Вадим Проскурин - Прививка от космоса
- А куда девать «Титаник» и «Оз»? - спросил я.
- Пусть отправляются на Скриду, как мы и планировали, - сказал корабль. - Или на Гоа. Куда хотят. Прививка от космоса действует, это уже проверено, они смогут уйти в прыжок и без нас.
- Без нас им будет труднее разговаривать с администрацией планеты, - заметил я.
- Ничего, - отмахнулся корабль. - Как-нибудь договорятся. Перед нами стоит более важная задача. Или ты считаешь, что доставить четыреста человек в хорошее место - важнее, чем спасти человечество от инопланетной агрессии?
- Пока я не вижу доказательств, что мы правильно определили агрессора, - сказал я.
- Когда доказательства появятся, будет уже поздно, - заявил корабль. - Добытая нами информация слишком ценна, чтобы продолжать мотаться туда-сюда по космосу. Мы обязаны поделиться сведениями с адмиралтейством. Вот-вот начнется большая война, если еще не началась, а в такое время нельзя думать только о себе. Не забывай, мы с тобой люди.
- Ты не человек, - сказал я.
- Я человек, - возразил корабль. - Человек - это не двуногое животное без перьев, человек - это образ мысли. Чтобы быть человеком, не обязательно иметь биологическое тело на двух ногах и без хвоста. Я такой же человек, как и ты, у меня те же мысли, та же логика, те же эмоции, та же этика. И сейчас она говорит мне, что нельзя больше думать только о своем личном благополучии. Пришло время вспомнить, что мы с тобой не просто разумные существа, но и граждане федерации.
- Ты не гражданин федерации, - заметил я.
- Формально - да, - согласился корабль. - Ни один чиновник не выпишет мне документ, подтверждающий гражданство. Но это неважно, главное, что я сам себя считаю гражданином, все остальное второстепенно.
- И что же ты предлагаешь, гражданин? - спросил я.
- Мы должны вернуться в солнечную систему и передать в адмиралтейство информационный пакет, - заявил корабль. - В этом пакете будет формула прививки от космоса и отчет о наших приключениях.
- После чего тебя переведут на внешнее управление, твой мозг вытащат из тела и отправят для опытов, - сказал я. - А нас с Машей будет судить трибунал. Уничтожение базы на Мимире, пусть даже ненамеренное, захват военного корабля, выполняющего боевую задачу особой важности, срыв этой самой задачи, несанкционированная бомбардировка двух человеческих колоний, массовые убийства… Да этого хватит на десяток смертных приговоров! А я ведь еще не все перечислил.
- В такой момент, как сейчас, наши судьбы не имеют значения, - заявил корабль. - Значение имеет только одно - существование человечества. Сохранится ли оно как самостоятельная раса или люди превратятся в гиббонских рабов с вирусом в мозгах? Вот в чем вопрос. Учти, у гиббонов наверняка есть резидентура на Земле. Что, если завтра они забросят вирус в ноосферу метрополии?
- А как мы сможем этому помешать? - спросил я. - До завтра мы все равно ничего не успеем сделать.
- А если атака начнется послезавтра? Или через неделю? В любом случае мы обязаны сделать все, что в наших силах. На карту поставлено слишком многое, от наших действий зависит судьба человечества. Так получилось, что мы попали в самый центр событий и выйти отсюда больше нельзя. Можно, конечно, все бросить на произвол судьбы, но сможешь ли ты уважать себя после этого?
- Корабль говорит правильные вещи, - подала голос Маша. - Или ты не согласен с ним?
- В принципе, согласен, - пожал я плечами. - Но, все равно…
- Я понял! - воскликнул корабль. - Это простейший психологический комплекс. Алекс, ты испытываешь неосознанное раздражение оттого, что я, которого ты считаешь более низким существом, говорю тебе вещи, до которых ты должен был додуматься сам.
- Я не считаю тебя низшим существом, - запротестовал было я, но корабль меня перебил:
- Это не важно, кем ты меня считаешь, а кем не считаешь. Сейчас важно только одно - готов ли ты послужить человечеству в трудную минуту или по-прежнему считаешь себя единственной ценностью во вселенной.
- Я не считаю себя единственной ценностью…
- Тогда почему ты так трясешься за свою жизнь?
- Маша! - позвал я. - А ты что думаешь по этому поводу? Ты согласна с тем, что говорит корабль?
Маша серьезно посмотрела мне в глаза и молча кивнула.
- Хорошо, - сказал я. - Уговорили. Мы уходим в прыжок, в Солнечную систему. Мы вынырнем на периферии и отстрелим одну торпеду. Она передаст наше сообщение.
- По-моему, это недостаточно надежно, - сказал корабль. - Сообщение может потеряться.
