Шон Уильямс - Во Славу Солнца
– Кто-нибудь меня слышит?
Его туловище скорчилось от ужаса, а орган эпсенса вертелся в задней части черепа, точно электрический угорь в грозу.
Каждая клеточка тела содрогалась от внутренних прикосновений чудовищного голоса. Где-то прозвучал сигнал тревоги, он ощутил его чувствами техника. Что это значит? Страх за его благополучие? Или техник боится, что он попытается сбежать? Он не знал ответа. Возможно, верно и то, и другое.
– Я чувствую что-то – я чувствую тебя! Кто ты? Где я?
УБЕЙ
– Кого убить? К кому ты обращаешься?
ЕЕ
– Подожди. Изображение проясняется. Теперь я вижу тебя лучше. Ты тот, кто поглощает все мысли в системе!
ПОМОГИТЕ
– Кто ты? Олмахой? Что означает «ирикейи»?
Я
– Имена... Жестокая и ее слуга... Загадка и Сияющий...
Голос смолк. Он ждал затаив дыхание, не смея поверить, что удалось так легко от него избавиться.
– Мерзость? Проклятие! Кто ты есть, чтобы меня судить?
Щупальца с острыми кончиками окружили его разум. Он расслабился. Если нападение будет таким, он в безопасности.
Щупальца соскользнули, не сумев ни за что уцепиться.
– Я не могу – как тебе удается?
Глубоко внутри себя он создал место, в котором имел возможность размышлять, убежище, где даже она не могла его достать. Слуга Жестокой недооценил ее угрозу, а он не умел его предупредить. Его затопил страх. Мерзость не могла причинить боль непосредственно, но ей все еще по силам ему навредить.
Укус смерти для него ничуть не хуже, чем необходимость кому-нибудь принадлежать. Более того, собственная смерть могла прийти как облегчение, если бы подарила свободу.
И все же надежда еще оставалась. Она всего лишь ребенок. Без взрослого ведущего разума ее талант пропадает зря.
Если повезет, она никогда не узнает, на что способна, – во всяком случае, до тех пор, пока он не запрячет эту мысль как можно глубже, куда не доберется ее любопытный разум.
Он не представлял, что делать дальше', но понимал: ему ничего не достичь, если он и дальше станет прятаться в своем убежище. Рано или поздно ему придется выйти, чтобы выполнить приказ слуги Жестокой. Иначе Мерзость будет предпринимать все новые и новые попытки прорваться...
– Чего ты боишься? Я действительно не хочу причинить тебе боль. Просто перестань искать возможности меня убить, ладно?
«Интересно, почему я должен заключать сделки с такими, как она?» – подумал он.
– Потому что я могу оказаться тебе полезной. Ты и сам здесь в ловушке. Они тебя используют. Мы можем помочь друг другу спастись.
Но ему некуда бежать.
– На «Ане Верейн» есть работающий гипердрайв. Мы можем улететь в любой момент.
Так почему же она все еще здесь?
– Потому что мы не закончили то, ради чего сюда прибыли. Вот, послушай.
Мерзость направила в его сторону сгусток неуклюжих мыслей, и он автоматически отпрянул.
НЕТ!
– В чем дело? Неужели я вызываю у тебя такое отвращение?
Он не ответил. Техник изучал его более внимательно. Его странные конвульсии и бормотание не остались незамеченными. Нужно соблюдать осторожность, иначе кто-нибудь заподозрит, что у него появились собственные планы.
– Ну, я вижу, ты действительно что-то скрываешь.
Конечно, скрывает. Гораздо больше, чем она может себе представить.
– Не будь таким самоуверенным. Что-то относительно Руфо. И Кейна. Я думала, ты Кейн, когда в первый раз коснулась тебя. Никто не в силах пробиться сквозь этот туман, кроме него. Так я думала раньше.
Продолжая сидеть в своем убежище, он понял, что маскировка Сияющего ее также обманула. Уже кое-что. Она оказалась не такой проницательной, как он боялся.
– Почему я не могу войти в контакт с кем-нибудь еще?
Где Морган?
Он узнал имя из сознания Мерзости, но не имел представления о том, как она его получила. Близость к Сияющему мешала разглядеть остальную часть системы.
– Значит, Руфо тоже не знает?
И это вовсе не обязательно. Слуга Жестокой располагал бесчисленными сенсорами и кораблями-разведчиками, которые разыскивали два сбежавших судна. Рано или поздно их найдут.
– И все же это очко в ее пользу, не так ли? Так ей легче вернуться сюда, когда она будет готова.
Он удивился, почувствовав уверенность в мысленном голосе Мерзости. Вернуться? Чистое безумие!
– Верь мне. Она придет.
