Дмитрий Силлов - Никто не уйдет
По большому счету, это был ДОТ размером с небольшой город. Монолитная конструкция напоминала гигантскую перевернутую чашу, из стен которой вырастали многочисленные антенны и не менее многочисленные стволы пушек и пулеметов, торчащие из бронеколпаков, установленных на крыше.
Да, еще нужно было отметить, что по краям воронки симметрично расположились восемь вышек, добротно сваренных из толстого металлического профиля. И сейчас не странное сооружение на дне котлована привлекло внимание Снайпера, а именно эти вышки, из-под широких навесов которых эдак ненавязчиво поблескивала оптика.
– Ни с места, – одними губами произнес Снайпер. – Не шевелись, и лучше даже не дыши. Я отсюда вижу, что на каждой вышке сидит снайперская пара: наводчик-корректировщик и стрелок, и все они сейчас очень заняты изучением наших персон. При этом наводчики сейчас хором орут в свои рации о возникшей проблеме, докладывая командирам о двух туристах, свалившихся на их головы. Твою мать, это ж надо было так вляпаться! Я б на месте их начальства даже не думал.
– Ты не виноват, – сказал Шухарт. – Туман есть туман. К тому же последнее, что можно было ожидать найти здесь – это хорошо охраняемый объект.
– Я должен был догадаться, – покачал головой Снайпер. – Однажды я уже видел нечто подобное в нашей Зоне и примерно представляю, что это такое.
– И что же? – повернул голову Шухарт, грубо нарушая рекомендацию не двигаться.
– Научная лаборатория, – отозвался Снайпер. – То, что мы видим, скорее всего, верхушка айсберга, охранный колпак, каска на голове великана, зарытого в землю по самые брови. И поскольку, судя по движухе на вышках, все это функционирует, самый простой и эффективный способ обезопасить себя, это дать команду на отстрел любых типов, забредших сюда случайно, либо нарочно.
– Сплюнь, сглазишь, – произнес Шухарт, за время совместного шатания со Снайпером по чернобыльской Зоне изрядно поднаторевший в русских приметах.
– Вот это верно, – согласился Снайпер.
Но сплюнуть не успел.
Пуля ударила в шею Шухарта, точно в сочленение шлема и бронированного воротника костюма. Рэдрик схватился за горло и, хрипя, рухнул на спину.
«Не смертельно, пуля даже броню не пробила, только помяла, – пронеслось в голове Снайпера. – Выстрел ослабленным патроном! Они хотят взять нас живыми. Ну тут хрен вы угадали!»
Его тело резко сместилось в сторону, и вторая пуля просвистела в миллиметре от шеи стрелка. Зато в ответ Снайпер выпустил свою из «Вала», от бедра, метя по огоньку, сверкнувшему с ближайшей вышки, и уже зная, что не промахнулся.
«Если сердце ружья и сердце стрелка различаются, будет промах… Мастер стрельбы из лука никогда не выпускает стрелы, не поразив цель…»[11]
Эти слова из древних трактатов некогда произнес Виктор Савельев, старый друг Снайпера, и они как нельзя лучше отражали суть вещей во всем, что касалось стрельбы. Хороший стрелок чувствует незримую связь с собой и целью посредством своего оружия, посредника, у которого тоже есть нечто вроде души. Виктор называл это «ками», сутью не только живого существа, но и вещи, обладающей исключительными качествами. А какая вещь может быть в мире более исключительной, нежели хорошее оружие, способное отнимать жизнь… либо дарить жизнь, если воин по какой-то причине решил не убивать, а лишь обезвредить противника.
Второй и третий выстрел потушили вспышки на других вышках за мгновение до того, как они возникли. Возможно ли это? Да, если ты вступил в ментальный контакт со стрелком, готовящимся нажать на спусковой крючок, и опередил его на долю секунды. Фантастика, скажете вы? Да, фантастика – для человека, не испытавшего данного ощущения, хорошо знакомого продвинутым бойцам-рукопашникам – в некоторых случаях эти люди знают совершенно точно, куда ударит их противник, и опережают его. Это не что иное, как интуиция, возведенная в устойчивый навык. И у некоторых людей она просто развита лучше, чем у других.
Была она развита и у других стрелков на вышках – хороших воинов, способных мгновенно оценивать ситуацию.
«Твою мать, он выбил выстрелом винтовку из моих рук! – звучало во всех рациях. – Я палец сломал!.. А мне плечо из сустава прикладом вышибло!.. У моей М24 ложе пулей разворотило…»
Остальные снайперы держали на прицеле фигуру странного воина, сейчас стоящего спокойно, но несколько секунд назад превратившегося в смазанную тень. Они не испугались, нет, и даже не особенно удивились: на войне случается всякое, а жизнь в Зоне – это всегда война, постоянная, непрекращающаяся. Они просто ждали команды на открытие огня… которой не было. Тот, кто управлял ими, анализируя данные, полученные от корректировщиков, думал. Наверное думал. А может, в этот момент отдавал команду кому-то еще – тому, чьи действия не мог предугадать никто, даже сталкер, способный чувствовать цели как собственные пальцы, сжимающие автомат…
Пуля прилетела словно из ниоткуда, и стрелки на вышках были точно здесь не при чем. Снайпер даже удивиться не успел, лишь почувствовал, как по кадыку словно кто-то резко ударил молотком.
Сталкер захрипел, схватился за горло, упал на землю, тщетно пытаясь протолкнуть в помятое горло хоть немного воздуха…
Это длилось несколько очень длинных мгновений.
А потом наступила тьма…
* * *– Интереснейшие экземпляры, коллега. Просто, можно сказать, уникальные.
– И чем же, позвольте узнать?
– Ну, вот смотрите. В голове одного стоит мощный ментальный блок, правда, частично разрушенный. Блокирует определенный сегмент воспоминаний, что, кстати, весьма благотворно влияет на любого военного. Обрубите солдату память о семье, близких, моральных ценностях, блокируйте страх, наконец, – и это будет идеальный солдат.
– Не соглашусь. Солдат без страха, то есть, без элементарного инстинкта самосохранения – это идиот, который бестолково лезет под пули и погибает в первом же бою.
– Хорошо, коллега, убедили. Но продолжим. Далее я отмечаю те самые изменения в организмах, о которых вы упоминали в своих работах, при этом отмечая, что мутагенные факторы в Зоне отсутствуют. Тем не менее, все сталкеры, достаточное время пребывавшие в этой местности, приобретают необычные способности. Например, у обоих нейронные сети в несколько раз чувствительнее, чем у обычных людей. У этого вообще спинной мозг представляет собой нечто вроде биолокатора, улавливающего… черт его знает, если честно, что можно улавливать такой переразвитой паутинной оболочкой. Я вообще не понимаю, как такая сложная система поместилась в центральном канале позвоночника…
– В зоне вообще много непонятного. Теперь я бы хотел уточнить – вы пригласили меня к себе ради того, чтобы я посмотрел на двоих сталкеров, измененных Зоной? Если да, то это примерно как если бы вы позвали к себе в гости банкира для того, чтобы показать ему купюру в сто долларов.
