Николай Побережник - Рухнувшие надежды
Араик нам очень обрадовался и накормил вкусной окрошкой, ничего другого в жару есть не хотелось. Мы заказали у него еще кувшин с квасом, и я принялся писать записку Лидии Васильевне:
«Здравствуйте, Лидия Васильевна, у нас очень мало времени было на пребывание в Лесном, поэтому заранее прошу прощения за то, что не зашли вас проведать. У нас с Иваном Ивановичем к вам просьба – если вам повстречаются в Лесном люди, из выживших, которые готовы к переселению на один из дальних островов, то есть на наш Сахарный, то мы готовы их принять. Есть, конечно, предпочтения – это должны быть адекватные люди. Если вас не затруднит, то побеседуйте с ними, возьмите их координаты. В следующий раз обязательно зайдем к вам в гости.
С уважением, Сергей и Иван».
Записку я попросил отнести Араика, на что он любезно согласился. Фима появился на горизонте примерно через полчаса, несясь и громыхая велосипедом по грунтовке от рынка.
– Вот, я нашел! – выпалил он с ходу, потряхивая толстым блокнотом, затем бесцеремонно налил себе из графина стакан кваса и залпом выпил.
– И что нашел?
– Гвозди есть, газный газмег, есть скобы кгепежные, вот смотгите, – он протянул мне блокнот.
В блокноте аккуратно в столбик был записан перечень крепежа, напротив стояли цены, к слову, «кусучие», но покупать надо было, и я проставил напротив заинтересовавших наименований количество того, что мы готовы купить.
– Фима, вот тебе один золотой, это и за твои услуги, и за доставку того, что я отметил на пирсе, к нашему боту. Помнишь его?
– Да, оганджевый такой, – сияя от радости ответил Фима.
– Все, ноги в руки и вперед! У тебя не больше часа.
– Я все сде-ла-ю, – уже набирая скорость, на ходу ответил Фима.
Мы распрощались с Араиком, рассчитавшись за еду и попросив налить кваса в чистую бутылку, отправились на пристань, где я задержался у доски объявлений в торговых рядах, а Иваныч направился к боту. У доски объявлений, под небольшим навесом сидела абсолютно безвкусно накрашенная женщина, по виду так «кондуктор общественного транспорта… с бодуна», перед ней на деревянном ящике лежало несколько журналов и тетрадей, на самом ящике мелом было написано «справочная». То ли я ее в прошлый раз не заметил, то ли у нее был не рабочий день. Меня заинтересовало несколько объявлений, и я решил спросить, где найти людей, которые их подали.
– Здравствуйте, – поздоровался я с женщиной.
– Здрассти, – ответила женщина, не поднимая глаз, что-то стирая резинкой в журнале.
– Тут на доске есть несколько объявлений… мне надо найти их авторов. Не подскажете как?
– Значица так… Те, кто дают информацию, не платят ничего, те, кто ее хотят получить, платят два рубля серебром.
– Понятно, – ответил я, положив на стол две монеты, – мне вот авторов объявлений 14 и 43 бы найти.
– Щасс… гляну, – ответила женщина и принялась листать толстый журнал, громко плюя на пальцы и медленно перелистывая страницы, – по четырнадцатому уже не действует, а по сорок третьему в школе ищите, Никитины фамилия.
– В какой школе?
– Осспади… ты откуда свалилси-то? В нашей школе – «трехлетке», что за клубом. Там что-то навродь общежития для не местных, ну и по округе уже лачуг понаделали… оборванцы.
– Понятно, спасибо.
– Да пажалыста… Слышь, ты только осторожно там у школы, всяких людей там полно, – сказала она мне вдогонку подкуривая «беломорину».
Я кивнул и пошел к боту.
– Иваныч, есть семья молодая с ребенком, ищут куда приткнуться. В объявлении вычитал.
– И где они? – спросил он, проверяя крепление кранцев по борту.
– Говорят, в школе местной, там общага для выживших, которые не из Лесного.
– Ну послать Фиму за ними, не обломится, он и так от нас за работу чаевых набрал на год вперед.
– Вариант. Ну сейчас приедет, отправим его.
Фима появился минут через сорок, сопровождая двух мужиков, один катил впереди себя тачку, второй вел велосипед Фимы, на раме которого были закреплены деревянные ящики. Нам было доставлено все согласно списку – и гвозди с саморезами и другая скобяная мелочевка. В целом порядка 100 кг груза, за который мы заплатили сто рублей золотом. Считай рубль за кило… Очень дорого, но выхода другого нет. Хотя теоретически можно построить кузницу и начать делать гвозди самим, Иваныч даже как-то говорил об этом, но это в далекой перспективе, а строить надо сейчас.
– Фима, есть еще одно дело к тебе.
– Сегодня я готов еще погаботать на вас, – довольно ответил Фима.
– Надо съездить в школу и найти там семью Никитиных, сообщишь, что по их объявлению, и что мы ждем их не более часа.
– Нет, нет, нет, – запричитал Фима, махая руками, – там знаете ли нехогоший гайон, – я боюсь там появляться.
– Что… боишься, что велик отберут хулиганы? – гоготнул Иваныч, стоя в проеме двери рубки.
– Велосипед, знаете ли, стоит денег, и здоговья у меня нет на непгиятности.
– Что там, прямо совсем так страшно?
– Не безопасно, я бы сказал.
– Ясно. Свободен, – сказал я.
Фима уселся на велосипед и медленно поехал в сторону торговых рядов пристаней.
– Ну что, Иваныч, сходим сами?
– А что там в объявлении-то?
– Написано – «молодая семья из четырех человек, ищет место для проживания и работы».
– И все?
– Да.
– О как. Так, а если не захотят?
– Их право.
– Ну идем. Оружие брать?
– Обязательно.
Иваныч спрятал «марголина» сзади, за ремень, прикрыв рубахой, а я, подумав, что мне некуда прятать мою «артиллерию», так и остался в поясе и с обрезом в кобуре.
– О, наш «бомбила» свободен, – сказал Иваныч, указывая на телегу у складов.
– Сейчас враз «домчит», – улыбнулся я, – ну все не пешком вверх-вниз чапать.
Дед согласился везти нас к школе не менее чем за 4 монеты серебром. Мы расположились в телеге на матрасе, сев друг напротив друга и прислонившись спинами к низким бортам.
– Так, а что вы так пугаетесь школы-то этой? – спросил Иваныч, закуривая.
– Ох… чаго там только не случилось за крайние два месяца. И бились и стрелялись. Аслан вроде попытался там порядки навести, а потом махнул рукой. Ну покамест там тихо, конечно, они сюда с фулюганством не лезуть, а наши к ним.
– Так, а чем они вообще там занимаются?
– Ну кто чем, большинство на работах занято, на пристанях работають, али по хозяйству кому помочь нанимаются, кто по окрестностям ходють, собирають, что Господь с водой принес, – перекрестившись, ответил дед.
Я сидел и осматривался по сторонам, прямая улица, по которой мы ехали, перешла в другую «виляющую» и пошла на подъем в сопку, было видно, что это старая часть поселка – почерневшие от времени и покосившиеся срубы домов, в отдалении попалось несколько бараков. Дед увидел, что я на них смотрю, и сказал:
