Владислав Выставной - Карантин
И тут случилось непредвиденное.
Из боковой двери вывернула и двинулась навстречу та самая знаменитость, личину которой водрузил на себя регистратор. Такая встреча могла бы показаться невозможной — не будь на свете всем известного «закона подлости»
Это было, как в замедленном кино.
Лицо знаменитости застыло — и стало вытягиваться от изумления. Следовавший за «звездой» ассистент выпучил глаза и выронил планшетку.
Гильзе показалось, что у него двоится в глазах. Кроль побледнел, Лю удивленно вскинула брови.
Один лишь регистратор остался невозмутимым. Приблизившись к своему двойнику (а точнее — оригиналу), он остановился и с важным видом потряс тому руку, со словами:
— Приветствую вас!
И, как ни в чем не бывало, отправился дальше.
Знаменитость, замерев в ступоре, смотрела ему вслед.
Впрочем, преодолев очередную дверь, разделяющую коридор, Чигур резко свернул в какой-то, на удивление безлюдный закуток. Замер, прислонившись спиной к стене, закрыл лицо руками, пробормотал:
— Так, нужно отдышаться…
— Я покараулю! — вызвался Кроль. — На всякий случай.
Регистратор глубоко вдохнул, и вцепился в собственное лицо. Непривычному человеку на это смотреть бы не стоило: лицо «знаменитости» издало отвратительный хлюпающий треск — и вдруг будто стекло в руки регистратора. Теперь Владимир Иванович Чигур пребывал в своем истинном облике.
Закуток оказался не такой уж тихий: вскоре сюда подскочило несколько молодых людей. Они принялись нервно курить, перекидываясь малопонятными фразами. Лю скептически озиралась вокруг. Весь этот людской муравейник, созданный, по ее словам, для истребления человеческого времени, вызывал ее неподдельный интерес. Наверное, подобный интерес вызывает у инквизитора закованный в колодки еретик.
Гильза с трудом концентрировал внимание, стремящееся растечься разом по множеству клеточек гигантского организма подчиненной ему колонии. Сейчас это было очень утомительно — оставаться в одном-единственном теле.
— Значит, вы вернулись… — проговорил Гильза. Помолчал, не решась спросить. — Вы запустили… Маятник?
Чигур метнул на курьера острый взгляд, сказал:
— Все под контролем, не думай об этом. Скажи лучше, что вы решили делать дальше?
— Вот, — сказал Гильза, легонько толкнув ногой кейс. — Доберемся до коконов — и выпустим ос. Я успел изучить здание. Гнездо рядом.
— Где именно?
— Ну, в таком большом помещении… — Гильза беспомощно развел руками, не в силах описать увиденное. — Не знаю, как сказать — в легком мире все выглядит иначе.
— Здесь найти сможешь? — быстро спросил регистратор. — Не заблудимся?
— Найдем, — сказал Гильза. — Я же в эфире, в контакте с сотовой колонией. Младшей сестрой Паутины, так сказать. Я одновременно во многих лицах. Описать это очень сложно…
— А значит, не нужно, — сказал Чигур. — Давай дальше, по плану.
7
Он снова был в этом эфемерном мире, что сварлоки называли легким. Но здесь, в огромном хрустальном здании, облюбованном разрастающейся Паутиной, не было и намека на чистоту и легкость.
Прозрачные некогда стены были затянуты рваными клочьями отмерших нитей, такие же мертвые нити скручивались в огромные, отвратительные клубки, которыми было «завалено» одно из самых объемных помещений телецентра.
Он переключил внимание на основную колонию, которая, собственной и представляла собой Паутину.
Нужно найти ее слабое место. Конечно, есть осы. Конечно, уничтожив черное потомство, они возьмутся и за саму Паутину.
Но все же…
Хорос сказал, что Паутина — это не столько эфирные монстры, сколько связанные ими люди. Именно в них, в людях, Паутина черпает свою злую силу. У них она берет знания, опыт, сообразительность.
По сути, Паутина — это объединенные в жуткую сеть людские пороки.
А значит, главное зло следует искать не в самой этой черной массе.
Сотовые твари — всего лишь стихия. Даже самая разрушительная стихия не может быть злой или доброй.
Зло — оно в самом человеке. Все, что нужно — научиться разделять скрученные в клубок добро и зло. Как сделала в нем серебряная пуля. Так, помнится, сказал великий маг…
Он кружил по огромному зданию, тщательно избегая контакта с черными хлопьями. Постепенно он начинал понимать логику распределения этих отвратительных сгустков.