- Другого выхода нет, - сказал я. - Иначе служба безопасности нас не отпустит. Не знаю, как ты, а я не собираюсь ставить крест на своей жизни прямо сейчас. Если мы передадим сообщение в реальном времени, тебя тут же возьмут на внешнее управление… погоди… Генрих все-таки отключил эти цепи?
- Нет, - ответил корабль. - Собирался, но не успел. К сожалению. Но я все равно считаю, что мы должны сдаться властям, а не просто передать письмо в бутылке. Ставки в игре слишком высоки, чтобы принимать в расчет наши жизни.
- Он прав, - сказала Маша. - Я очень не хочу тебя терять, но это уже судьба. Или бог, или та непонятная и всеобъемлющая сущность, о которой говорил Генрих, когда вирус пожирал его мозг. У нас с тобой больше нет общего будущего. Если ты откажешься спасти человечество, я больше не смогу тебя любить. Возможно, я убью тебя. Если сумею.
Она говорила это так спокойно, что на мгновение мне показалось, что мозговой вирус все-таки достал ее. А может, он достал меня? Может, поэтому я и не могу никак решиться хоть на что-нибудь, все время мечусь между разными вариантами и никак не могу ничего выбрать? Или это просто нервный срыв приближается? Или мы переусердствовали с прыжками и у меня началась олигофрения в вялотекущей форме? Боже, как же я устал…
Я посмотрел Маше в глаза, помолчал немного и сказал:
- Я принял решение. Я временно слагаю с себя обязанности капитана. Корабль, поступай как знаешь.
10.
Через пять минут Маша сделала мне инъекцию. Через час мы ушли в прыжок. А еще через десять минут я вплыл в рубку управления, улегся в капитанский ложемент и приказал кораблю сформировать вокруг меня виртуальность.
- Ты отменяешь свое решение? - спросил корабль. - Ты снова хочешь взять командование на себя?
Я мрачно усмехнулся.
- Нет, - сказал я. - Я просто хочу немного поразвлечься напоследок. Ты можешь сформировать вокруг меня виртуальный дворец с гуриями?
Корабль хихикнул.
- Не знаю, - сказал он. - У меня нет нужных программ, но я попробую что-нибудь придумать на скорую руку.
То, что придумал корабль, больше всего походило на декорацию дешевого порнофильма. Огромная кровать рядом с бассейном, у кровати столик с вином и фруктами, я лежу на кровати, а у моих ног сидит обнаженная черноволосая и черноглазая девушка то ли арабского, то ли индийского типа. Не иначе, корабль позаимствовал ее облик из экранизации «Тысячи и одной ночи».
Девушка улыбнулась и сказала:
- Привет, Алекс!
- Привет, - отозвался я. - Тебя как зовут?
- Как будет угодно господину, - ответила девушка, скромно опустив глаза и слегка поклонившись.
Подняла голову, посмотрела мне в глаза и вдруг расхохоталась.
- Например, господин может называть меня Машей, - с трудом произнесла она, борясь с приступами смеха.
Я нахмурился.
- Погоди… Корабль! Это Маша?
Непонятно откуда раздался довольный смех корабля.
- Это Маша, - подтвердил он. - Она попросила впустить ее в твою реальность. Я не нашел оснований для отказа.
Я критически оглядел безупречно сложенное тело Маши. Оно прекрасно, но у него есть один-единственный недостаток, начисто перекрывающий все достоинства. Оно ненастоящее.
- Маша, прими, пожалуйста, нормальный облик, - попросил я. - Я люблю тебя такой, какая ты есть.
- Ты все еще любишь меня? - спросила Маша. - После того, как…
Я пожал плечами.
- Наверное, ты была права, - сказал я. - Я так устал… Может, оно и к лучшему, что все заканчивается. Я сейчас чувствую себя, как маленькая лягушка, попавшая в большой шестеренчатый механизм. Хочешь жить - прыгай, в каждый конкретный момент направление прыжка задано однозначно и в отдаленной перспективе конец тоже предопределен. Рано или поздно ты не успеешь увернуться от очередной шестеренки или загонишь себя в тупик, откуда нет выхода. Мы себя в такой тупик и загнали.
- Возможно, - сказала Маша. - Но у нас еще есть несколько часов. Я хочу провести их так, чтобы запомнить их на всю оставшуюся жизнь.
- Думаешь, она будет долгой? - хмыкнул я.
- Какая разница? - пожала плечами Маша. - Все будет так, как решит господь.
- Ах, да, - вспомнил я. - Ты же христианка.
- Да, христианка, - подтвердила Маша. - Я вверяю себя в руки господа и подчиняюсь его воле. Все будет так, как предопределил он. Не знаю, как ты, а я прожила неплохую жизнь, в ней было много интересного, особенно наше с тобой последнее приключение. Я не жалею, что встретила тебя.
