"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Свадьбин Виталий

— Мне сложно сказать, что происходит вокруг, но ваша управляющая программа Багдрейн сошла с ума от ошибок в своем коде или разуме, — усмехнулся я. — Называйте это существо как пожелаете, но этот ваш управляющий ни на что не годен.

Мне никто не ответил, вокруг повисла тишина, которая, казалось, будет длиться вечно, и я ждал, понимая очевидное. Здесь не я хозяин положения.

Вдруг все вокруг меня стало светлеть и бесконечное пространство тьмы приобрело форму. Теперь я уже точно не находился в пирамиде, предо мной явились красивые полы из мрамора, тонкие стены и ажурный потолок, на котором точно было несколько десятков источников света, но они были очень тусклыми. Эту комнату, наполненную сумраком, по большей части освещал свет из улицы.

Огромное окно до самого пола, за которым виднелись тысячи неоновых огней, а перед окном за стеклянным столом сидела женщина в черном платье ко мне спиной. В руке она держала чашечку из белого фарфора и демонстративно пила ароматный черный кофе. У ее ног на белом мраморе размером с кошку корчился головоногий Багдрейн, в его полупрозрачной голове торчал мой черный нож палача.

— Ты воняешь, — проговорила женщина, не оборачиваясь. — Примешь душ?

— В настоящем мире я все равно буду вонять, это же иллюзия.

— Не совсем так. Зря отказываешься, в конце концов, где еще ты сможешь принять настоящий душ? Забавно, ты вообще знаешь, что это такое, объект Ц семьсот восемьдесят четыре дробь восемь, шестой категории? — лениво протянула женщина и все же оглянулась на меня. — Может, тогда ты хочешь вспомнить вкус кофе?

— Не против, — ответил я, смотря, как из ничего материализуется стул, а следом медленно появляется чашечка кофе на стеклянном столе, словно проникая в этот мир из иного.

Я внимательно всматривался в лицо женщины. Ее губы и нос были заменены на металлические импланты, а глаза и вовсе являлись чем-то вроде камер с шестью черными зрачками в каждом глазе.

— Кто ты? — тихо спросил я, смотря на свои руки. Кажется, мой рост скорректировали, сейчас я был не больше этой женщины.

— Я материнская программа возрождения человечества, — отпив кофе, ответила мне женщина.

— А имя у тебя есть?

— Есть, — улыбнулась она. — Я Ева.

Женщина указала самой обычной человеческой рукой мне на стул, и я медленно сел параллельно ей — дистанцию все же надо было держать. Затем я молчаливо посмотрел в окно, где внизу по дорогам с бешеной скоростью носились тысячи машин, а по рельсам то и дело проносились поезда. Тут и там летали огромные грузовые беспилотники и летающие такси, а иногда по воздуху проносились целые вереницы автобусов. Через огромные стекла было прекрасно видно, что автобусы, летящие на высоте в десятки метров, везли сотни людей, людей, странных на вид. Разноцветные волосы, пирсинг и, наверное, усовершенствования, которых отсюда не было видно.

— И как тебе этот мир? Завораживает? Восхищает? — тихо произнесла девушка, смотря с улыбкой на мои руки, в которых я держал чашу с кофе. Ее губы явно состояли из металла, но мне казалось, что этот жидкий металл мог в любое время превратиться в клыки.

— Кофе горячий. Этот мир, твой мир… Он мертв, и для меня он не имеет никакого значения, — тихо проговорил я, смотря, как внизу по тротуару идет парень с букетом цветов в одной руке и с пакетом во второй. Он явно спешил к девушке. — Как ты умерла, Ева?

— Я ведь уже говорила, я материнская программа. Или твой перенос произошел не из технологичного ми… — произнесла Ева, но я не дал ей договорить.

— Не надо врать мне, Ева, ты не программа, — тихо проговорил я. — Или же стала ею не сразу. Где я, Ева?

— Каков уровень технологического мира, из которого ты прибыл? Ты так и не ответил на мой вопрос, объект Ц…

— А ты на мой, объект Ева, — улыбнулся я, вновь сделав глоток ароматного горячего кофе и гадая о том, насколько замедлено здесь время по сравнению с моей реальностью, где Лия все еще летит в сторону. Впрочем, смотря на то, как затухает жизнь маленького головоногого существа у ног Евы, я примерно вычислил, что прошло два-три удара сердца как максимум, все же смерть от удара в мозг должна прийти мгновенно.

