Игорь Поль - Знакомьтесь – Юджин Уэллс, Капитан
– Далил, бери четверых, обойди дом с другой стороны. Кто знает Молчуна?
– Я знаю. И я, – откликаются из темноты.
– Вот ты, – тычет пальцем Барсук. – Двигай вперед. Найдешь Молчуна, выведай, как и что, и сразу к нам. И осторожно – не спугни клиентов. Ты и ты – останетесь на стреме. С копами у нас договор, сунуться не должны, а вот от Шармы всего можно ждать. Если что – всех мочить. Премия на двоих не делится. Остальные – со мной. Только тихо! И никаких сигарет! Двинули.
Тени разделяются и пропадают на фоне стен.
«Тата-Кремио», визжа покрышками, вылетает из-за поворота. «Наконец-то доехал», – радуется детектив Сетх. Пучки света из фар выхватывают из темноты стены в грязных разводах и оконные проемы, вместо стекол заделанные разноцветными заплатами. Мусор с шумом разлетается из-под колес.
Схваченный лучами фар, Саши Кривой Ноготь застывает у стены, как речной рак в свете рыбацкого фонаря. Ему кажется, что с ревом мчащаяся из темноты машина вот-вот врежется в него. Мелькает запоздалая догадка. Это конкуренты, о которых предупреждал бригадир. Так глупо попался! Страх парализует его. Мысли исчезают. Мечты о женитьбе на красавице Сунити, надежды на скорое повышение авторитета – все мгновенно обрушивается в какой-то бездонный черный провал. Он инстинктивно пытается закрыться от слепящих лучей рукой. Ладонь неимоверно тяжела. В ней зажат неудобный кусок железа. Железа? Глаза слезятся от резкого света. На фоне ослепительного сияния рука видится мутным черным пятном. Саши зажмуривает глаза. Изо всех сил давит на спусковой крючок. Проходит целая вечность, прежде чем палец преодолевает сопротивление курка. Грохот бьет по ушам, перекрывая все окружающие звуки. Руку с пистолетом отбрасывает вверх-вправо. Саши едва не разжимает пальцы от неожиданности. Свет исчезает, оставив в глазах красные пятна. Машина идет юзом, еще больше увеличивая скорость. Мчится мимо. «Ежели что – дави на курок, поможем», – звучит в ушах голос бригадира. «Ага! Слабо, падла!» – вопит Саши в каком-то диком восторге, мгновенно превращаясь из паралитика в буйнопомешанного, и, не целясь, увлеченно палит вслед летящей машине, попадая куда угодно в ночной темноте, кроме своей цели. Выбежавшие из-за угла Заяц с Цыганком тоже выхватывают стволы.
Детектив Сетх с удивлением видит, как сидящий у стены парень поднимает руку с пистолетом. Немыслимое дело – в Кришна-Сити редко стреляют в людей. И еще реже – в полицейских. Мысль о том, что он, в целях конспирации, не пришлепнул на крышу синий полицейский маячок, и парень не знает, что стреляет в копа, приходит в голову Гаутаму Сетху уже после того, как в руках человека у стены, словно в замедленной съемке, расцветает дымная вспышка. И тут же лобовое стекло идет трещинами от маленькой звездочки, что появляется в его середине. Крохотный кусочек стекла, почти пылинка попадает детективу в глаз, причиняя неимоверную боль. «Я ранен!» – в панике думает полицейский, выкручивая руль и изо всех сил давя на педаль акселератора. Выстрелы сзади слышны даже сквозь рев насквозь проржавевшего глушителя. «Великий Шива, смилуйся и прости меня! Спаси мою жизнь, и я принесу тебе в жертву самую жирную курицу, которую смогу поймать на улице!» – не отдавая себе отчета в том, что делает, бормочет детектив, вжав голову в плечи. И тут старушка «Тата» не выдерживает гонки. Высоко подпрыгнув на особенно большом ухабе, автомобиль бьется бампером о бордюр, еще раз подскакивает на жалобно всхлипнувших пружинах, и, наконец, боком врезается в стену лачуги. Как раз в тот момент, когда вдоль нее крадутся люди господина Шьямалана под руководством многоопытного Барсука. С треском обвалив на себя жестяную крышу, машина замирает. Едва придя в себя и с удивлением обнаружив, что он все еще жив, детектив нащупывает сорвавшийся с держателя микрофон рации. Выстрелы, что гремят из окружающей темноты, как один, направлены в его сердце. Умирая от страха в миллионный раз, Гаутам Сетх все же находит в себе силы прокричать в микрофон: «Центральная: нападение на офицера полиции! Полицейский ранен! Перестрелка в районе Джиби-роад! Раненый офицер полиции запрашивает помощь!». Он кричит и кричит в микрофон, не отвечая на глупые вопросы дежурного и не слыша их, кричит до тех пор, пока боль в глазу не становится невыносимой, а стрельба вокруг не заглушает его слова. А потом, скуля по-собачьи, он выбирается через выбитое ветровое стекло и ящерицей ползет под обломками лачуги, стремясь исчезнуть из этого ужаса. Через минуту шальная пуля выбивает искру о колесо брошенной машины. Облако метана, что сочится из сорванного топливного шланга, вспыхивает огненным шаром. Взрыв подбрасывает машину в воздух и обрушивает на дорогу колесами вверх. Горящий мусор и обломки лачуги разлетаются по сторонам. На улице становится светло, как днем.
Со всех концов огромного Кришна-Сити на Джиби-роад мчатся полицейские патрули. На квартирах патрульных звонят коммуникаторы – всех свободных от службы поднимают по тревоге. Сонные копы, чертыхаясь и не понимая, чего от них хочет неугомонное начальство, ворча, натягивают башмаки и разыскивают форменные рубахи. Патрульные неумело сжимают в руках пистолеты. Каждый из них надеется, что к их приезду на место происшествия все утрясется само по себе. «Офицер полиции ранен при задержании особо опасных инопланетных преступников», – надрывается дежурный. Ночной ветерок раздувает пламя пожаров. Глинобитные мазанки и лачуги, склеенные из всякой дряни, вспыхивают одна за одной. С заходящего на цель коптера с группой захвата из Управления контрразведки видно, как мелькают в дыму огоньки выстрелов.
Растянувшись в длинную цепочку, бойцы Барсука сопят, топая поближе к стенам. Четверка во главе с Бешеным Далилом растворяется в переулке, обходя многоэтажку с тыла. Все спокойны. Дело привычное – взять за жабры парочку пришлых. Кто-то жует пан-масалу, часто и шумно сплевывая на тротуар. Барсук не видит в темноте, кто именно, злится, но сдерживается, чтобы не выдать себя голосом. У последнего дома группа останавливается, подчиняясь его сигналу – поднятой руке. Барсук открывает рот, чтобы отправить разведчика к Молчуну. И замирает – из-за поворота, ревя двигателем, вылетает автомобиль. Свет фар, мелькнув на мгновенье, слепит глаза. И тут же раздаются выстрелы. Никто не успевает понять, в чем дело – все происходит слишком быстро. Машина мчится прямо к ним, еще больше увеличивая скорость. Из-за нее хлопают пистолетные выстрелы. Пуля выбивает крошку из-под ног Барсука.
– Засада! – кричит он, выхватывая ствол и падая на землю. И в этот момент автомобиль подпрыгивает и врезается в стену лачуги, походя зацепив пару бойцов.
– Это Шарма! Вали их! Дай по машине. И по дому: они там! – кричит Барсук, стреляя в темноту впереди, откуда бьют уже из трех стволов. Слабые вспышки выстрелов мелькают у самой многоэтажки. Пули вгрызаются в стены.
Ошалевшая от неожиданности команда, рассыпавшись, кто куда, беспорядочно палит вдоль улицы, глуша страх выстрелами. Кто-то кричит, придавленный обломками лачуги, шипят пробитые колеса автомобиля, корпус которого едва виден под остатками крыши, но в треске перестрелки никто этого не слышит. Пара бойцов для верности разряжают магазины в искореженную машину и переключаются на другую цель. Грохот взрыва разбрасывает тела, словно куклы. Горящий автомобиль обрушивается на дорогу. Лица бойцов – оскаленные морды чудовищ, тени от пляшущего огня заставляют их кривляться и показывать клыки. Шлейф искр тянется по ночному небу. Разбуженные обитатели выскакивают из своих убежищ и, полуголые, схватив то, что было под рукой, бегут в темноту. Мусор тут и там занимается огнем под дождем головешек, падающих сверху. Вонючий едкий дым затягивает улицу. Горят уже несколько домов. И вот уже занялся от мусора покосившийся забор на противоположной стороне. Стрельба и не думает стихать. Озверевшие от страха бандиты, сатанея от вида тел товарищей, прячась вдоль стен, часто стреляют в сторону засады. Раненый в руку Барсук, лежа в грязной канаве, морщась от боли, кричит в коммуникатор: «Засада! Шарма нас обложил! Парней постреляли! Их много, не продержимся! Давай еще парней! Что? Не слышу? Какая, на хрен, паника! Я сам ранен, твою мать, и вокруг меня одни ноги – тел не видно! Давай парней! И стволов прихвати! Да, на Джиби-роад, где же еще!»
Тунец не успевает распределить людей, выгрузившихся из машин, как вдруг со стороны многоэтажки доносятся хлопки выстрелов.
«Шьямалан, чтоб его шакал сгрыз», – догадывается бригадир. «Опередили-таки, сволочи!» Однако поднявшаяся яростная пальба оставляет ему надежду. Выходит, держится этот придурок Кривой Ноготь. И Цыганок с Зайцем. Может, еще не поздно. Он переходит на бег, увлекая за собой бригаду.
– Наших бьют! – кричит он, уже не пытаясь соблюдать тишину – какая маскировка при такой перестрелке? – Давай все за мной! Мочить сволочей!
