Иван Белов - Ненависть
Вход в подземелье скрылся из виду и пленник оживленно загундел. Руди поморщился и снял повязку. Хуже уже не будет. Последнее слово приговоренного святое дело.
– Спасибо, – Кот сплюнул прилипшие к губе волосы. – Молча умирать как-то пошло. Глупо все вышло. Думал иначе умру, лет в сто, окруженный детьми и внуками делающими вид, что им искренне жаль старого пердуна. Начнут делить имущество, пересрутся, поножовщину на поминках устроят, красота!
– У тебя дети есть?
– Может и есть, слава Богу я их не знаю. – хохотнул Кот. – Вообще мечтал феерично на тот свет отправится, в бою, среди трупов сраженных врагов, по колено в крови, чтоб подвиги совершить непременно, принцессу какую, самую завалящуюся спасти. А в итоге, какой-то болван удавит втихаря, без должного погребения, бурундуки, суки, всего обожрут. Начнут с глаз. Мерзкие твари.
– Бурундуки не едят мясо, – неуверенно возразил Руди.
– Много ты знаешь птенец. Едва оперился и уже учить вздумал. Бурундук, между прочим, самый страшный хищник в тайге. После меня.
– То-то ты попался, хищник.
– Бывает и волк на шубу идет. Сам виноват, все по честному. А вот тебя жалко.
– С чего бы? – полюбопытствовал Руди.
– Грех большой берешь, губишь душу невинную.
Руди вспомнил головы в рюкзаке. Ну точно, чист как Адам до грехопадения. Разве нимбом за ветки не задевает.
– Я ведь тебе по ночам являться буду, – прошипел Кот. – Попомни мои слова.
– Топай давай, – Руди невольно поежился. В голове сумбур, сердечко скакало горным козлом. Надо было у Вольфа пистолет попросить с глушителем. А теперь как? Густые заросли акации прижались к стенам ветхих домишек. Железнодорожные пути просматривались на добрый километр, теряясь в лесу, неумолимо поглощающем призрачный город.
– Ну-ка постойте, – негромко окрикнули сзади. Руди обернулся и увидел нагоняющего Стрелка. Неужели помочь решил? Хороший он человек, хоть и бандит.
Терр убедился, что никого нет и сказал:
– Вы двое, внимательно меня слушайте, – и ткнул Рудольфу пальцем в грудь. – Сейчас берешь этого умника и в темпе сваливаешь. Уходите пока есть время, здесь скоро начнется серьезная заваруха, в которой нет места детям и психбольным. Всем не до вас, уйдете незаметно, никто и не хватится. Выполнять.
– А ты? – ужаснулся Руди.
– Я о себе позабочусь, – Стрелок угрюмо посмотрел на Кота. – Ты выведешь парня в Первоуральск целым и невредимым.
– Сделаю в лучшем виде начальник, – расплылся в нахальной улыбочке пленник. – Комар носа не подточит.
– Что случись, я тебе подточу, и не нос. Пойдете вдоль насыпи, потом сами решайте. И ты Руди всегда, запомни, всегда, держи нового товарища на прицеле. Все, двигайте, прощаться не будем, – Стрелок резко повернулся и пошел обратно.
Рудольф остался в растерянности. Все неправильно вышло, словно предал, бежал как последний трус. А Стрелок останется совершенно один, среди стаи насильников и убийц.
– Чего стоим? Пошли, – подтолкнул в плечо Кот. – Бороду надо слушаться, он мужик головастый. И меня убивать не придется, карта поперла!
Руди нехотя подчинился. Положение осложнилось до невозможности. Легко сказать: «иди в Первоуральск», выполнить практически невозможно. Особенно в подобной компании.
– А дяденька этот, со зверской рожей и манерами шимпанзе, кто? – поинтересовался Кот. Во дает, чуть не умер, а о дяденьках думает.
– Тарас Мамчур, правая рука командира, – Руди сразу догадался о ком речь, тут не перепутаешь.
– Голова у него красивая, мне бы такую в коллекцию. – Кот неожиданно замер, как вкопанный.
– Ты чего? – спросил Руди ожидая подвоха.
– Глянь-ка малец, ориентир развалина с трубой.
Руди, вышколенный Стрелком, опустился на колено и прищурился. В нутре полуобвалившегося кирпичного цеха, метрах в пятистах к западу от насыпи, блеснул яркий, солнечный зайчик.
– Стекло битое?
– А, ну наверное, – сразу успокоился Кот.– Ты совсем дурак? В оптику смотрят.
– Ваши? – ужаснулся Рудольф. Стрелок ведь сказал, что они появятся через пару часов.
– Неа, не наши, ставлю все добро нажитое годами честной работы и грабежей. Против солнца, в незащищенную оптику, могут только полные кретины смотреть. А кретины тут живут насыщенной, но крайне коротенькой жизнью. Следовательно, там некто чужой, нахальный и очень тупой. Суки, превратили мои Мертвые земли в проходной двор.
