Уильям Форстен - Разящий меч
– Скоро мы уйдем отсюда, – произнес Хулагар успокаивающим тоном.
Джубади устало кивнул и, стянув плащ, забрался под теплое войлочное одеяло.
– Помнишь, когда-то в дни нашей юности мой отец послал нас привезти карта фраков, чтобы достойно наказать его? Разразилась снежная буря, ты выкопал пещеру в снегу и убил своего коня, чтобы, забравшись в него, мы могли согреться. Это был твой первый конь, и расстаться с ним тебе было нелегко.
Хулагар с грустью посмотрел на огонь.
– Потом ты наградил меня.
– Но никакая награда не могла заменить тебе его.
– Вспомни, мой карт, что я спасал и свою жизнь. Не стоит придавать этому особого значения.
Хулагар отпил еще глоток, предложив бурдюк Джубади, но тот отказался.
– Что ты увидел во сне, мой карт? Что тебя так встревожило?
– Я видел черный флаг, – сказал Джубади, глядя в глаза своему щитоносцу.
– Это был всего лишь сон, – поспешно возразил Хулагар.
Джубади усмехнулся:
– И это я слышу от своего щитоносца!
– Если хочешь, можно послать за Шагой. Шаман растолкует твой сон лучше, чем я, – с улыбкой предложил Хулагар.
Джубади покачал головой: – Старый жулик до смерти перепугается, если узнает, что его кар-карт видел во сне черный флаг. А поскольку он никогда не умел держать язык за зубами, вскоре весь лагерь будет посвящен в этот секрет.
– Ты не хуже меня знаешь, что значит этот сон, – наконец сказал Хулагар.
– Сейчас я опять в обычном мире, и ужас не так силен, как несколько минут назад. – Он помолчал. – Думаешь, это предзнаменование?
– Возможно, мой карт, но любое предзнаменование прежде всего предупреждает нас о чем-то и совсем не означает, что это неизбежно случится.
– Но разве не рассказывают в легендах о тех героях, которые свернули с пути, увидев предзнаменование? Хотя, кто знает, может, если бы они не свернули, то и не встретили бы никакой опасности.
– Не знаю, мой карт. Это сложный вопрос. Джубади потянулся к бурдюку и сделал большой глоток.
– Сейчас мы уже проезжали бы к востоку от Карфагена, ехали бы по холмам, покрытым красными цветами… – мечтательно сказал кар-карт. – А вместо этого…
– Мы сделали то, что должны были сделать. И теперь уже невозможно ничего изменить.
Кар-карт кивнул и улегся, закинув за голову руки с тугими мускулами.
– Скот рассчитывал на легкую победу после тугар. – Тугары глупцы.
– Но они хорошие воины. Тебе-то я могу это сказать.
– Мне не нравится Музта. Он со всем соглашается. Похоже, в нем не осталось ни гордости, ни желания отомстить. По-моему, он чересчур молчалив.
– Поживем – увидим, – отозвался Джубади. – Если он полагает, что, расправившись со скотом, мы начнем войну с бантагами, оставив его в тылу, он жестоко ошибается.
– Мне казалось, что именно таковы твои планы.
– С нами отправятся молодые тугарские воины и красивые женщины. А что до всех остальных… – Он замолчал на мгновение. – Я не простил им Орки.
Он вздохнул и прикрыл глаза.
– Всегда ли верны предзнаменования?
– Это слишком тревожит тебя, – мягко сказа Хулагар.
. – Если бы тебе такое приснилось, ты бы не беспокоился?
Хулагар тихо рассмеялся:
– Запомни, мой карт: если ты умрешь, умру и я. Я останусь у твоей могилы. Так что надеюсь, ты проживешь еще очень долго.
– Похоже, ты лично заинтересован в этом. Хулагар похлопал друга по плечу:
– Ты хорошо спланировал эту войну, мой карт. Завтра мы будем на том берегу. Через неделю Суздаль будет окружен, а через месяц мы покорим русский скот или уничтожим его, предварительно раскрыв все их секреты. К середине лета мы доберемся до Рима, а весной вернемся на старые пастбища. С оружием скота мы легко справимся с бантагами. Так что бояться нечего.
– Кроме неожиданностей. Как ты сам говорил, моя сила в том, что я всегда ожидаю чего-нибудь неожиданного. Поэтому нам и удалось совершить путь в два оборота, выиграть множество сражений, раскрыть добрый десяток заговоров против меня. Я понимаю таких же, как мы, но скот я понять не могу. Их разум совершенно иной.
– Любимец Тамуки должен в этом помочь. Он знает, что его ждет, если он осмелится не подчиниться.
– Ему бы уже следовало проявить себя.
– Всему свое время. Пленные, захваченные зимой, говорят, что он еще жив. Кин обратился к нему за советом, как это сделал бы ты сам, чтобы получше узнать противника.
Хулагар фыркнул. – Иногда мне хочется увидеть этого Кина живым. Он возбуждает мое любопытство. С удовольствием превратил бы его в своего питомца, – сказал Джубади.