Концентрация тварей, и впрямь, приходилась на отдельных людей. Вот они, движутся по коридорам телецентра.
Это не просто люди. Это работники телевидения.
Жрецы храма массовой информации.
Той информации, что пойдет сейчас в эфир, которую будут впитывать миллионы. А значит, информация эта особенная, рафинированная. Невероятно питательная для невидимых, вездесущих чудовищ.
И чрезвычайно ядовитая.
— Мутация! — озарило Гильзу.
Конечно, не его самого, простодушного, не очень-то образованного курьера. Но сейчас он был один в тысячах лиц, один в тысячах разумов, среди которых встречались и довольно прозорливые. Вот, один из абонентов его «Гаммы», хватается за ручку — и начинает быстро строчить на обрывке бумаги. Он — ученый, биолог, ему кажется, будто он решает совершенно иную, прикладную задачу. Ему в голову пришла мысль — и тут же вошла в резонанс с вопросом, мучившим «повелителя» его сотового оператора.
Мутация! Сотовые монстры, питающиеся информацией телефонных разговоров, обнаружили, случайно или намеренно, новый, не иссякающий источник пищи.
Телевидение.
Наверное, доставленные из далеких, чистых миров существа, не выдержали качества этой информации. Что-то в ней оказалось губительным для изначальной сущности «эфирных пауков».
Начались мутации. Новые выводки сотовых тварей становились все агрессивнее. Казалось, они подражают своим «источникам пищи» — многочисленным телеканалам, сгрудившимся в этом здании.
И как эти каналы жестко бьются за рейтинги, стремясь захватить все большие и большие аудитории, твари принялись захватывать власть над сознанием людей.
И нет здесь никакого злого умысла со стороны безмозглых существ. Чистое подражание — все, как у людей. Все как в жизни.
Казалось, у него открылись глаза. Удивительное чувство — словно сделал великое научное открытие. Только вот вопрос — что теперь делать с этим открытием?
Ответ пришел быстро. Он был прост и логичен.
И вот он снова в человеческом облике, и снова перед ним Лю и регистратор.
— Владимир Иванович, — сказал Гильза. — Нужно торопиться: в коконах началось какое-то движение.
— Ничего не скажешь, обрадовал, — отозвался Чигур.
Он выпрямился, в глазах его появилась решительность.
— И еще, — добавил Гильза. — Я, кажется, понял, что нужно делать. Только без Сан Саныча нам никак не обойтись.
— Если надо — доставим сюда и его.
— Только как его пропустят? — с сомнением произнес Гильза.
— А пусть здесь что-нибудь сломается, — прищурился регистратор. — Сан Саныча под белы руки проведут. Кроль, понял задачу?
— Ломать — не строить! — бледно улыбнулся клерк по мелким поручениям. — Сделаем!
8
Вышли в просторный холл, примыкающий к сквозному коридору. Здесь расположилась большая группа разношерстно одетых людей. В этом шумном деловом муравейнике, люди эти выглядели не совсем уместно. Слишком простовато они смотрелись в коридорах главного вещательного центра.
— Массовка, — пояснил Гильза.
Это удобно — пользоваться знаниями и навыками любого своего абонента.
Стоп! Неужели он так и подумал — «своего»?! Гильза поймал себя на том, что начинает ассоциировать самого себя с тем серым потоком, который оседлал с помощью хитроумного оборудования башни. Ему даже нравится эта, почти безграничная власть. Еще немного — и он попадет в серьезную зависимость от своих новых возможностей.
Но самое неприятное было не в этом.
Он сам становится новой Паутиной.
Его передернуло. Надо побыстрее заканчивать с этим делом!
— Значит, так, — торопливо заговорил Гильза. — Сейчас я договорюсь с бригадиром массовки — и вы отправитесь в студию. Надеюсь, на этот раз проблем не будет. Ровно через двадцать минут вы выпускаете ос. Одновременно действует Сан Саныч.
Гильза замялся и добавил.
— И все. Думаю, должно получиться.
— Я вижу, ты лихо взял инициативу, курьер, — сказал Чигур, пристально глядя ему в глаза.
Потому, что в этом теле Гильзе принадлежал только взгляд.
— Я просто не вижу другого выхода… — пробормотал Гильза. — У нас не осталось времени.
— Не стоит оправдываться, курьер, — твердо сказал Чигур. — Уверен, ты знаешь, что делаешь.
— Я тоже надеюсь на это, — озабоченно произнес Гильза. — Ну, идите, идите! Я буду рядом!