Блеск прекратился и Руди увидел цепочку черных муравьев, вытекающую из развалин в темные заросли. Муравьи особые: назойливые, агрессивные и явно кусачие. Других тут не водится. Чужаки растворились в подлеске. Словно мираж, возникший из ниоткуда, и развеянный порывом свежего ветра. Ну и дела.
– На твоем месте я бы поспешил сообщить новость тому милому, одноглазому говнюку, приказавшему меня шлепнуть. Он, видимо, главный в вашей банде, – многозначительно причмокнул Котяра.
Руди задергался. Сукин сын прав. Первоуральск подождет, сейчас каждая минута на счету, Стрелок ничего не знает о новой угрозе. В маленькой пьесе появились новые игроки. Рванулся к воротам, вовремя опомнился и потащил за собой смертника. Этот гад еще еле ноги передвигает, специально небось.
– Оставь меня, беги один, я догоню! – загорелся Кот, пытаясь помочь.
– Шевели костылями умник, – Руди с силой дернул за поводок. – Быстрее!
Приглушенно хлопнуло, по земле прошла короткая дрожь. Михаэль пробил ворота!
– Я не могу быстрей идиот, ноги связаны!
Черт, и правда, совсем позабыл. Руди выхватил нож. Глаза пленника сузились. Лезвие одним махом перехватило путы на ногах.
– Бегом.
До насыпи долетели вихрем.
– Какого хера? – интеллигентно удивился стоящий на входе Мамчур.
– Некогда объяснять, быстро за мной. – Руди ворвался в ворота. Внутри столбом стояла пыль, остро пахло взрывчаткой, человеческие силуэты едва различимы.
– Герр гауптман! Герр гауптман!
Стрелок, расслабленно сидящий у входа, вздохнул с энтузиазмом висельника.
В темноте запрыгали узкие лучи фонарей, и Руди едва не наступил Вольфу на голову. Дирлевангер, скорчившийся в три погибели на земле, мельком оглянулся.
– Чего орешь?
На уровне пояса, в металлической створке, зияло отверстие с вогнутыми краями.
– Герр гауптман, там, там… – Руди захлебнулся эмоциями, – Там люди в лесу!
– Где? – Вольф подобрался.
– В полукилометре к западу, на путях. – выпалил Руди.– Мы человек десять видели!
– Мы? – Дирлевангер только сейчас заметил скромно переминающегося с ноги на ногу, в сторонке Кота. – Этот откуда?
– Не знаю я. – невпопад брякнул Рудольф. – Они сюда идут!
– Да что за день сегодня такой, – обозлился Вольф. – Фельдфебель!
– Слушаю герр гауптман. – из полутьмы выступила огромная тень.
– Организовать оборону, всем приготовится, открывать огонь без предупреждения. Делай что хочешь, но эти твари сюда добраться не должны.
– Будет исполнено, – Мамчур выскользнул наружу. Донесся сдавленный рык.
– Наказание Господне, – простонал Вольф и ухватил Руди за воротник. – Ты, лезь в дыру, осмотришься.
В руки кто-то сунул фонарь. Ну и скоты. Я им шкуры спасаю, а они, в благодарность, как подопытную крысу используют. Там как пить дать заминировано, или другая пакость устроена. То-то Вольф сам не торопится.
Деваться некуда. Руди посветил в пробоину. Пыль осела, в кромешной тьме угадывались очертания товарных вагонов. Тянуло сухим, застоявшимся воздухом. С ума сойти, воздух семидесятилетней выдержки. Мерзость несусветная. Глубоко вдохнул и полез в небольшую дыру. Протиснулся, чудом не распоров бока об острые, зубчатые края, раскрывшиеся затейливым цветочным бутоном. Замер, прислушиваясь к малейшему шороху. Тишина. До вагонов метров десять. Справа, у ворот, стол покрытый слоем пыли, изогнутая лампа, журнал, заполненный аккуратным, мелким почерком. Рядом валялся стул. Не хватало скелета часового, сжимающего винтовку. Земля под ногами не разверзлась, стены не схлопнулись, потолок не обрушился, не сработали автоматические пулеметные турели.
– Ну как? – спросил Вольф.
– Чисто. – Руди представил как с дьявольским хохотом заваливает дыру и становится единоличным владельцем сокровищ. Натуральный дракон твою мать.
– Подвинься, че встал? – Дирлевангер полез внутрь. Следом Стрелок и пара наемников. Последним, неизвестно как, затесался вездесущий Кот. Огляделся с хозяйским видом и сообщил:
– А миленько тут. Мне нравится.
Состав казался бесконечным, теряясь в кромешной тьме, похожей на живое, мелко пульсирующее облако.
Вольф ощупал крайний вагон, приплясывая от нетерпения. В два удара сбили массивный замок. Деревянная дверь поддалась напору, и с надсадным скрипом поехала в сторону. Узкие лучи фонарей запрыгали по уходящим к потолку, ровно выложенным рядам. Вагон под завязку забит прямоугольными брусками, завернутыми в промасленную бумагу. Вот и золотишко.