Мысли Мерзости скользили одна вдоль другой, точно сверкающие полосы металла, отполированного трением. Ее защитный экран был надежным, но не идеальным. Изредка озарения проникали сквозь бреши, и он собирал их, надеясь узнать о ней как можно больше. Может пригодиться в дальнейшем.
– Почему ты называешь меня Мерзостью?
Вопрос его удивил. Сурины воспитываются для владения эпсенсом. Они не могут не иметь опыта. Неужели она не знает, что такой разум, как у нее, не имеет права на существование?
– Кто так считает?
Наверное, она еще слишком молода, чтобы понять. Долговременное поддержание способности к эпсенсу требует либо искусственного генетического контроля, либо очень жесткой дисциплины. Возможно, она родилась и выросла среди себе подобных. Или у настоящих похитителей, которым не хватало необходимой подготовки...
– Самоуверенный и высокомерный.
Мерзость вроде нее предрасположена к самоуничтожению.
Для них нет места в галактике, они никогда не являлись ее естественной частью. И дело даже не в том, что их отвергают; скорее, не могут принять. Со временем они гибнут.
– В самом деле?
Он почувствовал какую-то извращенную жалость к ней. В конце концов, не ее вина, что она создана именно такой. Но он не мог допустить, чтобы сочувствие помешало ему выполнить долг.
Он должен найти возможность.
– Я вижу, линия фронта проведена, – сказала она. – Если, чтобы говорить с другими, я должна избавиться от тебя, олмахой, ирикейи, или кто ты есть, значит, так тому и быть.
Похоже, у нас практически нет шансов договориться.
Я бы сказал, что их не существует вовсе.
– Ну, что ж. Готов ли ты сообщить, что скрываешь, или мне придется выжимать из тебя информацию капля за каплей?
На мгновение ему, сидящему в своем убежище, захотелось принять вызов. Таким способом она не вырвет у него необходимые ей сведения. Даже если она очень сильна, он не отступит перед прямой атакой. Его природа не допустит. Он больше походит на канал, чем на сосуд. Дыра в ткани п-пространства, являющаяся его разумом, могла быть заполнена и переполнена, но это не причиняло ему прямого ущерба. Лишнее выливается на тех, кто рядом, в том числе и на того, кто его атаковал, нейтрализуя тем самым угрозу.
Нет, решил он, позволив своим мыслям вернуться на поверхность. Гораздо интереснее отдать то, что она хочет. На время она оставит его в покое, к тому же он узнает, что она готова предложить ему в ответ.
– Только не рассчитывай, что я тебе что-нибудь расскажу.
Диалог возможен даже между врагами, в особенности если стороны не занимают диаметрально противоположных позиций. Если у них общий враг, разве не разумно обменяться информацией?
– Если у нас общий враг, то конечно. Но сначала ты должен меня в этом убедить.
Он открыл свой разум. Не полностью и не сразу. И не без сомнений – ведь все, что ему удалось узнать, было неизбежно окрашено восприятием тех разумов, которые поделились с ним информацией. Однако он ничего не добавил от себя. И не попытался ее обмануть.
Он показал ей свой дом. Он показал, как его схватили и привезли сюда. Он показал Жестокую. Он показал сложную сеть интриг и заговоров, сплетенных вокруг него. Он показал, почему ему никогда не разрешат вернуться назад, в Жилище теней.
А потом он показал ей темную дыру в сердце Сияющего. И тайный страх, живущий в разуме слуги Жестокой. Он показал ей различие между тем, что она считала истиной, и тем, что ему удалось выяснить у тех, кто находился ближе к сути проблемы.
Но больше всего он рассчитывал на то, что ему удастся убедить свою собеседницу в ее невежестве...
– Нет.
В голосе Мерзости слышалось напряжение.
– Это невозможно. Ты лжешь!
Он заверил ее, что сказал правду, – но она уже ушла.
Предпочла сбежать, чтобы не знать правды.
Он даже не успел почувствовать удовлетворение, когда...
Боль!
Он попытался понять, что произошло. Агония сотрясала каждый нерв его тела. Что случилось?
– Эй! Не отвлекайся! Почему, черт побери, ты нас не предупредил?
Он отчаянно растягивал свой разум. Все шире и шире.
Чтобы хоть как-то заглушить боль.
СПАТЬ
ВИДЕТЬ СНЫ
– Ну, так посмотри сейчас, будь ты проклят! К нам приближается флот! Мы должны узнать, сколько у них кораблей.
И стоит ли за ними другой воин-клон!
Он посмотрел – ему сказали правду. Он видел, как они выходят из тумана вокруг Сияющего, множество разумов, сосредоточенных в одном месте, они бросали вызов.
МНОГО
– Сколько?
МНОГО
ИДУТ
Он вгляделся внимательнее, сквозь свет, на другого.
СИЯНИЕ