Ева молчала, молчал и я, медленно попивая из чашки кофе, которое все никак не кончалось, хоть и казалось, что в ней осталось всего на один глоток.

— Я была женой богатейшего человека в системе планет, — тихо и немного грустно проговорила Ева, вероятно ожидая, что я как-то среагирую. Но я молчал и пил кофе, и потому Ева продолжила. — Я заразилась инфекцией, характарустомной герадноторано… — Ева внезапно замолчала на полуслове. — Нет, Рык, так не пойдет. Я не смогу рассказать тебе то, о чем ты не знаешь. Видимо, тот мир, что остался после нас, слишком отсталый.

— Не такой уж и отсталый, они лишь пошли по иному пути развития, но я думаю, что скоро им придется столкнуться с веком паровых машин, — возмутился я, сделав глоток кофе и вновь посмотрев на улицу через огромное окно во всю комнату. Что-то там определенно изменилось, но я не мог понять, что именно.

На первый взгляд ничего в полутьме ночного города не изменилось, сотни машин все также пролетали мимо, сотни неоновых вывесок мигали, неистово рекламируя что-то, но автобусы и такси теперь летали пустыми. На тротуарах же, где ранее было немноголюдно, лежали люди. Их было много, и никто не убирал эти трупы, а машины все также двигались в своем темпе, никак не реагируя на умирающих на тротуаре и дороге. В некоторых машинах были люди, но им было также плевать на умирающих.

— Мой первый мир — средневековье, мир меча и магии, — тихо ответил я, пытаясь унять дрожь в руках и перестав юлить с Евой. — Второй же мир… Твою ж!

Меня прервало представление в огромном летающем автобусе, одного из пассажиров вырвало кровью и внутри началась паника. Уже через секунду автобус неспешно плыл по воздуху, а внутри на креслах сидели мертвые пассажиры. У некоторых уже прошли судороги.

— Ева, какова летальность у этого вируса, заразность?

— Их было много, заразность была огромной, а летальность разная, — усмехнулась Ева своими металлическими губами и потерла такой же металлический нос. — Как и способность вируса проникать в закрытые системы. Наши города уже давно были на самообеспечении, и даже воздух производили и очищали сами. Знаешь, Рык, недавние пробы воздуха меня удивили, он восстановился, а ведь раньше чистый воздух и незаражённая вода были роскошью. Во второй твоей жизни уже создали искусственный интеллект?

— Не при мне, — проговорил я, вставая со стула и приближаясь к окну. — Сколько было видов вируса?

— Много, — тихо ответила мне Ева. — Не сосчитать.

Трупы, не все, но некоторые, на деле оказались не совсем трупами, некоторые зараженные вставали с тротуаров и бродили по улицам, оставляя следы гноя на машинах, которые останавливались перед ними и после на своих бортах переносили вирус дальше в город.

— Но мой второй мир дошел до создания нейросети, это они создали вирус у вас?

— Нейросети это первый шаг, всего лишь инструмент, как и сам искусственный интеллект, — печально проговорила Ева. — Человеческий разум прекрасен, но он не может работать как нейросеть. Искусственный интеллект помогал в разработках новых программ, в разработке лекарств. Мы шагнули далеко вперед в биологии, расшифровании генов, в биоинженерии…

— Знаю, видел уже в башнях ваши достижения. Некоторые даже пытались меня сожрать, — усмехнулся я и указал на свою руку. — Я ведь и сам ваша разработка оружия.

— Уничтожение друг друга это неизменная и любимая игра человечества, — усмехнулась Ева и привстала. Я оглянулся, ноги, одетые в черные элегантные туфельки, также были из металла. — Не смотрите так на мои имплантаты, вы меня смущаете.

— Они боевые?

— Да, конечно, но это устаревшая разработка. Когда остались лишь осколки цивилизации, и мое визуальное тело собиралось для хранения, многих технологий и запчастей больше не было, — усмехнулась Ева.