– Как других пленных, как Хинсена?
– Хинсен – предатель. Мы его используем, награждаем, но никогда не будем ему доверять. Если он совершит ошибку, отправится вслед за Кромвелем.
Джубади зевнул.
– Должно быть, уже полночи прошло. – Он со вздохом потянулся и устроился под одеялом поудобнее.
– Завтра будет трудный день, мой карт. Отдохни получше.
Джубади кивнул.
– Ты веришь в сны? – тихо шепнул он. Хулагар накрыл своего кар-карта плащом и вышел, не сказав ни слова.
Пэт тихо ругался, потирая спину.
– Черт побери, как мне надоело торчать в седле по нескольку часов кряду, – ворчал он, глядя на своих старых товарищей из Сорок четвертой батареи, которые теперь составляли его штаб.
– Что поделаешь, дорогой майор, приходится терпеть неудобства. – Харриган, бывший командир полевого орудия, который со своими рыжими бакенбардами мог бы сойти за брата Пэта, спешился и достал из кармана флягу.
– Выброси вон! – прорычал Пэт. – Я в конце концов генерал-лейтенант, а ты нынче комбриг.
Харриган сделал вид, что выбрасывает флягу в лес, а сам потихоньку засунул ее обратно в карман.
Русский командующий отдал честь и повел Пэта вперед.
– Ну, и что тут у вас?
– Готовятся к атаке.
– Дайте-ка посмотреть.
Они пошли по тропе в лес. Обе луны освещали деревья, и причудливые тени переплетались под ногами людей. В прошлое полнолуние Пэт был недалеко от брода и видел, как пируют мерки. Одного этого было достаточно, чтобы возненавидеть их всей душой. Он отогнал воспоминания. Кто бы из мерков ни придумал показать им тогда этот жуткий спектакль, он просчитался, потому что теперь люди были готовы драться насмерть.
– Пригнитесь, – прошептал русский сзади. – Могут подстрелить. Они захватили наши ружья и, поверьте, управляются с ними не хуже наших солдат.
«Того, что они захватили, достаточно, чтобы вооружить почти две дивизии», – мрачно подумал Пэт. Как будто для того чтобы наглядно подтвердить слова русского генерала, Харриган поднялся во весь рост, осматриваясь, и тут же пригнулся, когда в стоявшее рядом дерево ударила пуля. Они скользнули в траншею.
Пэт осторожно выглянул. На противоположном берегу лежали трупы людей и мерков, освещенные светом двух лун. Смерть примирила врагов, хоть и ненадолго. Скорее всего, людей завтра съедят, а мерков похоронят.
Выше по реке продолжалась канонада, обе стороны обстреливали друг друга. За рекой слышался стук топора.
– Карфагенян заставляют работать всю ночь, – пояснил генерал. – Потом столкнут бревна в воду и перегородят реку.
– Ваши люди готовы?
– Не спят со вчерашнего дня.
– Ждите атаки.
– Вы нас поддержите? Пэт усмехнулся:
– По всей реке они делают то же самое. Собираются переправляться сразу в шести местах. Наутро пойдут в наступление.
– Меня беспокоит мой участок, – сказал бригадир.
– Боюсь, день будет тяжелым. – Все, о чем я прошу, это еще один полк к полудню. Черт возьми, к этому времени они уже форсируют реку.
– Постарайтесь, чтобы этого не произошло, – тихо сказал Пэт. – На том берегу – отряд всадников. Если вы отступите, они прорвутся в тыл.
– Спасибо, утешили, – пробурчал генерал.
– Пожалуйста, генерал, всегда пожалуйста, – отозвался Пэт.
Он помедлил немного.
– Илья.
Русский сердито оглянулся.
– Нужно, чтобы вы продержались как можно дольше, вы понимаете? Делайте что угодно, но не позволяйте своим людям отступить.
– Спасибо, я понял. – Голос у него был такой мрачный, словно доносился уже из могилы.
Пэт отправился в обратный путь, не пригибаясь и не обращая внимания на свистящие над головой пули. Добравшись до опушки, он снова влез на лошадь.
– У бедняги нет никаких шансов, – сказал Харриган по-английски.
– Кому-то все равно досталось бы самое худшее. Ему не повезло, – ответил Пэт угрюмо и оглянулся. – Это то самое место, где на нас напали тугары. Они наверняка это помнят.
– Ты отправишь к нему резервы?
– Они окопались в пяти милях отсюда. Больше никого нет.
– Значит, помощи ему ждать неоткуда.
– Нельзя посылать подкрепления в то сражение, которое наверняка будет проиграно, – прошептал Пэт. – Нужно сберечь армию, впереди еще оборона Кева. Здесь мы только стараемся выиграть время, Харриган. Эндрю просил, чтобы мы отступали не больше чем на пять миль в день, и мы дадим ему это время. Для обороны Кева нужно по крайней мере три корпуса, а на эвакуацию потребуется еще две недели. Это значит, что мы потеряем еще очень много людей.
