки по его обработке и переработке. Правда, еще через них вывозился очень дешевый китайский шелк, и сбагривалось всякое старье, которое было жалко выбросить. Но в уплату шел всё тот же опий. А от огромной прибыли, получаемой от торговли опием, светочи демократии не откажутся ни при каких условиях. Удавятся, но не откажутся, на любое преступление пойдут, на любую подлость. Но... с доброй и заботливой улыбкой. Как там в 'то' время Рузвельт заявил? 'Китай и Япония в равной степени несут ответственность за убытки, понесенные фирмами и частными лицами США в результате блокады китайского побережья'. Надо же, заботливый какой! Даже в Лиге наций продавил 'моральную поддержку' Китаю. А канонерочки-то свои так и не убрал — прибыль 'фирм и частных лиц САСШ' нуждается во всяческой защите и поддержке. Сейчас политическая ситуация принципиально другая — Япония обрезала транспортные пути для опия и одуревшие от потери прибыли янки вместе с англами (а куда же без них?) решились почти на открытую войну. Пока, правда, неофициальную, а посредством советников и добровольцев. Ну, и, естественно, материальной и военной помощи. Правда, господа 'демократизаторы' в очередной раз забыли, что у России с Китаем есть общая граница, в отличие от САСШ. Не говоря уже об Англии. И Советскому Союзу оказать поддержку союзной Японии легче, чем тащить через океаны транспорты с вооружением. Но и того, что уже есть у них в Китае, хватит, чтобы серьёзно нагадить японцам. Если смотреть на карту, то становилось очевидным, что следующим шагом Японии в войне с Китаем становилась высадка десанта где-нибудь южнее Шанхая. Чтобы потом двинуться на север через Нанкин на соединение с северной группой войск. Высадка морского десанта не зря считается одним из самых сложных видов боевых действий. Не имея соответствующего обеспечения, десант, в момент высадки и до того, как он зароется в землю, становится беззащитным от любого воздействия. Особенно с моря. Поэтому английские и американские канонерки, часть из которых была не просто речными судами, но и мореходными, вызывали законную озабоченность японского командования. Советский Союз своих союзников не бросает, поэтому два 'китайца' и ловили рыбу, спрятавшись под навесом.
